Дело об исчезнувшей красотке - Ричард Пратер 12 стр.


Ее зубы влажно блеснули в темноте.

— Значит, ты меня больше не боишься?

— Послушай, милая. Ты была сегодня на волоске. И если только это не несчастный случай, а я не думаю, что это несчастный случай, то за ним последуют и другие события. Никто не поручится, что в твоем отеле тебя не ждут. А здесь ты в безопасности.

Лина тихонько засмеялась. Смех приятно журчал у нее в горле, в то время как мое горло снова пересохло.

— И вдобавок мне надо задать тебе пару вопросов.

Опять смех. Чертовка! Я обошел капот и помог ей выйти из машины. Впрочем, в помощи она совсем не нуждалась, хотя в тот момент это не имело никакого значения.

Нас встретил Джимми, двадцатилетний служащий, временно заменявший консьержа:

— Добрый вечер, мистер С-сс...

Но тут он заметил Лину. Заметил и засиял, как серебряный доллар. Шорты, болеро, полотенце в крови — в общем, он так и остановился на звуке «с-сс...» и застыл с не-могу-в-это-поверить глазами. Пацан то мигал, то облизывал губы, то порывался бежать куда-то. Обо мне он забыл начисто.

— Ключ, Джимми.

— А? — Он мигнул, облизнулся и дернулся в мою сторону.

— Ключ. Мой ключ. От моей квартиры. Чтобы дверь открыть.

— О, конечно, мистер Скотт. Конечно-конечно.

Получив ключ, мы направились к лифту. Лина прижалась ко мне и негромко, но так, чтобы Джимми слышал, сказала:

— Он такой лапушка.

О, видели бы вы Джимми после этого!

В лифте у нас самообслуживание. Я нажал кнопку и, не выдержав, посмотрел на парня еще раз. Он улыбался во весь рот счастливой глупой улыбкой и, ничего не соображая, смотрел в пространство.

— Не шути так с Джимми. Он еще ребенок. Ты его лишила сна и покоя, как минимум, на неделю.

— А может быть, я люблю молоденьких.

— Не дури.

— И не подумаю.

Я живу на третьем. Через две двери от моей квартира доктора Пола Энсона. Я постучался к доктору несколько раз, чем и поднял его с постели. Он высунул голову в щель, сначала увидел меня, потом Лину. Реакция медицины почти ничем не отличалась от реакции представителя ночных служащих.

— Извини, Пол, что приходится беспокоить, но видишь ли, эту леди неосторожно пырнули в бок. Ничего, если я попрошу тебя посмотреть?

— Какой разговор, Шелл. Никаких проблем. Сейчас буду. — Проводив Лину глазами, он захлопнул дверь.

На этот раз я Лину опередил:

— Да-да, я знаю. Он такой лапушка.

— Не лапушка, а лапуля. Но с тобой все равно не сравнишь.

Пока я открывал дверь и включал свет, Лина стояла в коридоре. Хорошенько оглядевшись и убедившись, что в квартире в мое отсутствие никто не побывал, я пригласил даму войти. Нервы у меня были на пределе. Я едва сдерживался, чтобы не заглянуть под кровать и не ткнуть в портьеру револьвером.

Сначала мы прошли в гостиную. Свою гостиную я люблю. Особенно гостиную, хотя и другие комнаты тоже. Сразу как войдешь, у меня там стоит диван, лицом к камину. Впрочем, камин не настоящий. Диван темно-шоколадного цвета и такой большой, что можно свободно сидеть вшестером и играть во что-нибудь, а перед ним — тоже солидных размеров — черный кофейный столик с лакированной поверхностью. Кажется, что ножек у столика нет вовсе, такие они маленькие и незаметные. Поверхность столика никогда толком не вытирается, и там всегда остаются кольца и разводы от бутылок и стаканов, но их не видно, потому что сверху лежат журналы, и если журналы не трогать, то ничего и не заметишь. Только не спрашивайте, кто приносит бутылки и зачем.

Для того чтобы сидеть, у меня есть еще низкое кожаное кресло — мое личное, только я там сижу, несколько набивных коричневых стульев и три большие подушки. Подушки обычно валяются где попало. На полу — от стены до стены — ковер желто-золотистого цвета с длинным лохматым ворсом; очень приятно, когда устанешь, разуться и пройтись по нему босиком.

