«А ведь и вправду они на одуванчики похожи! — осенило Надежду. — А я-то мучилась, никак понять не могла…»
Алка поймала взгляд швейцара и начала медленно закипать. Надежда все же умудрилась всунуться между ними и быстро затараторила:
— Вы, я вижу, человек наблюдательный. Вот вчера вечером тут машина стояла, «вольво», помните?
— Светлая? — уточнил швейцар.
— Цвета топленого молока, — обрадовалась Надежда.
Швейцар протянул руку за деньгами, но Алка отступила в сторону и сделала жест, который трактовался однозначно: сначала, мол, сведения, а потом — деньги. Швейцар оглянулся на Надежду, та молча развела руками.
— Помню, — вздохнул покорившийся работник входной двери, — я и вас помню. И водителя — такой темный, с усами… Где-то я его раньше видел…
— А скажите пожалуйста, машина потом куда делась? — наседала Надежда.
— Как — куда делась? Куда машины деваются? Уехала машина… — швейцар пожал плечами, — а вы нескоро вышли, еще посидели.
— Значит, тот мужчина, что нас привез, сел в машину и уехал? — упавшим голосом спросила Надежда, предчувствуя, что сейчас скажет ей Алка.
— А я этого не говорил! — невозмутимо открестился швейцар. — В машину другой сел.
— Что такое? — встрепенулась Надежда.
— Да говори ж ты толком! — приказала Алка.
— Парень, молодой довольно, одет просто, но чисто, подошел, открыл машину и уехал…
— И вы ничего не заподозрили? — заорали подруги хором.
— А мне что? Вижу — он ключами открывает, сигнализация не сработала. Мое какое дело?
Может, хозяин напился, и теперь его кто-то домой везет.
— Эх! — Алка с презрением поглядела на швейцара, но деньги отдала.
— Подождите! — осенило Надежду. — Но вы хоть того типа запомнили?
— Молодой, лет тридцати, — задумался швейцар, — волосы совсем белые, как будто нарочно обесцвеченные, да еще длинные, так сейчас никто не носит.., и брови такие же белые, в общем, этот, как его.., альбинос.., да, вот еще, за левым ухом родинка, большая, со старую двухкопеечную монету.
— И на том спасибо, — сурово сказала Алка, развернулась на каблуках и пошла, твердо печатая шаг.
Одуванчики на кофте колыхались, как при легком утреннем ветерке.
— Городские цветы, городские цветы… — пропел ей вслед швейцар задушевным голосом.
Надежда против воли прыснула и припустила за подругой.
— Нет, ну какой наглец это швейцар! — возмущалась Алка. — И к обязанностям своим наплевательски относится! Видит, что чужой человек садится в доверенную ему машину — и хоть бы слово сказал!
— Да еще и описать-то его как следует не сумел! — поддержала Надежда.
— Да у меня двоечник Охломонов меньше тормозит! — припечатала Алка и тут же зарулила в кафе на углу.
— Мороженое и молочный коктейль! — крикнула она официантке и плюхнулась за столик в углу, поближе к кондиционеру.
— Апельсиновый сок! — укоризненно сказала Надежда, но Алка предпочла не услышать намека в ее голосе.
— Теперь ты веришь наконец, что Люська нуждается в нашей помощи? — начала Надежда, когда Алка, вытянув одним глотком полстакана коктейля, занялась мороженым.
— Ну, допустим, я верю, — ответила успокоившаяся Алка, — но что теперь делать? Куда нам, бедным, податься? В милицию? Я тебя умоляю… Там с нами и разговаривать не станут, потому что заявление о пропаже могут подавать только родственники, да и то вряд ли примут.
— А если примут, то только через три дня, уж такие у нас законы! — подхватила Надежда. — Да все я знаю, Люськина нынешняя жена и не собирается этого делать. Она-то уверена, что он загулял. Но, понимаешь, из разговора с ней у меня сложилось впечатление, что кто-то из одноклассников ей сообщает много интересного о нас всех, есть у нее свой агеш, засланный казачок.
Кто бы это мог быть?
