Я оттолкнулся одной ногой от пола и прыгнул, спланировав над столом, на Рейгена, когда он, уклонившись от летящего на него кресла, снова развернулся ко мне, наставив на меня пистолет.
Но тут я бросился на него. Рейген издал отчаянный вопль и повалился на пол. Я приземлился поверх него и, когда он попытался выстрелить в меня, проворно выхватил левой рукой у него пистолет. Я уперся коленом в пол, сжал правую руку в кулак и нацелил его в челюсть Рейгену, но слегка промахнулся, поэтому размахнулся еще раз и уже влепил ему как следует.
Рейген опрокинулся на спину. Я забросил пистолет в дальний конец комнаты, кинулся к телефону и набрал номер Келли. Может быть, еще не поздно. В трубке были слышны гудки, длинные гудки...
На полу зашевелился Рейген. Слушая гудки в телефонной трубке, я не сводил с него глаз. Он грязно выругался сквозь зубы, взгляд его угрюмых темных глаз сделался диким, кровь сочилась из уголка рта.
— Сукин сын, — прошипел он. — Я убью тебя, убью тебя, ублюдок, я убью...
Но к тому времени я уже поспешно ретировался. Телефон еще продолжал гудеть, когда я швырнул его на стол, аппарат соскользнул со стола и упал на пол. Я вихрем пронесся по коридору и кинулся к своему «кадиллаку». Сейчас мои мысли были заняты исключительно Минком и Кэнди.
А потом тревога о Келли вытеснила все прочие мысли и чувства.
Головорезы одерживают верх над Драмом
Вашингтон, округ Колумбия, 20 ч. 00 мин., понедельник, 14 декабря
Таксопарк «Ветераны» находился в полуквартале от Нью-Джерси-авеню, рядом с крупным военно-морским оружейным заводом на Анакостиа-Ривер.
Я припарковал машину неподалеку от таксопарка и запер, поскольку это был неблагополучный район, со множеством притонов и забегаловок, неоновые вывески которых сулят радость и отдохновение усталым, ожесточенным людям, кочующим от пивнушки в пивнушку.
Диспетчер гаража восседал за неопрятным столом в стеклянном кубе конторы. Это был пухлый человек, лысый, как изношенная автомобильная шина. Он курил толстую сигару.
Если кислое выражение его лица и означало что-то, то можно было предположить, что особого удовольствия сигара ему не доставляет.
Когда я постучал в дверь, он кивком своей лысой головы пригласил меня войти.
— Минуточку, парень, — сказал он и снова повернулся к микрофону переговорного устройства: — Понял тебя, семерка. Отключаюсь. — Потом поднял глаза на меня. — Чем могу быть полезен?
— Я пытаюсь найти такси, которое подвозило пассажира из Национального аэропорта примерно в семь часов.
— Пытаетесь найти? Зачем?
— Это чрезвычайно важно.
Лысый кисло улыбнулся своей сигаре и положил ее на ободок большой медной пепельницы.
— Важно для вас или для нашей компании? — уточнил он.
— В такси остался багаж. Я приехал его забрать.
— Сегодня вечером в гараже не оставляли никакого багажа, парень. Заходи утречком, ладно?
— Я лучше подожду. Сколько было сегодня вызовов после обеда?
Диспетчер резко поднял глаза:
— Ты из полиции?
— Нет. А что?
— У меня нюх. Говоришь, словно полицейский.
— Я — частный детектив.
Это разожгло его любопытство. Он достал путевой лист и принялся водить по нему указательным пальцем, таким же толстым, как его сигара.
— Сегодня днем мы отправляли в аэропорт три машины. Две новые, с иголочки.
— Это такси не было новым.
— Значит, это четырехлетний «додж», а за рулем был Хэнк Кэмбриа.
— Он-то мне и нужен.
Лицо диспетчера приняло откровенно подозрительное выражение.
— Господи Иисусе, это просто смешно! — сказал он.
— В чем дело?
— Кэмбриа. Он не давал о себе знать уже полчаса или около того. — И заговорил в свой микрофон: — Диспетчер вызывает тринадцатый. Отбой. Диспетчер вызывает тринадцатый. Эй, просыпайся, Хэнк! — Он снова посмотрел на меня. — Забавно. Он не отвечает.
— Откуда он связывался с вами в последний раз? — спросил я.
— Дайте вспомнить... шесть пятьдесят четыре, аэропорт.
