«Это люди Кадырова и Ямадаева воровали русских и дагестанцев. Откуда „джипы“ и установки „Град“ у Ямадаева? Их судить надо, братьев Ямадаевых. И братьев Ахмадовых. И Шаманова. Ещё надо судить Шахрая. Шахрай – это человек, который расизм, национализм развёл на Северном Кавказе. Он встречался перед первой войной с казаками. „Мы – русские, тут хозяева!“ А другие рабы что ли?»
«Басаев воевать любит. Любит контактный бой. Он без ума от войны. Взрывы домов – не его стиль. Басаева дагестанцы попросили помочь. Он один раз отказал, второй. Когда его дагестанская шура попросила – пошёл помогать. Всё это было подстроено через спецслужбы. Им нужна была к выборам война. Все понимают, что к следующим выборам войну остановят».
«А что в Чечне у Дудаева плохого было, Эдуард? Мы в Чечне не дали ни один завод приватизировать. Всё имущество, – сказали, – принадлежит народу. Цены на бензин, на солярку при Дудаеве не поднимались. Хлеб как стоил рубль, так и стоил». «Нормальный российский советский офицер в Чечню воевать не поедет. Это уже выпускники 90-х годов…»
Аслану приснилось, что он украл где-то много мыла. Красного цвета. Он спрятал его дома и наказал матери: «Когда кончится в доме мыло, – используй это». А сам взял автомат и пошёл в село. Зашёл в какой-то дом. Там сидели русские мужики, пиво пили. Аслан взял себе пива и выпил. Автомат у него с собой был 5,45, любимого им калибра.
Этот сон Аслана, ему просто растолковал Иван. Сообщил, что Аслан намылился на суд, вероятнее всего. Дагестанский республиканский суд принял к производству дело Радуева, Адгериева и Алхазурова ещё 23 августа. Согласно УПК дата первого судебного заседания должна быть назначена не позднее, чем через месяц после взятия дела в производство. Мы в октябре. Аслан не знает, где состоится заседание, то ли в Ставрополе, то ли в Махачкале, то ли в Москве. Наименьшая вероятность существует, что суд будет проводиться в Махачкале. Власти опасаются. В Махачкале всякое может быть. Всё большее количество дагестанцев переходит к соблюдению мусульманского образа жизни. Нет, они не становятся ваххабитами…
«Я кричал, в атаку ходил…», – говорит он сегодня, открыв глаза часов в одиннадцать.
«Ты спрашиваешь или утверждаешь?» – уточняю я.
«Ходил, но вот кричал ли?»
«При мне не кричал. Но с восьми до девяти я был на прогулке».
Аслан сходит со шконки. Суёт ноги в тапочки. Закуривает «Приму» и садится на корточки. Его излюбленная поза. «Мой тейп от шейха Мансура идёт», – говорит он гордо. «Мы – настоящие арийцы, все такие как я, блондины». На самом деле, как я уже отмечал, у него волосы цвета очень тёмного мёда или постаревшей меди. Глаза серые, кожа красная.
«С автоматом во сне в атаку ходил?»
«Ну да…» Он непонимающе смотрит на меня. Все его сны касаются автомата. Во сне он всегда неразлучен с автоматом. «Страшный сон, – признаётся он. – Что в мире?»
«В Ставрополе начался суд над пятью участниками нападения на Будёновск», – сообщаю я. Я знаю, что ему это первостепенно интересно. По «будёновцам» он может прикинуть и свой срок. Сколько дадут ему?
«Закрытым судят», – констатирует он.
«А вас что, открытым будут?»
«Почему? И нас будут закрытым. По Будёновску у них одних „терпил“ около трёх тысяч. У нас „терпил“ много меньше. Дагестанцы нам простили за Кизляр… Дагестанцы, суки, Басаева спровоцировали, а сами разбежались. Как имам Шамиль, чеченцев на резню повёл, а сам царю сдался. Шамиль дагестанец был. У нас тоже такие есть… Перед Второй войной сколько появилось красивых моджахедов: камуфляж дорогой, борода красивая, автомат дорогой, или даже пулемёт, а как федералы появились, так только клочья сбритых бород по Тереку плыли.