— Тут и думать нечего, — Алка даже отодвинула вазочку с мороженым, — это Сонька Бломберг. Она всегда все про всех знает, у нее фишка такая. Кто мне сказал, что Ленка Саватеева отшлифовала морду в Швейцарии? Сонька.
Кто заявил, что у Светки Малининой и Вадика Таранова снова будет роман? Она. Так оно и есть — ишь как Вадька Светку на встрече обхаживал.
— А помнишь, давным-давно, когда Лиду Зайкину бросил муж? И даже в роддом за ней не пришел, подлец. Так Сонька нас всех подняла по тревоге, и мы ввалились за Лидкой целой толпой с цветами и подарками! — засмеялась Надежда.
— Муж потом вернулся, Лидка, дура, его приняла, — подхватила Алка, — да только через три года они окончательно развелись. Это тоже Сонька мне рассказала…
— Ладно, звоним Соньке, — Надежда достала потрепанную записную книжку, — сегодня что у нас — рабочий день? Значит, звоню на работу.
Вот тут у меня как раз два телефона.
— Дай я! — Алка вырвала мобильник. — Сейчас мигом Соньку вызвоним!
— Повежливее там, — прошипела Надежда, но Алка уже махнула рукой, потому что там ответили.
— Алло! — заорала Алка. — Можно попросить Соню Бломберг?
— Кого? — переспросили на том конце с таким изумлением, что даже Надежда расслышала.
Она тут же сообразила, что это для них Сонька так и осталась девчонкой, а ведь на самом деле ей, как и им всем, уже пятьдесят, так что следует называть Соню по отчеству. Но вот какое же оно, это отчество? Надежда закрыла глаза, и перед ней встала последняя страница школьного журнала, на которой записаны адреса и телефоны всех учеников. Были там и отчества.
— Борисовна, — шепнула она Алке, — Сонька Борисовна!
— Я не понимаю, — сердилась Алка, — неужели я прошу чего-то невыполнимого? Всего лишь позвать к телефону Софью Борисовну Бломберг.
И не говорите, девушка, что она в отпуске, я с ней вчера встречалась!
— Я не девушка, — прозвучало на том конце.
— Да мне-то что с того? — озверела Алка. Меня ваш моральный облик совершенно не интересует!
. — С вами говорит охранная служба модельного агентства «Таис». Меня зовут Антон Прохорчук.
— Так вы мужчина? — удивилась Алка. — Подумать только, а голос совершенно женский!
— Это мобильная связь у вас плохая, искажает, — обиделся Алкин собеседник.
— Не хами человеку, — рассердилась Надежда и попыталась вырвать свой мобильник, но не тут-то было, Алка держала крепко.
— Вы по какому вопросу? — допытывался голос в трубке.
— По личному делу, Алла Владимировна Тимофеева, мы вчера встречались, — повинуясь Надежде толково ответила Алка.
— Соединяю с Альбиной Васильевной!
— Слушай, зачем нам какая-то Альбина Васильевна? — удивилась Алка. — Нам Сонька нужна!
Но Надежда все же умудрилась заполучить свой мобильник и поговорила сама с неизвестной Альбиной, в результате чего им было позволено соединиться с Софьей Борисовной.
— Надька, ты? — удивилась Сонька. — Что у тебя за пожар?
— Сонька, у нас ЧП, — заорала Алка, снова вырвав у Надежды мобильник, — Люська пропал! Срочно нужно поговорить! Выскочи на минутку с работы! По телефону не расскажешь Надька ворчит, что деньги кончаются!
— Не могу, важные переговоры у меня. Вы вот что, подгребайте через полчаса, я распоряжусь, чтобы вас встретили. Переулок Панаева, дом четыре! Это писатель такой был, Панаев, ехидно добавила Сонька.
— Ты мне это говоришь? — всерьез обиделась Алка, — Да я же литературу преподаю!
— Кто тебя знает, как ты там преподаешь? поддразнила Сонька и отсоединилась.
— Похоже, что она — крутой начальник, а ты «Соня Бломберг», — упрекнула Алку Надежда.
— Да уж, — посмеивалась Алка, — их там чуть удар не хватил.
— Какой адрес она нам назвала? — растерянно спросила Надежда.