По всей вероятности, отец Дорис Уикфорд действительно был в Китае и писал ей оттуда письма. Из интереса к коллекционированию марок она сохранила конверты. Уэнстон, вероятно, просматривал ее альбом для марок, и, когда увидел целый конверт со штемпелем и погашенной почтовой маркой, у него и родилась мысль… Ну, ладно, лейтенант, оставляю вас с вашим делом. Если возьмете миссис Джентри под стражу, я уверен, что сможете возбудить против нее серьезное дело. А теперь, извините, поеду досыпать.
Мейсон повернулся и направился к двери.
— Послушайте, — сказал Трэгг, следуя за ним, — вы же не можете просто так уйти, оставив меня. Я ведь даже не уверен, что против миссис Джентри существуют серьезные улики. Что касается телефонного звонка, то это ведь только с ваших слов против нее появляются эти самые улики.
— Ну, лейтенант, я дал вам немало пищи для размышлений, — сказал Мейсон. — Всех можете отпустить, кроме миссис Джентри.
Один из детей заплакал. Миссис Джентри медленно поднялась на ноги.
— Вы не смеете этого сделать на глазах у детей. Вы не…
Один из патрульных положил свою тяжелую руку ей на плечо.
— Садитесь, — приказал он. Артур Джентри отодвинул стул.
— Послушайте, вы…
Двое полицейских схватили его.
— Ну, вот и все, лейтенант, — резюмировал Мейсон, — спокойной ночи.
Он открыл дверь и, как мальчишка, быстро спустился по ступенькам.
Трэгг закричал ему вслед:
— Эй, Мейсон, послушайте! Мейсон! Вы не уйдете!
Он рванул дверь и выбежал следом за адвокатом. Перри Мейсон остановился у обочины. Трэгг подбежал к нему, выражая всем своим видом негодование.
— Послушайте, — сказал он громко, — вы мне наплели тут столько хитроумных версий, но…
Он приблизился к адвокату и вдруг, понизив голос, сказал:
— Это что, ловушка?
— Угу, — сказал Мейсон. — Давайте, Трэгг, вперед! Нам еще надо добежать до финиша.
— А где это?
— Здесь! Давайте быстрее!
Мейсон легко обогнул угол гаража.
— Подсадите меня через забор, Трэгг, — попросил он. — А потом я подам вам руку.
Трэгг помог Мейсону преодолеть высокий дощатый забор. Забравшись наверх, адвокат протянул руку вниз и помог Трэггу влезть к нему. Оба молча спрыгнули в темный двор между домом Джентри и двухквартирным коттеджем.
— Теперь что? — прошептал Трэгг.
— Теперь ждем, — шепотом сказал Мейсон.
Они простояли в темноте не больше минуты. Потом дверь в гараж тихо отворилась, и через двор к боковой двери квартиры Хоксли беззвучно на цыпочках приблизилась темная фигура. В замке щелкнул ключ, дверь отворилась, и фигура проскользнула внутрь.
Мейсон и Трэгг осторожно подошли ближе.
Дверь была слегка приоткрыта. Приложив палец к губам, Мейсон первым шагнул в темноту теплого помещения. Напряженно вслушиваясь, они уловили звук крутящегося диска телефона; затем, через какое‑то мгновение, женский голос, срывающийся от волнения, сказал:
Что это за игра, в которую мы играем? Что это означает? Я слышала, ты женишься на этой чертовке, этой… Да и ты тоже! Этой ночью у тебя была свадьба… Ну, значит, прошлой ночью. Не лги мне! После всего, что я для тебя сделала, не думай, что я дам тебе так легко уйти. Как только ты попытаешься выкинуть эту штуку, тебе — конец… Ну, он так сказал… Мистер Мейсон… Не думаю, что это ловушка. Нет. Я не сказала ни слова… Ты меня не обманываешь? Любимый! О, не‑е‑ет. Я не могла этому поверить, в глубине души я не верила, но я хотела выяснить. Я… я должна идти обратно. Полиция еще там.
Мейсон уже почти понял, что на самом деле произошло. Тебе надо что‑то с ним сделать. И немедленно. Помни: я позаботилась об остальных ради тебя. Теперь ты должен это сделать ради меня… Хорошо, милый.
Послышался щелчок положенной на рычаг телефонной трубки, шуршание дамского платья, и фигура стала приближаться.
— Давай, — шепотом сказал Мейсон.
Острый, ослепительный луч фонарика, направленный лейтенантом Трэггом, выхватил из темноты бледное, испуганное лицо Ребекки Джентри, и она никак не могла отделаться от беспощадного яркого света.
— Герти очень понятливая, ей не надо много объяснять. Она сумеет уладить все вопросы с клиентами.
— Ты говоришь, как будто мы намеренно собираемся заблудиться, — сказал Мейсон.
— Совсем нет. Мы едем сейчас как раз в сторону агентства. Послушайте, а ведь вы опять скрыли от меня кое‑какие сведения.
— Нет, честно, не скрыл.
— А про Ребекку?
Мейсон рассмеялся.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, — сказал он, — но, имея в руках все данные для принятия решения по этому делу, я никак не мог свести концы с концами.
— Что вы имеете в виду, говоря, что у вас были все данные для принятия решения?
— А ты не помнишь? — сказал Мейсон. — Мы не раз обсуждали с тобой это и решили, что двое, которые вовлечены в дело, были теми, кто не мог себе позволить появляться вместе на людях и кто не мог общаться по телефону, но они оба имели доступ в подвал. Мы предполагали с тобой, что человек этот глухой или настолько немощный, что не сможет даже подойти к телефону… Но истинное решение мне так и не приходило в голову. А теперь пришло.
— Какое? — с нетерпением спросила она.
— Чрезвычайно простое. Ребекка ведь могла бы пойти к телефону, если бы ее позвали, но только после того, как трубку взял бы кто‑то из детей. Самой же звонить ей было нельзя, поскольку это возбудило бы подозрение: ведь она жила словно затворница.
— А почему Уэнстон не мог просто позвонить и попросить… А, ну да, понятно… эта его шепелявость.
Любой бы сразу узнал, а потом, по мере развития событий, делал бы выводы. Его дефект достаточно заметен, и забыть манеру его речи невозможно, если хоть раз слышал ее.
— Именно! — согласился Мейсон. — И вот, размышляя над всеми данными для принятия решения, я просто не сумел их обобщить.