Соучредил его вместе со Светловой Егор Ладушкин, который имел право на такую профессиональную деятельность — у него был диплом какой-то милицейской школы. И произошло это совсем недавно.
Вместе с Гошей Ладушкиным Светлова выполняла однажды поручение одной женщины, пострадавшей от “черного солнца”.
Но, в общем, заказы они с Гошей пока не брали, решив, что заниматься своим агентством будут от случая к случаю. То есть когда такой случай представится. И с условием, что случай этот будет безусловно заслуживающим внимания.
У Ладушкина-то основные заработки шли в другом месте. Он по-прежнему мучился в своих “Неверных супругах”. Основное место работы, так сказать. Скучно, противно.., зато стабильно. Вот уж поистине вечный бизнес — скорей земля перестанет вращаться, чем переведутся подозрительные мужья, жены и супружеские измены…
А то, что с Аней агентство детективное Ладушкин соучредил, так это так.., ради творчества. То есть вдруг появится что-то интересное. А они со Светловой — тут как тут, наготове. Имеют легитимное, как сейчас говорят, законное основание предложить клиенту свои услуги детективов.
И теперь вот это “творчество” Анюте боком вышло.
Недаром Богул изучал ее паспорт. Светлову подвела манера забывать-оставлять в нем всякие бумажки. В краснокожей книжице на сей раз лежала и ксерокопия лицензии на частную детективную деятельность, которую они с Ладушкиным не так давно получили. Разумеется, внимательный лейтенант бумажку изучил, Светловой ничего не сказал, но, безусловно, поимел в виду полученную информацию.
Обмолвился Фофанову…
Может быть, даже намеренно сболтнул. Сам не может задержать Светлову в городе — так хоть таким вот способом. Чужими руками. Не мытьем так катаньем.
А Фофанов решил, что она и вправду детектив.
И вот он, случай — представился.
Право, уж лучше бы не представлялся. Уж как-нибудь Светлова обошлась бы без этих незапланированных приключений!
Да-а, а Ладушкина Анне сюда бы — не помешало.
Аня вспомнила, как Гоша Ладушкин когда-то возник на пороге ее квартиры…
— Кофе? Чай?
— Кофе и чай. И что-нибудь поесть! Молодой человек, которого ей порекомендовал тогда капитан Дубовиков, так стремительно — оп и пусто! — расправлялся с изящными бутербродиками, с бужениной и карбонатом, что Светлова и мигнуть не успела. “Отлично… — вздохнула тогда Аня, — с такими сотрудниками я, пожалуй, разорюсь, а не заработаю…"
Молодого человека звали Егор Ладушкин.
— Может, вам картошки пожарить? — на всякий случай поинтересовалась тогда Анна.
— Можно, — согласился с готовностью протеже капитана Дубовикова.
— Но чуть позже, хорошо? — попросила Аня. — Сначала поговорим?
— Валяйте! — ее собеседник был покладист. Разговор, в результате которого сей субъект возник на пороге ее квартиры, сводился к тому, что Аня попросила своего друга капитана Олега Ивановича Дубовикова поучаствовать в общем, так сказать, деле:
— Понимаете, товарищ капитан, нужны крепкие мужские плечи для исключительно оперативной, чисто сыскной работы…
Но капитан оказался страшно занятым.
— Вам что же, помощник нужен?
— Получается, что так… Помощник или сотрудник, назовите, как хотите, но одной мне не справиться. И желательно, чтобы он был с чисто ментовским взглядом на жизнь, — попросила тогда капитана Светлова. — Мне самой этого не хватает.
— “Чисто ментовский” — это, разрешите уточнить, что означает? — осторожно поинтересовался капитан Дубовиков.
— Ну, это когда у индивидуума такая картина мира, что все, кто не в погонах, — потенциальные подследственные. А если кто-то еще не задержан, то это временное состояние.
— А, ну-ну. Умеете вы, Анна Владимировна, сказать человеку приятное. Спасибо!
— Да не за что.
