— И правда! Бедный Дик!
Они поспешно покинули зал под презрительными взглядами персонала.
На улице Надежда мстительно проговорила:
— А денег, между прочим, у нас совсем не осталось! Как будем домой добираться?
— Да ладно, — Алка отмахнулась, — вечно ты из всего делаешь проблемы!
Оглядевшись по сторонам, она добавила:
— Машины Люськиной нету… Точно тебе говорю, встретил какую-нибудь девицу и укатил с ней!
— А про нас забыл.., свинство какое!
Алла подняла руку. Рядом с ней тотчас же остановился аккуратный черный «Опель», водитель переговорил с Алкой, хлопнул дверью и укатил.
— Ну вот, — пригорюнилась Надежда, — а ты говорила, что не будет никаких проблем!
Только четвертый водитель, тщедушный седенький старичок на раздолбанной «копейке», оказался достаточно сговорчивым. Он доехал до Алкиного дома, Надежда осталась в машине, и через минуту вернулась Алка с деньгами и вконец измученным Диком.
С тех пор как они познакомились, Дик очень любил Надежду, просто обожал. Когда-то у него был хозяин, но того убили, и бедная собака осталась сиротой[2] . Надежда спасла Дика от голодной смерти и пристроила к Алке, потому что ее муж Петюнчик давно хотел собаку. Дик с Петюнчиком отлично ладили, но Надежду Дик встречал всегда визжа от радости, как щенок.
Сегодня же Дик был очень недоволен Алкиным поведением, поэтому приветствовал Надежду с прохладцей, только встал лапами на машину и лизнул Надежду в щеку. Подруги распрощались, и «копейка», дребезжа и грозя развалиться на части, повезла домой Надежду.
Всю дорогу престарелый автолюбитель изводил Надежду восторгами по поводу ее подруги.
— Это же надо, какая женщина! Все при всем.., таких сейчас редко встретишь, одни, извиняюсь, макаронины и воблы сушеные.., а эта подруга ваша, это ведь настоящая фемина! Есть на что приятно посмотреть!
Надежда окончательно разозлилась и дала себе слово, во-первых, принудительно высадить Алку на диету, и во-вторых, ни в коем случае не передавать ей слова восхищенного пенсионера.
Дома ее ждал кот Бейсик.
Он сидел в прихожей, прямо против двери, и на его морде было выражение, переводимое единственной широко распространенной фразой:
«Где это ты шлялась?»
— Нечего так на меня смотреть! — огрызнулась Надежда. — В конце концов, ты мне не муж, и я перед тобой не обязана отчитываться!
Кот посмотрел на нее очень выразительно, и Надежда уверилась, что по возвращении мужа Бейсик все ему немедленно доложит, да еще и от себя вдвое присочинит.
В довершение конфликта, подлое животное нарочно разложило хвост прямо у нее на дороге, а когда Надежда на него наступила, Бейсик издал такой душераздирающий вопль, что, наверное, перебудил всех соседей.
* * *
Утром Надежда Николаевна проснулась от оглушительного трезвона. Спросонья ей показалось, что это снова вопит кот, которому она нечаянно отдавила лапу, но тут она окончательно пришла в себя и поняла, что звонит всего лишь телефон.
— Кому это неймется в такую рань? — простонала она, потянувшись за трубкой. Голова болела, во рту было сухо, руки дрожали. Короче, Надежда Николаевна Лебедева, приличная интеллигентная женщина средних лет, маялась самым вульгарным похмельем.
— Стыд какой! — вполголоса проговорила она. — Вроде и пила-то совсем немного, и только хорошее вино.., нет, надо с этим совсем завязывать, такие развлечения уже не для меня…
С этими словами она уронила телефонную трубку, сползла с кровати, отыскала трубку и поднесла ее к уху.
— Алло, — проговорила Надежда, сама не узнавая своего голоса, — я вас слушаю!
— Что-то у тебя голосок не того, хриплый какой-то, — ехидно сказала Алка в трубку, — головка не болит?
— Болит, — недовольно призналась Надежда, а ты чего это в такую рань поднялась?