Красавцы эти бежали из Чечни, а кое-кто и к Кадырову в милиционеры подался… Кадыров, он не чистый чеченец. И Хазбулатов не чистый, он из кабардинцев, Хазбулатов. Как нечистый, я заметил, и храбрость не та…»
«Русское Радио» объявляет что чеченские боевики напали на отделение милиции в селе Бехичу. Один чеченский милиционер убит, одиннадцать ранены. «В здании отделения, – утверждает радио, – учинён настоящий погром». Аслан, оторвавшись от книги (он читает, надев очки, детектив. Зрение у него ухудшилось в результате контузии и касательного ранения в голову), с видимым удовольствием слушает сообщение. Я заметил, что раньше он скрывал свои чувства. Или выражал своё удовольствие по поводу событий в Чечне более скрытно. Очевидно он привык ко мне.
«Аслан, а много в Чечне евреев?» – спрашивает Иван. Он проснулся и лежит, живот вверх, на шконке. Ивану всего 31 год. Это тюрьма, но живот его возвышается заметным холмом.
« В каждом ауле практически есть чечен-еврей. И есть целый аул из евреев», – объясняет Аслан. Сокамерники углубляются в проблему кавказских евреев. Выслушав их, я добавляю мою контрибуцию к проблеме, рассказываю, как шёл однажды в Париже по одной из глухих улочек вблизи Купола Сорбонны, и нашёл книгу «Сталин». В картонном ящике среди макулатуры, книг и журналов. Книга издана была в 1937 году издательством «Файяар», а автором был обозначен некто «имам Рагуза». Книга оказалась экстремально интересной, в особенности уникальна была та её часть, где повествовалось о детстве и юности Сталина. Неизвестный мне автор, спрятавшийся за псевдонимом, отлично знал Кавказ, писал о Кавказе в красочных деталях, а ещё лучше знал происхождение Сталина и друзей его детства и юности. Автор утверждал, что мать Сталина – Екатерина – происходила из семьи горских евреев – разносчиков, что отец её был богатым торговцем. Что мать Сталина была выдана замуж за сапожника осетина, за необразованного пьяницу. Я позвонил в издательство «Файяар» и попытался выяснить у них, кто автор опубликованной в их издательстве полсотни лет назад книги. Кто скрывается за псевдонимом «имам Рагуза». Ответа мне дать не смогли, сказали что все архивы издательства погибли в период Оккупации и Сопротивления и никто в издательстве не знает ничего об «имаме Рагуза»…
Аслан, выслушав мой рассказ, сообщил что чечены – евреи не горят желанием умереть за Родину, и многие об этом открыто говорят. У евреев детей воспитывает мать, – говорит Аслан. Отсюда все беды. К женщинам Аслан относится крайне жёстко. Рассказал, как русский тракторист из станицы Червлёной покончил самоубийством – сенокосилкой снёс себе голову, предварительно сняв с сенокосилки чехол; после того как застал свою жену ебущейся в кукурузе с армянином. «У нас в селе все знали, что она гулящая. Ему говорили – у тебя жена со всеми спит, выгони её или убей. Нужно было убить жену и прикопать», – спокойно вещает Аслан со шконки, сидя. «Женщина ведь это твоя вещь…»
Разговор переходит к чеченским нравам. «У нас пацан везде за отцом следует, чуть подрос. Отец играет в карты, ругается, рассказывает истории, как он там подрался, здесь подрался. Хвалится дракой. Это откладывается в памяти чеченского мальчика. Чеченского мальчика воспитывает отец…»
По радио сообщают, что в Курчалоевском районе погиб Салман Абоев, полковник-мент. «Вот, эта сука погибла, хорошо!» – радуется Аслан. «Это Кадыров сделал его полковником, какой он полковник… Вор он. Дом отстроил себе, – мрамором украшен. Сын ездил в школу за 200 метров в джипе „Гранд-Чероки“. Сына школьники один раз взорвали, бросили гранату в джип».
«Я считал, что хоть вы друг за друга, чеченцы, а вы враждуете как русские».
«А мы друг за друга. Те, кто солдаты, подчинённые им всё прощается. Виноват только лидер.