Веттеру было выплачено еще десять тысяч, чтобы убрать первого заказчика, так что иметь с ним дело очень и очень небезопасно.
— Но пока вы знаете только имя, капитан?
— Не совсем. Мы знаем еще кое-какие подробности, но не имеем права распространяться. И вы, конечно, нас понимаете?
— Конечно. Но тем не менее я заинтересована...
— Он — крутой парень. Берется за дела, которые никому не под силу, и проворачивает их. Он — профессиональный снайпер, но не для добрых дел. И пока на его услуги будет спрос, он будет продавать свои услуги.
Хелен неповторимым движением профессиональной танцовщицы положила ногу на ногу.
— Предположим, капитан, что этот Веттер был другом Джека Кули и пришел в ярость, узнав про убийство друга, и теперь хочет как-то посчитаться.
— Продолжайте, — сказал Джерот.
— И что бы вы предприняли, капитан, в таком случае?
Он криво усмехнулся.
— Скорее всего, ничего. — Джерот снова откинулся на спинку кресла. — Ничего... пока что-то не произойдет.
— То есть одним ударом двух зайцев, капитан? Пусть Веттер доберется до Ренцо... а потом вы накроете Веттера?
— Газетчикам это понравится, — пробормотал он.
— Без сомнения. — Хелен шевельнулась, собираясь подняться. Я тоже вскочил и только тут понял, насколько проницателен был капитан. Он даже не посмотрел на Хелен. Его голубые глаза уставились на меня, и он совершенно спокойно осмотрел меня с головы до пят.
— Откуда ты взялся, парень? — спросил он.
За меня ответила Хелен:
— Веттер дал ему записку с предупреждением и попросил, чтобы он доставил ее Ренцо.
Джерот лишь молча улыбнулся, давая понять, что теперь-то он представляет себе всю картину в целом: он видел нас в лицо, он знал, кто такая Хелен и чем она занимается. И безошибочно решил узнать все про меня. Ему это было под силу. Он — классический коп. И сомневаться тут не приходилось.
Мы задержались на ступенях здания, и заходившие в него копы окидывали Хелен точно такими же взглядами, какими на нее смотрел любой мужчина на улице. Словом, оценивали ее по достоинству. И мне было приятно просто стоять рядом с ней.
— Он толковый коп, — сказал я.
— Слишком толковый. Умнее многих. — На ее лице мелькнуло нетерпение. — Он говорил кое о чем...
— О куче копий? — предположил я.
Я заставил ее улыбнуться. Она не опустила и не отвела глаза. Просто повернула голову.
— Догадливый мальчик.
Она взяла меня под руку, и на этот раз я повел ее. Мы выбрались из городской суеты и оказались на знакомой мне улице. Тут на вас смотрели совсем по-другому. Дамы показывались на улицах по вечерам и охотно сопровождали вас в бар, если считали, что у вас есть пара лишних баксов.
Большинство таких заведений были скромные и неприметные. Там не было неоновых вывесок и мягких кресел, но если к вам обращались, то стоило послушать, потому что тут бывали люди серьезные и всегда царило напряжение. Так что вас не покидало ощущение, будто вот-вот что-то случится.
Одно из таких заведений называлось «Клипер», и его облюбовали репортеры из «Ньюс». У этих парней Кейджи головы были не только для того, чтобы носить шляпы; толковые, денежные ребята, всегда были готовы платить наличными за жареные новости. Они принимали тебя таким, какой ты есть, и не задавали лишних вопросов.
Они меня устраивали.
Бакки Эдвардс сидел на своем обычном месте и был уже под хмельком, потому что день подходил к концу. Увидев меня со сногсшибательной блондинкой, он вытаращил глаза и выразительно подмигнул, давая понять, что одобряет мой выбор. Хотя я не успел возгордиться. Едва только я собрался познакомить его с Хелен, как Бакки сказал:
— Привет, Хелен. Вот уж не думал, что увижу тебя при дневном свете.
— Значит, не торчи так много в «Убежище», — оборвал я его. — Мы хотим кое-что спросить у тебя.
— Засохни, Джой. Пусть вопросы задает леди.
— Тихо.
Мы хотим узнать о Веттере.
