Выстрел прозвучал оглушительно, именно оглушительно, а отдача оказалась совсем не такой сильной, как ожидал Кэтлетт. Он посмотрел на Йайо. Тот валялся на испещренном масляными пятнами цементном полу, широко разбросав руки и уставившись невидящим взглядом в потолок. Попал именно туда, куда целился.
– Точно в долбаное яблочко.
– Мне почему‑то кажется, – сказал Медведь, – что это не первый твой опыт.
– Просто давненько не тренировался, – пожал плечами Кэтлетт.
Определить номер комнаты, в которой остановился Лео в отеле «Беверли‑Хиллз», было несложно – Чили просто написал на конверте «Ларри Париж» и проследил, в какую ячейку положит его девушка, дежурившая за стойкой. Ему показалось, что там стоял номер «207», но полной уверенности не было. Поэтому он подошел к местному телефону за углом от входа в знаменитый зал «Поло», снял трубку и попросил соединить его с номером двести семь. Телефонистка попыталась, но вскоре извинилась и сообщила, что, к сожалению, мистер Париж не отвечает. Чили очень любезно, так как желанный результат был получен, сказал телефонистке, что, вероятно, мистер Париж все еще на бегах, деньги просаживает. Ха‑ха. Тем не менее Чили решил подстраховаться и проверить еще раз. Он вошел в «Поло» и заказал у стойки двойной скотч.
Ни Лео, ни его подруги Аннетт, ни Клинта Иствуда, вообще ни единого знакомого лица он не увидел. Хотя было шесть вечера и зал был полон: люди сидели в отдельных кабинках и за маленькими круглыми столиками, но все они скорее всего являлись туристами, пришедшими поглазеть на кинозвезд. Гарри говорил, что, если сюда входит кто‑нибудь, хоть отдаленно напоминавший звезду, туристы сразу же начинают шушукаться: «Вон он. Ну, знаете, он еще играл в…» – и какой‑нибудь никому не известный парень из глубинки вдруг на несколько минут становится знаменитостью. А еще Гарри рассказывал, что некоторые деляги специально просят своих секретарш позвонить им сюда, чтобы все видели, как на их столик приносят телефон. Потом они берут трубку и начинают громко трепаться, небрежно упоминая кучу кинозвезд, якобы заключая сногсшибательные сделки. Главная беда Голливуда, по словам Гарри, состоит в том, что эти аферисты трудятся не менее активно, чем настоящие деятели кино.
Лимузинщик Кэтлетт, как показалось Чили, очень любил покрасоваться. Пощеголять в хорошем костюме, умно поговорить, как будто знает предмет разговора. Такой тип, если бы и не занимался наркотиками, все равно влез бы в какую‑нибудь аферу. Подобных ребят Чили знавал и в Майами, и во всех пяти районах Нью‑Йорка, и в некоторых районах штата Джерси. Они вечно вешают лапшу, мол, они такие же, как ты, с улицы, только с другой ее стороны. Но с такими парнями, как Кэтлетт, следует держать ухо востро. Ни в коем случае нельзя подпускать его близко к Гарри.
Чуть раньше отзвонился Гарри – из своей квартиры на Франклин – и сказал, что заехал переодеться, а потом вернется к Карен. «Представляешь, что я сделал? Предложил ей стать сопродюсером, так она чуть с ума не сошла от радости». Портрет Гарри становился все более полным с каждым разом, как продюсер открывал свой рот. «Карен забросила сценарий в „Тауэр“, теперь нам остается только ждать, когда Илейн соизволит нас принять. Мисс Сексуальные Глазки. Представляешь, Илейн никогда не участвует в подготовительных встречах, но на этот раз ради Карен сделает исключение. Точно тебе говорю, я поступил гениально, взяв в дело мою старую крикунью». Чили спросил, а не следовало ли сначала переписать сценарий, чуточку подправить его. «А что в нем плохого?» – не понял Гарри. Чили по пунктам изложил ему все свои соображения, на что Гарри ответил: «Да, Карен что‑то такое упоминала, нужно только полирнуть немножко, и все.
