Шериф приподнялся на сиденье, и нижнее полукружье руля уперлось ему в живот. Не поворачиваясь, он сказал:
– Или мы остановимся и протрем ветровое стекло от грязи и насекомых, или дайте мне включить фары.
У Огера был мягкий спокойный голос.
– Ни того, ни другого, – не проявляя никаких эмоций, ответил он.
– Так мы влетим в какую-нибудь яму.
– Не думаю, – возразил Огер. – Про вас говорят, что вы знаете каждый дюйм этой дороги.
– Но не ямы, мистер.
Он сбросил скорость и притормозил, объезжая ухаб, а потом переключил скорость, и щебенка заскрипела под колесами. «Олдс» влетел в глубокую колею и чуть не врезался нам в багажник. Шериф нажал педаль акселератора, чтобы оторваться от седана, и его лицо осунулось еще больше.
– Лучше дайте мне протереть стекло, мистер.
Мне было показалось, что Огер готов согласиться, но тут внезапно рация, затрещав, подала признаки жизни и стал слышен высокий женский голос, повторявший сигнал вызова.
– Настроить! – приказал Огер.
Шериф машинально подчинился. Он коснулся тумблера, и теперь мы ясно слышали далекий голос.
– Вызывает Маршалл, – объяснил шериф, не дожидаясь вопроса.
– Заткнись!
– ...Использовав две машины, прихватили с собой шерифа Лафонта и двух других. Видели, как они направились на запад по Девяносто второй. Патруль в шестом секторе, сообщите. Конец связи.
Снова раздался треск статических разрядов, но никаких голосов не было слышно.
– Что значит – патруль в шестом секторе? – все тем же ровным голосом спросил Огер.
– Лесная служба. Они работают на другой частоте. Мы их не слышим.
– Мистер Огер?
– Да, Курок...
– У нас неприятности?
Не отвечая ему, Огер обратился к шерифу.
– Вот вы ему и растолкуйте, – сказал он. Теперь спокойствие его голоса несло в себе смертельную угрозу. У меня снова плечи свело судорогой.
Сморщившись, как от боли, шериф скрипнул зубами:
– Нет. Пока еще нет. Но несколько погодя они прочешут и эту трассу.
Гул в рации сменился серией щелчков.
– ...Всем секторам сообщать о замеченных фарах на дорогах. Рацией не пользоваться. Повторяю – не по рации. Все сообщения – только по телефону. Конец связи.
– Неплохо, – одобрил я.
– Только не для вас, – бросил Огер.
Я подумал, что это соответствует реальности. Я замолчал и, искоса глянув на шерифа, продолжал обдумывать его ответ. «Форд» явно набирал скорость, но в его перемещении по дороге было что-то странное. По звуку из-под задних колес я понял, что они идут по обочине. Впереди еле виднелись очертания дороги, и мне показалось, что она уходит чуть в сторону.
И тут я понял, какую он затеял игру. Шериф решил поднять столб пыли в надежде, что «олдсу» придется включить фары и их кто-то заметит с вышки в лесу. Замысел был отличный, но он привел к иному исходу.
Сзади раздался резкий сигнал клаксона, визг шин по каменному бордюру и металлический скрежет машины, перелетевшей через него.
Шериф даже не попытался нажать на тормоз, потому что в затылок ему уперлись два ствола. Когда скорость упала, он переключил передачу на задний ход и сквозь пыльное облако погнал обратно. За пылевой завесой ровно ничего не было видно, и мы лишь услышали вопли, когда задний бампер «форда» врезался в груду металлам стекла; получив удар, «олдс» окончательно слетел с дороги. Лишь через три неторопливых секунды донесся грохот, когда он рухнул на дно ущелья.
Ужас произошедшего отразился на лице шерифа, но пока он, застыв на месте, готов был умереть прямо у нас глазах, сквозь оседающую пыль донесся тихий плач Кэрол.
В ту же секунду кто-то рванул на себя дверцу, в проеме возник Аллен. С диким воплем он ткнул мне револьвером в лицо.