Брови у него сошлись на переносице. Он посмотрел на меня, перевел взгляд на Хелен и снова уставился на меня.
— У тебя слишком громкий голос, парень.
Я и сам не хотел, чтобы в нашем разговоре участвовал кто-то еще. Склонившись к нему, я шепнул:
— Он в городе, Бакки. И ему нужен Ренцо.
Бакки только присвистнул.
— Кто еще знает про это?
— Джерот. Ренцо. Мы.
— Ясно, что грядут крупные неприятности.
— Только для Ренцо, — вмешалась Хелен.
Бакки медленно покачал головой из стороны в сторону.
— Вы не можете утверждать. Весь рэкет встанет на уши. Стоит только Веттеру вернуться, как тут начнется большая заваруха.
У меня зачесался лоб под повязкой.
— Команда Ренцо, не так ли?
Бакки облизнул губы.
— Кто-то из них. И кое-кто еще. Они-то не хотят, как Ренцо, втягиваться в разборки с Веттером. — Бакки посерьезнел и внимательно посмотрел на нас. — Веттер смертельно ненавидит его. Если кто-то ему мешает, он разберется с кем угодно. Надежно, как пистолет. Если он тут появится, они ему все вывалят.
— То есть все будут помогать Веттеру? — спросил я.
На задумчивом лице прорезалась сеточка морщинок.
— В общем-то да. Я как-то не подумал. — Он влил в себя то, что еще у него оставалось, и поставил пустой бокал на стойку бара. — Если Веттер в самом деле объявился, им выгоднее всего вывести его на «Убежище» Ренцо. Может, тогда удастся пресечь все в самом начале.
Меня не очень волновало, если Ренцо попадет в беду. Так ему и надо. Заглянув внутрь пустого бокала, Бакки продолжил:
— Если Ренцо не прикончат и он выкрутится, то он всех и вся приберет к рукам.
Появившийся бармен наполнил его бокал и спросил, что мы хотим выпить, но я покачал головой.
— Может получиться отличная история, — изрек Бакки. После чего вылакал очередную порцию выпивки и вырубился. Глаза его помутнели. Ухмыляясь, он уставился на свое отражение в зеркале за стойкой бара и что-то бормотал про себя. Я слишком хорошо знал его привычки, чтобы задавать еще какие-то вопросы. Так что я незаметно подтолкнул Хелен, и мы вышли из бара.
Стремительно пролетело несколько дней, пока не наступил тот самый, о котором я хочу рассказать. Я не расставался с Хелен, и мы с удовольствием проводили время в разговорах. Я не был никем особенным в ее глазах, и ей не надо было скрытничать, поэтому как-то раз она разоткровенничалась и поведала мне кое-что о своей жизни. Вечерело. Хелен казалась совсем юной, почти девочкой, и, когда мы добрались до ее квартиры, красновато-золотистые пряди ее волос струились солнечным светом, а я шел не чуя под собой ног. Я был на вершине блаженства, и жизнь казалась прекрасной. Мы заливались веселым смехом, и прохожие останавливались, глядя на нас и улыбаясь. Когда жизнь моя подойдет к концу и наступит последний день, я буду помнить эти часы.
Я смертельно устал. И когда она пригласила к себе, у меня не было сил отказываться, да и не хотелось. Я открыл перед ней дверь и прошел следом. Она направилась было на кухню, чтобы поджарить яичницу с ветчиной, которой мы собирались насладиться, но вдруг остановилась у арки дверей, ведущих в гостиную.
Из-за высокой спинки кресла донесся голос:
— Заходи, золотце. И ты тоже, парнишка.
С гнусной ухмылкой на губах на нас смотрел Джонни.
— Как ты сюда попал?
Он засмеялся:
— Забыла, что я — спец по замкам? — Джонни коротко и властно кивнул. — Заходите! — Голос у него был ровным и гнусавым.
Я держался рядом с Хелен. Опустив руки ладонями наружу, я прижал их к бокам. Дыхание у меня участилось.
— Никак теперь ты перешла на детишек, Хелен?
— Заткнись, мразь! — выкрикнула она.
Он растянул губы в улыбке, обнажив десны.
— Типичная мамаша. Даже, знаешь ли, чуть старомодная. — И он громко заржал от своего остроумия.