Один пассажир. До «Статлера».
— У вас имеется домашний адрес Хэнка Кэмбриа?
— Конечно, где-то был.
Его взгляд становился самодовольным. Я положил на стол пятидолларовую бумажку. Она тотчас же исчезла в его руке.
— Норт-Кэпитол-стрит, номер 248, — сказал он.
Я уже собрался было идти, когда закудахтало его радио.
— Чарли, это Стэн, номер третий. У нас неприятности.
— Да ну?
— Машина на Маунт-Вернон-Мемориал-парквей. Там полиция.
— Ты стоишь? — пробубнил Чарли в микрофон.
— Не могу. У меня пассажир.
— Машина повреждена?
— Не думаю. Похоже, это четырехлетний «додж». Прямо к северу от железнодорожного моста, Чарли.
— Ладно. Я проверю.
— Такси Кэмбриа? — спросил я у Чарли.
— Угу. Если этот мерзавец попал там в аварию... — Он стремительно вскочил на ноги, открыл дверь и заорал: — Эй, Солли! Подмени меня, пожалуйста, ладно? Меня срочно вызывают.
Подошел высокий тощий парень в ветровке, жующий бутерброд.
— В такую ночку получишь массу удовольствия, — сказал он.
— Я вас подвезу, — предложил я Чарли.
— Подвезешь? Там должен быть какой-то чемодан.
Мы вместе вышли на улицу. Снег пошел сильнее.
Вскоре после того, как мы по мосту через Потомак выехали на Маунт-Вернон-Мемориал-парквей, я увидел мигалку полицейской машины, стоявшей у обочины рядом со злополучным такси. А за полицейской машиной — белую машину «Скорой помощи», припаркованную у обочины. В ста ярдах южнее этого места сквозь густой снег смутно виднелся железнодорожный мост — то самое место, где я догнал Очкарика и парня в шинели. Но их автомобиля уже не было.
Мы подъехали к полицейской машине и вышли.
— Валите отсюда, — велел нам дородный полицейский, — тут вам не спектакль.
— Таксопарк «Ветераны», — представился Чарли, протягивая удостоверение. — Что здесь произошло?
— Один из ваших шоферов разбился, мистер.
Двое других полицейских переговаривались между собой.
Один говорил:
— ...автомобиль как раз в этом месте. Видишь следы? И вот тут еще... — Он присел на корточки и показал: — Отсюда тягач начал их отбуксировывать.
— Разбился? — переспросил Чарли, тупо уставившись на полицейского. — Он сильно пострадал?
— Его забрали в «скорую». Он умирает, мистер.
— Господи Иисусе! Хэнк Кэмбриа! Я ведь разговаривал с ним сегодня днем.
Мы подошли к «скорой». Шофер как раз закрывал двойные задние дверцы. Санитар склонился над Хэнком Кэмбриа.
— ...клянусь Богом, мистер Аббамонте, — услышали мы голос Кэмбриа. — Я получу свои денежки...
— Успокойтесь, — вторил ему санитар.
— Дайте мне на него взглянуть, — попросил Чарли.
Шофер бросил взгляд на дородного полицейского, тот кивнул в знак согласия, и Чарли забрался в «скорую», но тут же поспешно вылез наружу.
— Видели его лицо? — повторял он снова и снова. — Вы видели его лицо, черт побери?! — Голос его стал похож на хриплое карканье.
Шофер закрыл дверцы и обошел «скорую», направляясь к кабине.
— Я могу отвезти такси в гараж? — спросил Чарли у дородного полицейского.
— Не сегодня. Сейчас его доставят в полицейский гараж на Александрии. Я дам вам расписку. У этого парня Кэмбриа были враги? Может, ему кто-то завидовал?
— Сотворить такое из зависти?
Полицейский вручил Чарли расписку, говоря:
— Полагаю, вам лучше уехать. Завтра мы пошлем своего человека в Вашингтон, чтобы он встретился с вашим управляющим.
— Из зависти? — повторил Чарли, а потом резко добавил: — Вот что я вам скажу... у этого разгильдяя были денежные затруднения.
— Какого рода?
— Ну, не знаю, ему нужны были деньги. Думаю, он играл на скачках. Он пару раз брал у меня взаймы.
— И намного Кэмбриа вас нагрел? — поинтересовался дородный полицейский.
— Всего на десятку.