— Так о чем мы говорили? Ах да, значит, случилась у этого парня кома:
Кэлум почувствовал, что покрывается холодным потом: В груди бешено билось сердце. Нечаянно он задел Бобби за плечо, и тот свалился с кресла-качалки, с грохотом растянувшись на полу.
— Твою мать: — хрипло прошептал Кэлум, глядя на распростертое тело.
Со всех сторон сбежались гости. Усатый парень, тот, который продал Кэлуму первую партию лотерейных билетов, попытался прощупать пульс. Затем он расстегнул рубашку и приложил ухо к груди Бобби.
— Эй, Геггси, пусти меня! — кричал Чиззи. — Я медицине учился! Проваливай, Геггси, мудень старый!
— Да погоди ты, — отмахнулся Геггси.
Кэлуму показалось, что волосы Геггси, разметавшиеся по тощей груди Бобби, превратились в щупальца вроде крысиных хвостов и высасывают остатки жизни из бездвижного тела. Затем Геггси выпрямился и сказал:
— Этот пидор мертв. Этот твой дружок, — добавил он, глядя на Кэлума взглядом прокурора, словно это Кэлум убил Бобби, — он мертв, как кусок говна, понял?
— Блин, кончай наезжать: — сказал Кэлум.
Чиззи склонился над телом Бобби.
— Верно, парень совсем сдох. Я-то знаю: курсы начальной медицинской подготовки при больнице «Феррант». Они нас потом еще послали на практику в Хеймаркет, в госпиталь «скорой помощи» св. Андрея. Диплом и все такое, — гордо заключил Чиззи. Затем он подпрыгнул и заорал: — Круки! Прости, приятель, но это ты приволок сюда этого козла. Мне здесь теперь только копов не хватало! Забирайте своего дружка и сваливайте!
— Но: — начал было Круки.
— Нет, приятель, я вам помогать не стану. Пойми меня, не хочу я здесь копов, понял?
— Берите своего дохлого мудня и валите! — крикнул для ясности парень, которого звали Геггси.
— Да мы не можем: я в смысле: ну куда мы его денем?
— А это уже ваши проблемы. Долбаные кретины. Притащили джанки в чужой дом. Вот пидоры! — Геггси угрожающе наклонил вперед голову.
— Всю вечеринку обломали, — встрял чей-то голос. Как оказалось, он принадлежал тому самому парню с бобриком по кличке Яичница. — Может, хоть сейчас поставите мою долбаную кассету, козлы! Видите, как от вашей музыки парню сплохело, — и он захихикал над собственной шуткой.
Круки переглянулся с Кэлумом. Затем они взяли Бобби под руки с двух сторон и вынесли его из квартиры на лестничную площадку.
— Жаль, что все так повернулось, друзья, Этот ваш кореш, он клевый был парень? — спросил Чиззи.
Кэлум и Круки молча посмотрели на него.
— Слушайте, друзья, конечно, сейчас момент неподходящий, но я хотел вас спросить — я тут билеты рождественской лотереи распространяю:
— Я уже купил, — сказал Кэлум.
— Ну тогда ладно, — сказал Чиззи, слегка расстроившись.
Круки и Кэлум начали стаскивать Бобби по лестнице. К счастью, он оказался легким и маленьким. Гиллиан и еще одна девушка вышли из квартиры вслед за ними.
— Все веселье испортили, пидоры, — огорченно сказал парень, которого звали Яичница, когда за ними захлопнулась дверь.
— Совсем спятили, — сказала вторая девушка Кэлуму и Круки. — Вы что, на улицу с ним собрались?
Друзья промолчали в ответ. Худшие из галлюцинаций уже остались позади, но ноги были по-прежнему резиновыми, а реальность — слегка искаженной.
— Интересно, что они с ним будут делать? — сказала Гиллиан.
— Что делать-то будем? — спросил Круки, продолжая спускать тело Бобби вниз по лестнице.
Бобби, хотя и не был тяжелым, перекатывался у них в руках как бурдюк с водой. Они по-новому ухватились за тело, но тогда ноги Бобби стали цепляться за ступеньки.
— А хер его знает, — огрызнулся Круки. — Сперва надо выбраться из этого долбаного подъезда.
— Тьфу! Я бы даже притронуться к нему не смогла! — сказала вторая девушка.
— Заткнись, Мишель, — цыкнула на неё Гиллиан.