Я сниму эту проблему прямо на встрече, не волнуйся».
Ладненько, но сейчас надо на время забыть о «Лавджое» и сконцентрировать внимание на Лео из химчистки. Нужно найти его и вывезти из города прежде, чем здесь появится Рей Боунс. Чили понаблюдал за тем, как официант разносит на подносе напитки, и вдруг подумал, что, сидя здесь и спокойненько надираясь, можно пропустить приход Лео. Тот мог прийти, привести себя в порядок и смыться, не заходя в бар. Официант с подносом подсказал Чили способ проникнуть в номер Лео.
Он заказал бутылку шампанского, расплатился по счету, сказал бармену, что хочет сделать приятелю сюрприз, и попросил как можно быстрее доставить бутылку в номер двести семь. Бармен невозмутимо согласился, как будто постоянно занимался тем, что разносил бутылки по номерам. Чили допил скотч и поднялся по лестнице на второй этаж. Номер двести семь находился в центральном зале, от которого в трех направлениях расходились коридоры. Стены были оклеены обоями с изображениями то ли зеленых растений, то ли пальмовых ветвей. Минут через десять появился официант с бутылкой шампанского в ведерке и двумя бокалами на подносе. Чили подождал на лестнице, пока официант откроет дверь, и со словами: «Эй, а я успел вовремя», быстренько проскользнул вслед за ним в номер. Не забыв сунуть на чай десять долларов.
Выкурив три сигареты и выпив два бокала шампанского, он услышал, как поворачивается ключ в замке и открывается дверь.
То был Лео собственной персоной – в щеголеватой клетчатой шляпе набекрень. Он все еще играл роль крутого азартного игрока – после целого дня проведенного на бегах, он не волочил ноги, не смотрел по сторонам, нет, он направился прямо к бутылке «Чивас», стоящей на столе, и жадно припал к горлышку. А‑а‑а‑ах! Потом достал из кармана пиджака толстенную пачку денег, бросил ее на стол, словно это была сдача, полученная в такси, и начал раздеваться. Долой пиджак, долой рубашку – Лео остался только в майке, уныло свисавшей с костлявых плеч, и в щеголеватой шляпе. Возможно, он полагал, что выглядит неотразимо, а может, шляпа приносила ему удачу. Лео вернулся в свой номер за четыре сотни в день и решил выпить еще.
– Знаешь, у тебя дурные манеры.
Бедняга даже не пошевелился.
В движение его привела только следующая фраза Чили:
– Лео, посмотри на меня.
Все происходило, как во время их последней встречи в Вегасе. Лео сидел за столом рулетки, пути для бегства были отрезаны, тогда он заставил себя повернуться и сказать: «Ну и сколько ты хочешь?» Лео – неудачник, сколько бы он ни выиграл. Вот и сейчас он повернулся все с тем же безнадежным видом, но ничего не произнес, только внимательно осмотрел номер. Чили в костюме в тонкую полоску – на диване. Шампанское – на кофейном столике. Но особое внимание Лео привлек предмет, возлежащий рядом с шампанским. Его портфель. Тот самый, что носил телохранитель в Вегасе.
– Не думал, что ты настолько туп, – промолвил Чили. – Оставить больше трехсот штук в шкафу под запасным одеялом!
– Я не знал, куда еще их положить, – искренне удивился Лео. – А ты куда бы их дел?
Он говорил совершенно серьезно.
– Ты же давно здесь живешь, чем тебе не нравится банк?
– Они сразу сообщат в налоговое управление.
– Лео, счет открывать необязательно. Сними сейф и запускай в него жадные ручки, когда захочешь.
Обдумав предложение, Лео кивнул своей щеголеватой шляпой. Видимо, решил так и поступить, когда в следующий раз нагреет авиакомпанию на кругленькую сумму. Господи, ну и тупица!
– Последнее время не везло, да?
– Я только сегодня поднялся на двенадцать штук.
– А раньше? Из Вегаса ты уехал с четырьмя с половиной сотнями.