Приходите как-нибудь, уверяю, ваши натруженные женские ноги забудут всякую усталость.

Лина вошла и остановилась налево от двери, там, где у меня два аквариума. Один большой — для различных тропических рыбок, а второй поменьше — для гуппи.

Она захлопала в ладоши, как ребенок в кондитерской лавке:

— Как здорово! Какие маленькие рыбки!

— Да, маленькие рыбки. Тебе нравится?

— Они прелесть. Как они называются? — Она показала пальцем в большой аквариум на темно-красного двухдюймового самца с кровавого цвета плавниками, которые в два раза длиннее самой рыбины.

— Это самец Betta Splendens. Сиамская бойцовая рыбка, их раньше специально выводили в Сиаме и устраивали бои. Кто кого убьет. Потому-то у меня всего одна. С особями своего вида они дерутся не на жизнь, а на смерть. Хотя по его виду не скажешь.

— Caramba! [10]  Какой красавец!

— Ага. А лучше всего они смотрятся перед схваткой, перед тем как убьют или будут убиты. Вот посмотри.

Я взял маленькое круглое зеркальце и поднес к аквариуму. Увидев свое отражение, бетта напрягся и распустил плавники. Его жабры усиленно заработали, заходили вверх и в стороны, а яркий грудной плавник медленно заколыхался. Но сердитое возбуждение сразу же исчезло, стоило мне положить зеркальце обратно, плавники обмякли, а рыбка стала такой же ленивой, как и минуту назад.

Лина была очарована:

— Как интересно!

— Вот-вот. А если б я, вместо отражения, посадил туда другого бетту? Они б стали рвать друг дружку на клочки, кусочки плавников полетели бы во все стороны, и кто-нибудь из них наверняка убил бы другого, не сомневайся. Грустное зрелище, правда? Даже среди рыб. Так что с моральной точки зрения... — Тут я ухмыльнулся.

Лина отвернулась от аквариумов и окинула взглядом гостиную. На глаза ей сразу попалась яркая картина над камином — обнаженная натура, примерно метр на метр. Она подошла и уставилась на нее, как в музее:

— Кто это? Что за жирная свинья?

— Вторая жена. Амелия.

Лина засмеялась:

— Нет, серьезно. Кто это?

— Я же сказал тебе. Амелия.

Тогда Лина нахмурилась и, как маленькая девочка, надула губы:

— За дурочку принимаешь. Скажите, пожалуйста, я не знала... Но ведь ты же не женат! — Тут она топнула ногой. — Marrano cochino! He пудри мне мозги! Я убью ее. Я и тебя убью.

Я не сдержался и захохотал:

— Я пошутил, не кипятись. Не знаю, кто это. Я купил ее на Мэйн-стрит. Кто-то заложил и не выкупил. Не правда ли, миленький поросеночек?

— Фу! Она отвратительная. — Лина вздернула головку. — Не на что посмотреть. Разве можно сравнить ее тело с моим? Да ничуть! — Но тут она снова стала серьезной. — Ты женат! Женат на какой-нибудь потаскухе!

— Не-а. Ни на потаскухе, ни на ком другом. Пока еще в свободной продаже. Заявки принимаются.

— Я закрываю продажу. — Она подошла ко мне, покачивая бедрами.

И вдруг стук в дверь. Дьявол!

Так и есть, пришел доктор. Я впустил его, неприязненно подумав: ну и пижон. Одет он был в дорогой темно-бордовый халат, на шее серебристый шелковый шарфик, а надушился словно на свадьбу. Волосы прилизаны, и если б я не знал, что свои, то можно было принять за парик. Он бы наверняка еще и побрился, если бы я не попросил его поторопиться. Напрасно. Лучше бы он не спешил и брился.

— Так-так, — участливо начал он. (По-моему, так даже чересчур участливо.) — Так-так, что здесь у нас за проблема?

Забыл сказать, что Пол Энсон обслуживает колонию киношников. Цены у него умопомрачительные, диагнозы почти всегда безошибочные, а манеры утонченные и изысканные. Он зарабатывает кучу денег, и большую их часть тем, что прописывает плацебо голливудским ипохондрикам. Время от времени Пол пропадает на несколько дней в Сан-Франциско, расслабляется, так сказать. Он высокий и немного смахивает на Джона Уэйна. Но только немного.

Назад Дальше