Лестница наконец кончилась, и Бобби выволокли из подъезда на темную, пустынную улицу.
Ноги Бобби безвольно тащились по асфальту. Гиллиан и Мишель сперва шли сзади на расстоянии нескольких футов, затем стали время от времени забегать вперед. Если же они видели, что кто-то идет навстречу, то переходили на другую сторону улицы.
— Первый раз мертвяка вижу, — констатировала Гиллиан.
— А я видала. Дедушку. Я видела, как его в ящик заколотили.
— Как в ящик? — переспросила Гиллиан, которой представилось, что это и было причиной смерти дедушки.
— Ну, священник: церковь: все такое: — с неожиданной грустью в голосе разъяснила Мишель.
— Ах вот оно что: — дошло до Гиллиан. Затем она вновь посмотрела на Бобби. — Деньги у него при себе есть?
Круки и Кэлум остановились.
— Бедный мудел мертв»! Нас могут обвинить в убийстве! Мы не можем везти его в такси!
— Мое дело — предложить, — сказала Гиллиан.
— Угу, — Круки посмотрел на Кэлума. — Её дело — предложить. Круто, Кэл. Девки — они все такие:
Кэлум был готов взорваться. Это был Бобби. Тело Бобби. Он вспомнил ту ночь у костра и как они с Бобби задавали другим однокашникам жару. Бобби Престон. Он вспомнил, как они играли в ИРА и в УДА вместе с Бобби. Он вспомнил, как выстрелил в Бобби из пугача, и Бобби притворился мертвым, и как он лежал в густой траве на обочине шоссе. Когда он встал, на спине к его тенниске прилипло собачье дерьмо.
Теперь Бобби уже не прикидывался мертвым, а в дерьме были они все по самые уши.
— Заткнитесь: ЭТО ЖЕ БОББИ: о, блин! — простонал Кэлум, внезапно остановившись. Он наконец заметил, что рядом с ними медленно едет полицейский автомобиль. Мысли его перекинулись с Бобби на собственную персону. Он понял, что его жизнь кончается так же необратимо, как кончалась жизнь Бобби — тихо, в кресле-качалке, от такой большой дозы героина, когда человек уже сам не понимает, что медленно умирает. Кэлум подумал о своей подружке Элен: увидит ли он её когда-нибудь снова?
Коп выполз из машины, оставив своего напарника за рулем.
— У вас все в порядке, ребята? — Он посмотрел сперва на Бобби, затем на Круки и Кэлума. — Ваш дружок. Видать, крепко надрался.
Кэлум и Круки смотрели на полицейского. У того был расплющенный нос с двумя огромными дырами вместо ноздрей. Кожа имела нездоровый розовый оттенок и напоминала сырую свиную сардельку, а глаза — тусклые и глядящие в разные стороны — располагались на дне глубоких впадин в похожей на картофелину голове.
«Это все кислота, — подумал Круки. — Все эта долбаная кислота».
Кэлум и Круки переглянулись поверх безвольно болтавшейся головы Бобби.
— Вроде того, — наконец ответил Круки слабым голосом.
— Вы тут никакого беспорядка не видели? Ну, там, несколько психов, бьющих витрины:
— Не, ничего мы не видели, — сказала Мишель.
— Да, дружок ваш совсем трубился, — сказал полисмен, подозрительно разглядывая Бобби. — Я бы на вашем месте отвел его домой.
Покачав пару раз своей головой-обрубком, коп презрительно фыркнул и наконец уехал.
— Мать твою так: нам кранты, приятель! Полные кранты! — простонал Кэлум.
— А это дело, — сказал Круки, — что легавый сказал.
— А? — переспросила Мишель.
Кэлум недоверчиво уставился на Круки.
— Ты послушай: если нас притормозят с его телом, то мы точно сядем. Но если мы отнесем Бобби к нему домой:
— Блин, — Кэлум покачал головой. — Лучше уж его прямо здесь бросить.
— Нет, что ты! — сказал Круки. — Сразу расследование начнется, понял?
— Плохо я соображаю, — простонал Кэлум. — Чертова кислота:
— На кислоте сидят только психи, — отрезала Гиллиан, жуя резинку.
Круки стал смотреть, как одна сторона её лица вздувается и трясется при каждом жевке.
— Я знаю, что нужно сделать. Отвезем его в больницу. Несчастный случай. Скажем, что нашли труп на улице, — внезапно оживившись, предложил Кэлум.