— Да понимаешь, Тимофеев приучил Дика в семь утра гулять, — призналась Алка, — он его перед работой выводит. Так что я посопротивлялась час с небольшим, а потом пришлось вставать.
Надежда подумала, что не зря она всегда верила в Дика. Поднять Алку с кровати если не надо на работу — вещь абсолютно невыполнимая.
— И вот пока мы прогуливались, — продолжала Алка, — я все думала…
— Думать полезно, — машинально вставила Надежда.
— И как-то рассердилась я на Люську, — говорила Алка, не обращая внимания на Надеждино плохое настроение, — и решила, что позвоню ему и все выскажу.
— И что? — заинтересовалась Надежда. — Позвонила?
— Могла бы и не спрашивать, — самодовольно заметила Алка, — ты же меня давно знаешь, если я что задумала — то обязательно сделаю.
— Это точно! — не могла не согласиться Надежда.
— Так вот, звоню я по телефону, что Люська в прошлый раз дал, когда мы с ним столкнулись на площади Восстания…
— Как это?
— Ну, я дорогу переходила, а он на машине ехал. Точнее, как раз остановился. Меня узнал, как заорет: Алка! Сколько лет, сколько зим! Но я в Комитет по образованию опаздывала на совещание, так что в машину к нему не села, он только визитку мне сунул и велел звонить.
— Ты мне про это не говорила! — обиженно завела Надежда.
— Значит, забыла. Да я и визитку эту куда-то засунула. А тут с утра она сама откуда-то вывалилась, как будто нарочно. Ну, я и решилась.
Там Люськин мобильный, так вот, отвечают мне, что абонент находится вне зоны действия.
— Да он вообще мог за два года номер сменить!
— Допустим. Ну, меня заело, звоню по рабочему. Никто не отвечает. Тогда я по домашнему.
Услыхала мужской голос и говорю ему прямо, что мол, Люська, ты гад ползучий! Что вчера устроил? Совесть, говорю, у тебя есть?
— И что? — Надежда уже примерно представляла, что услышит.
— Как заорет он — телефонное хулиганство! сообщила Алка. — Я тогда извиняюсь и прошу Илью Цыпкина. А тот тип отчего-то еще больше разозлился и обозвал меня, потом трубку бросил.
— Все ясно, — резюмировала Надежда, — ты попала к Люськиной третьей жене.
— Да нет, голос точно мужской был…
— Ну, она наверное снова замуж вышла, конечно тот, новый муж про Люську и слышать не желает! Да ты еще небось рано трезвонить начала… Ладно, Алка, может он сам позвонит, когда совесть замучает… — с сомнением сказала Надежда.
И только она повесила трубку, как телефон зазвонил снова.
— Простите, — проговорил довольно холодный и озабоченный женский голос. — Это Надя?
— Это Надежда Николаевна! — строго ответила Лебедева, чтобы с самого начала поставить неизвестную собеседницу на место.
К тому же голова действительно болела, и совершенно не было настроения болтать по телефону с незнакомыми людьми.
— Простите, — повторила незнакомка, — Илья не называл мне вашего отчества…
— Кто? — удивленно переспросила Надежда.
— Иля! Илья Цыпкин! Я Лена, его жена…
— Ах, вы Люськина жена! — сообразила наконец Надежда. — Которая?
Видимо, похмелье отбило у нее прирожденный такт.
— Настоящая, — посуровев, ответила собеседница, — в смысле, теперешняя.
— А, так это с вами он ходил в детский сад! — сообразила Надежда и добавила:
— Очень приятно познакомиться! Как ваше отчество?
— Это сейчас неважно, — в голосе женщины снова зазвучала холодная заинтересованность. Я хотела спросить.., ведь вы вчера были вместе с Ильей?
— Да… — напряженным голосом ответила Надежда, пытаясь понять, к чему клонит ее собеседница и не собирается ли она с утра пораньше устроить ей сцену ревности. — Мы были вместе на вечере выпускников…
— Да-да, — подхватила Лена, причем в голосе ее не было ни ревнивых, ни враждебных ноток, а только интерес.