Единственное, что нам остается, это давить на газ. Промедление смерти подобно!..
Делла Стрит, устроившись на заднем сиденье, держалась за поручни и, упершись для равновесия каблуками в перекладину для ног, следила за поистине калейдоскопическими изменениями движения на трассе, проносящимися мимо, стремительно летящими автомобилями. Рот ее был полуоткрыт, глаза блестели. Глядевший назад водитель молча искал у нее моральной поддержки своим мольбам о том, чтобы снизить бешеную скорость. Потом вдруг как‑то сник и теперь думал лишь о том, как бы самому остаться в живых.
Врезаясь на своем пути в поток машин, «скорая» замедлила движение лишь перед красным кирпичным, довольно большим зданием больницы.
Мейсон несколько начал отставать от серой машины, когда та въехала в задние ворота. Свою же он стремительно пустил вокруг главного корпуса больницы и остановил у парадного входа.
— А вот и монтировка, которую я занес было над вашей головой, — сказал он, обращаясь к водителю и вручая ему три десятидолларовых банкнота.
Шофер положил деньги в карман, не проронив ни звука.
— Нормально? — спросил Мейсон.
Водитель попытался что‑то сказать, но у него из горла вырвался лишь какой‑то гортанный хрип. Он прокашлялся, крякнул, глубоко с облегчением вздохнул:
— Нормально, только больше я бы так не поехал и за тысячу.
Мейсон вышел из машины.
— Пойдем, Делла.
Обратившись к девушке в регистратуре больницы, Мейсон заявил:
— Мне известно кое‑что о больном, которого только что доставила сюда машина «Скорой помощи». Мне надо переговорить о нем с доктором.
— Да? — удивилась та. — Угу.
— А что бы вы хотели сообщить ему?
— Кое‑что, что ему полезно будет знать, — ответил Мейсон.
Она смутилась:
— Я не это имела в виду. Вы хотите дать сведения о больном?
— Конечно.
— Сейчас он не сможет принять вас. Возможно, больному потребуется срочная операция. Они связывались по телефону с доктором сначала из Лос‑Анджелеса, а потом еще раз из аэропорта. Он ждал больного.
— Как фамилия доктора? — спросил Мейсон. — Я не совсем разобрал ее.
— Доктор Сод и.
— А его инициалы? — Л.О.
— Я подожду здесь, в вестибюле. Хотя, впрочем, нет, наверное, мне лучше связаться с медсестрой. По‑моему, сведения, которые я хочу передать, будут нужны доктору до начала операции. Где можно найти больного?
— Минуточку, — сказала девушка. Она сняла телефонную трубку, нашла номер в справочнике, набрала его и спросила: — В какую палату поместили Карра Люсмена? Да, его только что доставили на «скорой». Срочная операция. Доктор Соди. Спасибо. — Она повесила трубку. — Больной в триста четвертой палате. Доктор Соди готовится оперировать его. Поднимитесь на третий этаж, скажите дежурной сестре, кто вы, и попросите связать вас с медсестрой доктора Соди.
Мейсон кивком поблагодарил и пригласил Деллу Стрит:
— Ну, двинулись!
Они пересекли вестибюль, вышли по коридору к лифту.
— Третий, — сказал Мейсон сопровождающему. Выйдя на третьем этаже, Мейсон взял Деллу Стрит за руку, отвел ее в конец коридора, где находилась дверь в солярий. Сейчас за нею было темно, но угадывались очертания плетеной мебели, расставленной симметрично, как это принято в больничных заведениях, а не с той небрежной официальностью, которая отличает частное жилое помещение.
Когда они проходили по коридору, Мейсон на одной из дверей нашел глазами номер 304.
— Посидим пока здесь и понаблюдаем.
Появилась медсестра, облаченная в безупречно чистую накрахмаленную форменную одежду.
Она деловито прошелестела ею по коридору, бесшумно ступая по полу, покрытому линолеумом, в мягкой, на резиновой подошве обуви, и исчезла за дверью палаты номер 304. Через некоторое время в эту же дверь вошел мужчина лет пятидесяти пяти, одетый в строгий темный костюм. Вскоре мужчина вышел.
Мейсон подождал немного, пока оттуда торопливо не вышла медсестра. Тогда только он коснулся руки Деллы Стрит.
— Все! — сказал он. — Теперь пора!
Они шли по коридору, ощущая слабый запах дезинфицирующих веществ. Мейсон остановился у двери с табличками: «304» и «Доктор Соди». Под ними — объявление печатными буквами: «Посторонним вход воспрещен».
Мейсон молча толкнул дверь.
Тщедушное тело человека на больничной кровати было укрыто одеялом в пододеяльнике, аккуратно подоткнутым заботливыми руками медсестер. В тени тусклого света ночника на подушке резко очерчивалось бледное, усталое лицо.
Закрыв глаза, без движения на постели лежал Элстон А. Карр.
Воскоподобные веки закрывали пронзительные, видящие насквозь глаза, а сам он выглядел таким обессиленным, усталым и бесцветным, что напоминал почему‑то перегоревшую спираль потухшей электролампочки.
Мейсон некоторое время постоял в дверях — время, достаточное для того, чтобы понять, глядя, как поднимается и опускается одеяло от равномерного дыхания лежащего под ним тела, что этот человек под действием сильного наркотического вещества погружен в глубокий сон. Адвокат закрыл дверь, взял Деллу Стрит под руку и на цыпочках удалился по коридору.
— Что все это значит? — спросила Делла, когда Мейсон нажал на кнопку для вызова лифта.
— Неужели не догадываешься? — вопросом на вопрос ответил он.
Она отрицательно покачала головой.
— Я пока еще дорожу своей репутацией пророка, — улыбнулся Мейсон. — И не желаю рисковать ею. Но, очевидно, мы заедем немного поболтать к доктору Соди домой.
Делла Стрит не бросилась тотчас же смотреть газетные полосы. Ее внимание было приковано к самому Мейсону. На лице постепенно появлялось выражение понимания.