– Ты проклятый придурок!
– Опусти оружие, Аллен.
Не отводя от меня ствола, Аллен зарычал на Огера:
– Там были Кармен и Лео! Надо вытащить деньги! – Он с силой сжимал рукоятку револьвера. – Давайте поднимем выручку наверх!
Огер двигался неторопливо и спокойно. Он вылез из машины, махнул шерифу и мне, чтобы мы последовали его примеру, и приказал Курку пристроиться у нас за спиной с двумя взведенными пушками. Я бы сказал, что на лице Курка прямо-таки расцвела улыбка от уха до уха, полная надежды на убийство.
Не шевеля губами, я тихо сказал шерифу:
– С ней все в порядке. Только не дергайтесь, вот и все.
Он понял меня и кивнул, не отрывая глаз от Кэрол. С трудом приходя в себя от потрясения, она сидела на обочине дороги и плакала, но было видно, что она не пострадала. У помощника шерифа была здоровенная царапина на носу; он держался за лодыжку, кривясь от боли.
– Что с деньгами? – спросил Аллен.
В небе полыхали последние угасающие отблески заката, при которых можно было разглядеть лишь неясные формы и очертания. Шериф подошел к краю ущелья и уставился вниз. Он покачал головой:
– До рассвета спуститься туда никто не сумеет. Да и тогда придется сползать вон по той расщелине.
Аллен и Огер быстро переглянулись. Черт возьми, я прекрасно понимал, о чем они думали. Пирог теперь можно разделить на более крупные куски. Как я ни сдерживался, но невольно улыбнулся. Начав подобную игру, остановиться невозможно. Целый пирог, конечно, еще лучше. Кэрол заметила, что я улыбаюсь, и перестала всхлипывать. Сумерки сгустились, но я все же послал ей воздушный поцелуй. Она вроде тоже сложила губы сердечком, но я не был в этом уверен.
Курок наконец задал вопрос:
– Так что нам теперь делать, мистер Огер?
– Увидишь, Джейсон.
У себя за спиной я услышал голос бандита, полный ледяного спокойствия:
– Вы говорили, что не будете больше меня так называть, мистер Огер.
Толстячок величественно наклонил голову.
– Прошу прощения. Курок. Я забыл. – Но выражение его лица было такое, будто у него есть ответы на все вопросы. Он ткнул в меня пальцем. – Можешь заняться делом. Убери с дороги осколки стекла и металла, все, что найдешь. Ты с девушкой – оба. Присматривай за ними. Курок.
– Ладно, мистер Огер.
Я не стал ждать тычка револьвером в спину. Подойдя к Кэрол, я помог ей подняться и вытер грязь с лица.
– Вы в порядке?
Она коротко кивнула:
– Тряхануло, вот и все. Джордж подвернул лодыжку, но вряд ли она сломана.
– Вам повезло.
– Я тоже так считаю. Когда машина перевернулась, нас троих выбросило из нее. Я... я думаю, что все остальные погибли... еще до того, как машина свалилась в пропасть.
– Не стоит думать про это. Давайте почистим дорогу.
Я нарвал веток, ломая кусты на обочине дороги, и сделал пару веников. Подметая, мы избавились от раскиданных вокруг осколков стекла и прочего мусора. Когда на дорожном полотне не осталось никаких следов аварии, я взял Кэрол за руку и вернулся к машине.
– Все сделано. Что дальше?
Огер ухмыльнулся.
– Вы чертовски спокойны для человека, которому предстоит вскоре умереть.
– Умирать я не собираюсь.
– Придется, мистер мэр. Ничего не поделаешь, придется.
– Я не об этом спрашивал.
– Кончай с ним разговаривать, – из темноты полушепотом прохрипел Аллен. – Черт... пора пошевеливаться.
– Мы начинаем, мистер Огер? – осведомился Курок.
Я почувствовал, как Кэрол стиснула мои пальцы. Огер, лицо которого бледным овалом светилось во мраке, повернулся к шерифу.
– Дом, который вы упоминали?..
