Мы с Дробахой и Крушельницким стояли возле управления и советовались, как быть. Толя настаивал, что конец нашего нелёгкого дела следует обязательно отметить скромным ужином, хотя в такую жару даже сама мысль о ресторане казалась неуместной. Наконец решили поехать в кафе, что в Стрыйском парке.
Крушельницкий ушёл организовывать машину, а мы с Дробахой перешли на противоположную сторону улицы, в тень от большого каштана. Наступил вечер, но было душно, вероятно, собиралась гроза.
Дробаха прислонился к стволу каштана, подышал на кончики пальцев и как-то неожиданно сказал:
— Жаркий месяц июль…