— То есть, если Шекспир сказал, что весь мир — театр, то милиционер Дубовиков должен выдать: “Весь мир — изолятор временного содержания”.
— Умри, лучше не скажешь! И, заметьте, не я это предложила…
Иногда это бывает полезно для работы…
Так вот, Гоша Ладушкин, который в результате этого разговора с капитаном возник на пороге Анининой квартиры, был человеком “с чисто ментовским взглядом на жизнь”.
Кроме того, у Гоши, как и полагается классическому сыщику, было в жизни несколько правил.
Так он совсем не любил, когда исчезало то, что должно было бы быть на прежнем месте.
На подозрительное движение и шорох — мгновенная реакция.
Приверженность третьему правилу особенно часто Ладушкина выручала: то, что убегает, следует догнать.
Правило четвертое: и чем быстрее убегает, тем незамедлительнее следует бросаться вдогонку.
Можно было бы, конечно, сказать, что эти правила одобрил бы и любой доберман-пинчер. Но что поделаешь, и сыщикам эти правила бывают крайне полезны. Сходство, может, обидное, но неизбежное. Ибо бывают ситуации, когда на объяснения с окружающим миром времени просто нет.
И сейчас со своим “взглядом на жизнь” и правилами Егор Ладушкин был бы здесь, в Рукомойске, незаменим. Но увы… То, что с Аней здесь случилось, — личное, частное дело. И загружать делового партнера своими личными проблемами она не имеет никакого права.
На каком, собственно, основании вызывать сюда Ладушкина? Не следует путать деловые отношения с дружескими. А у них с Гошей именно партнерские деловые отношения, финансовые в том числе. За то время, что он потратит на спасение Светловой, попавшейся на собственной глупости, он, может, кучу денег заработает, выполняя какой-нибудь стоящий денежный заказ в своих “Неверных супругах”.
С какой стати он должен все бросать и мчаться в этот город, в который ненароком угораздило попасть Светлову? А в том, что так именно и случится, прознай, где она застряла, Петя, или Ладушкин или капитан Дубовиков, Аня не сомневалась.
Нет, сама попалась — сама и выбирайся…
Светлова еще подлила себе кофейку.
* * *
В это время за окном просигналила машина. Причем как-то очень призывно. Что-то вроде “выгляни в окошко — я тут”.
Из кухни вышла на зов немая девушка, подошла к окну и, по-детски встав на стул коленками, приподняла занавески — милые, в цветочках и оборочках, очень уютные, как и все в мотеле “Ночка”.
И Светлова, сидевшая близко от окна и довольно безразлично наблюдавшая за происходящим, чуть не поперхнулась. Да так, что девушка испуганно оглянулась на ее фырканье.
— Кофе очень горячий! — Аня, извиняясь, показала рукой на термос.
Девушка снова отвернулась к окну. А Светлова, забыв про кофе, рассматривала ее ноги…
Ибо совсем близко от себя она видела Немую, стоящую на коленках, и подошвы ее белоснежных кроссовочек, совсем небольшого, наверное, тридцать пятого, детского, размера.., пятки сведены вместе, носки врозь…
А на глубоком рельефе подошвы застыла, засохла грязь.
Да ладно бы грязь.
Глина. Очень белая глина. Ну точно такая, как…
Аня встала, чтобы подойти невзначай к окну и хоть краем глаза увидеть того, кто посигналил из машины Немой.
И опоздала.
Девушка, помахав кому-то рукой, уже уходила на кухню.
И Светлова лихорадочно стала придумывать повод, чтобы пойти туда же, на кухню, и поговорить с ней.
И тут же осеклась…
Вот облом! Как же это немаловажное обстоятельство совсем выскочило у нее из головы?
Просто уникальный случай… Такое с Аней впервые: попробуй, разговори нужного человека, если это немая!
Все-таки есть вещи, к которым трудно привыкнуть. Например, не в состоянии детектив смириться с тем, что нет возможности задавать вопросы и получать на них ответы.