Шериф махнул в сторону юго-запада.
– Миль четырнадцать или пятнадцать отсюда. Говорят, там живет какой-то отшельник.
– Совсем один?
– Случается, месяцами никого не видит.
– Вы знаете, что вас ждет, если вы заманите нас в ловушку? – Шериф не ответил. – Первой с этим познакомится ваша дочь. Потом вы. Затем остальные. Мы уже зашли так далеко, что можем обойтись и без посторонних.
Шериф кивнул:
– Это не ловушка.
Аллен подошел поближе, тиская в руках револьвер.
– Мне это не нравится. Надо спускаться. И немедля.
– И погибнуть, сорвавшись? Не будь идиотом, Аллен! Обойдемся без глупостей. Есть и умный путь. – Он помолчал, окинув нас высокомерным взглядом. – Шериф, вы сядете за руль. Ваша дочь – между вами и мэром. Мне бы хотелось, чтобы ваш помощник расположился на полу у заднего сиденья, вместе с нами.
– Нам надо куда-то спрятать останки, Огер. Это нелегкая работа.
– Ими займутся стервятники, Аллен. В этих краях их более чем достаточно. Зачем оставлять отпечатки пальцев? Пора спокойненько сниматься с места, не так ли, шериф?
– Придется ехать с погашенными фарами.
– И не делать ошибок.
Я заметил, как шериф посмотрел на Кэрол.
– На это не рассчитывайте, – сказал он.
* * *
Старик был высок, костист, и чувствовалось, что его мучает артрит. Стоило взглянуть в его выцветшие глаза, как было ясно, что он видел десятки трупов, а его лицо невозможно было забыть и через десять лет. Возраст и труды подсушили его тело, сказались на подвижности суставов, но во всем остальном он сохранял облик одинокого философа из пустыни.
Настал его час, и он это понял.
Он открыл дверь, и в ту секунду, когда его взгляд упал на нас, сразу смекнул, что произошло. Он увидел отчаяние на лице шерифа и тревогу в глазах Кэрол. Он уловил нескрываемый страх, который владел помощником шерифа, и полную бесчеловечность Огера. С легкой жалостью он взглянул на Курка и с холодной ненавистью на Аллена.
Я стоял последним. На меня он смотрел дольше, чем на других, и уголок его рта дернулся в странной ухмылке. Потом он распахнул дверь и дал нам всем войти. И усмехнулся, когда Аллен отпихнул его. Курок высыпал на пол патроны из обоймы его ружья, и старик улыбнулся и продолжал улыбаться, когда у него выдернули из кобуры на поясе древний кольт 44-го калибра.
Он отвел глаза от налетчиков и спокойно сказал:
– Добрый вечер, шериф... мисс Кэрол... Джордж.
Самую тонкую из своих улыбок он приберег для меня, лишь кивнув в мою сторону. Он понял. Черт возьми, он все понял!
Жестом Огер усадил Аллена и мальчишку с револьвером. Затем со вздохом опустился сам и вытер лицо чистым, вдвое сложенным носовым платком.
– Послушай, старик... похоже, ты быстро уяснил себе всю картину.
Старик снова кивнул.
– Ты знаешь, что произошло?
– У меня есть рация.
– А телефон?
– Телефона нет.
– Может, ты ждешь гостей? Соседа? Или кого-то из Лесной службы?
– Никого. Разве что через две недели. Приедет Тилсон, чтобы отбуксировать мой джип. Он же нас всех и похоронит.
– Весьма продуманно. И ты не боишься?
– Нет.
– Это плохо. Лучше, когда боятся. Порой это помогает выжить.
– Я не ребенок, свое пожил.
– Но ведь и на закате жизни есть радости.
– А я и радуюсь.
– Осталось не много. Жаль, как никогда.
Ему не стоило смотреть на меня. Я чувствовал жуткий зуд между лопатками. Снова стало сводить плечевые мышцы. Старик глянул на меня и усмехнулся. Он единственный понимал, что со мной творится. Он видел все расщелины и провалы на поверхности и все, что делалось внутри. Он щупал меня глазами, как муравей усиками.
