— Неужели у Бена нигде код не записан?
— Может, и записан, но где, я понятия не имею.
— Какой же тогда от тебя прок?
— Все больше, чем от тебя. Ничтожество!
— Я тебе дам «ничтожество»!
— Что ты, что Бен — два сапога пара. Один миллионером собирался стать, другой — великим режиссером. А в результате я всю жизнь промучилась с двумя мелкими жуликами.
— Не смей называть меня мелким жуликом!
Хлопнула входная дверь. Что-что, а хлопать дверьми Квиллан умел. Затем взревел мотор.
«Альфу-ромео» мне было не догнать, поэтому я вернулся на Камино-Реал и остановился на стоянке, напротив конторы Мерримена. Вид у маленького домика был какой-то унылый, заброшенный.
Приближался вечер, а я не ел целый день и вдобавок, лежа на холодном плитняке, ужасно замерз. В ресторанчике при стоянке я заказал гамбургер и чашку кофе и стал слушать, как молодые люди за соседним столиком упражняются в выражениях, которые сделали бы честь самому отпетому преступнику. Ничего заслуживающего внимания в ресторане не произошло, если не считать того, что официант, который принес мне гамбургер, назвал меня «папашей».
Стэнли не появлялся.
В магазине его тоже не было, и я поехал в доходный дом «Конкистадор» и позвонил в квартиру № 1. Дверь мне открыл немолодой сухопарый мужчина в рубашке с засученными рукавами и с печатью неизбывной тоски на длинном лошадином лице.
— Мистер Гирстон?
— Я. — Голос у управляющего был ворчливый, как будто он не хотел ничего говорить, даже называть свое собственное имя. — Вы, надо понимать, тот самый джентльмен, о котором мне говорила жена. Интересуетесь верхней квартирой?
— Не столько квартирой, сколько квартирантами.
— Квартирантов нет. Квартира уже два месяца пустует.
— Как раз это меня и интересует. — Я сообщил ему свою профессию. — Есть здесь какая-нибудь комната, где мы могли бы спокойно поговорить?
— Смотря о чем. — Гирстон недоверчиво оглядел меня с головы до ног.
— Об этой девушке. — С этими словами я вынул из кармана фотографию Фебы. — Она пропала.
Он уставился на фотографию, которая постоянно видоизменялась в зависимости от того, кто на нее смотрел. Сейчас вид у девушки был какой-то рассеянный и немного побитый — точно у статуи, что много лет простояла под открытым небом.
— Что-то не припоминаю, — буркнул управляющий.
— А вот ваша жена ее сразу узнала. По словам миссис Гирстон, девушка в ноябре прожила несколько дней в квартире номер четырнадцать.
— Моя старуха любит сболтнуть лишнее.
— Она честный человек, как, надеюсь, и вы. Вы ведь честный человек, не правда ли, мистер Гирстон?
— Стараюсь быть честным, если только ради этого не надо в петлю лезть.
— Стало быть, вы узнаёте девушку?
— Кажется, да.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— В ноябре, как вы и сказали. Она выезжала из квартиры, и я помогал ей выносить вещи.
— А куда она ехала?
— В Сакраменто, к матери. Я задал ей этот вопрос, так как обратил внимание, что чемоданы у нее материнские. Она себя неважно чувствовала, вот я и помог ей снести вещи вниз. — Вид у Гирстона был такой, словно за этот поступок он ждал от меня благодарности.
— А что с ней было?
— Не знаю, живот, может, болел. Лицо у нее опухшее было.
— Вы не могли бы назвать точную дату?
— Попробую. Это было на следующий день после того, как моя старуха в больницу загремела.
Это было на следующий день после того, как моя старуха в больницу загремела. Попала она туда одиннадцатого ноября, пролежала две недели и три дня и двадцать восьмого выписалась. Я, между прочим, еще не всю сумму за больницу выплатил. — Гирстон замолчал на мгновение и со значением добавил: — А у родителей девушки деньжата водятся, верно?
— Кое-что есть. А вы откуда знаете?
— По ее туалетам. Моя старуха говорит, у нее вещи от Маньяна — модные, дорогие. И потом, вы же видели, как ее мать здешнюю квартиру обставила. Вас, кстати, ее мать наняла?
— Вся семья.
— А вознаграждение за дочку назначено?
— Тому, кто поможет ее найти, награда, уверен, обеспечена.
Тут Гирстона как подменили. Уверяя, что вознаграждение его нисколько не интересует, он повел меня в свой кабинет, находившийся в конце коридора, под лестницей. Мебели в кабинете было немного: старый сейф, бюро с откидной крышкой и вращающийся стул со сломанной спинкой. Включив зеленую лампу под зеленым абажуром, управляющий пригласил меня сесть, однако я остался стоять, облокотившись на дверь, чтобы видеть, кто входит в дом.
— Вспомните, пожалуйста, на чем девушка в тот день уехала, — попросил я. — На такси?
— Нет, на машине.
— На зеленом «фольксвагене»?
— Нет, если не ошибаюсь, на старом «бьюике». Ее увез какой-то мужчина.
— Вы его знаете?
На этот вопрос Гирстон ответил не сразу: порылся в лежащих на столе бумагах, нашел скрепку, не торопясь разогнул ее. При свете зеленой лампы лицо его, казалось, отливало старинной бронзой, и я почувствовал себя археологом, который производит раскопки довольно еще свежих захоронений.
— Так сколько, вы говорите, готовы заплатить ее родственники?
— Не знаю, мистер Гирстон. Думаю, вознаграждение будет соответствовать оказанной помощи.
— О'кей, — решился он. — Да, я его знаю. У нас с ним... одно время были деловые связи. Зовут его Мерримен, он был агентом по продаже недвижимости. Сегодня по телевизору показывали дом, где его убили.
— Девушка уехала с Беном Меррименом в ноябре?
— Совершенно верно.
— Они дружили?
— Думаю, да. Сюда ведь тоже он ее привез.
— Когда это было?
— В первых числах ноября. Мне он сказал, что она дочка миссис Смит и мать не возражает, если дочь поживет у нее в квартире. А мне-то какая разница, пусть живет, — не моргнув глазом солгал управляющий. — Квартиру ведь не миссис Смит, а Мерримен снимал, за нее было до конца года заплачено.
— И сколько времени девушка в этой квартире прожила?
— Неделю, может, чуть дольше. Все это время она сидела запершись — тихо, как мышка. По-моему, и на улицу ни разу не вышла.
— А Мерримен к ней наведывался?
— Почти каждый день заходил.
— У них был роман?
— На этот вопрос, мистер, я вам ответить не могу, — сказал Гирстон через силу, еле ворочая языком, словно верблюд. — В частную жизнь квартирантов мы не вмешиваемся, — добавил он, поджав губы.
— И все-таки, как вам кажется, мог у них быть роман? Это важно.
— Мог, почему нет. Сидел он у нее допоздна, продукты ей носил. Да и уехали они вместе — это тоже не случайно.
— Вы говорите, они поехали к ее матери в Сакраменто?
— Так они мне сказали.
— А кто именно сказал, девушка или Мерримен?
— Кажется, он. Да, точно, Мерримен.
— А о своих дальнейших планах они не говорили?
— Со мной — нет.