– Никогда не говори никогда.
От его тона Огер нахмурился:
– Я-то могу говорить.
Повисло долгое молчание, и нарушил его Аллен. Он всем телом навалился на расшатанный самодельный стол, положив рядом с собой револьвер, и его голос был полон сдержанной ярости.
– Может, ты скажешь, что нам теперь делать?
В первый раз я ощутил сполна, какую смертельную угрозу таит в себе Огер. Впрочем, в этом не было ничего нового; просто я осознал, что он может не только убивать. В нем была какая-то варварская жестокость, душевная заскорузлость, при которой ни жизнь человека, ни его чувства ровным счетом ничего не значат; он испытывал чувство блаженства, когда нес с собой смерть и разрушение. При первых же его словах Аллен медленно отодвинулся от стола, поняв то, что никак не проявлялось ни в словах, ни в поступках, то, что прежде открылось только мне одному.
И может быть, еще старику. Он-то в этом разбирался.
– Да, Аллен, – тихо произнес Огер. – Я тебе все расскажу.
Что-то должно было случиться. Я не хотел безропотно присутствовать при развитии событий и поэтому вмешался. Моих слов никто не ждал, и мне удалось затушить разгорающееся пламя. Но уж если ему суждено опять вспыхнуть, я хотел бы сам поднести спичку.
– Ясное дело, – обронил я, – расскажите нам. Объясните, что к чему.
Огер долго не сводил с меня глаз, так долго, что я начал беспокоиться – вдруг он тоже все понял. Снова судорогой свело плечи. Впервые за все время я опустил глаза и увидел, как у меня подрагивают пальцы.
В броне непробиваемой личности была трещина. Щель, сквозь которую все было видно. Он сидел, облизывая губы, пока они не увлажнились.
– С удовольствием расскажу, – ответил он. – Думаю, это довольно забавно. Девушка и мэр отправятся за деньгами. Если они попробуют вильнуть в сторону, ее отца расстреляют. Вместе с остальными.
– Ты с ума сошел!
– Аллен...
– Они удерут.
– Здесь ее отец, Аллен.
– Ну, так тот тип удерет...
– Они любят друг друга. Ты забыл?
– Послушай...
– Нет, это ты послушай, Аллен. Послушай очень внимательно, и ты поймешь, почему операция – моя. Я один ее тщательно продумал, спланировал и провел. – Он то и дело поглядывал на нас, как режиссер, изучающий реакцию публики. – Мы выбрали этот городишко, потому что в нем есть хорошие деньги. Мы взяли в заложники его уважаемых граждан, зная, как они привязаны друг к другу, зная, что благополучие друг друга для них превыше любого богатства. Мы разработали такой путь отхода, при котором нас невозможно выследить. – Он благодушно улыбнулся. – И завтра мэр с девушкой вернут наши деньги. Если они решат нам помешать... я бы на их месте прежде хорошенько подумал. В противном случае шериф – покойник.
– Хорошенько подумать – о чем?
– Как выкрутиться из ситуации. Как достать деньги из ущелья, вернуть нам, спасти жизнь отцу и выжить самим.
Слушая его, я усмехнулся:
– Вы же сами дали понять, что мы – так и так ходячие трупы.
В улыбке Огера было сатанинское благодушие.
– И скажу снова. Но вы забыли, что всегда есть шанс.
– На спасение?
– Совершенно верно, – ответил мне Огер. – Может, вам и удастся пойти ва-банк. Надежд нет никаких, но игра есть игра.
Аллен что-то злобно буркнул и вытер рот тыльной стороной ладони. Курок сидел рядом с идиотской ухмылкой на губах. Он посматривал на Аллена, и бойки на обоих револьверах были взведены. Пока они неподвижны, но в любое мгновение боек мог ударить по капсюлю и...
Дрожь больше не сотрясала меня. Их присутствие не волновало, и заботило лишь одно – как бы ничто не отразилось на моем лице. Я думал, как удачно складываются обстоятельства, чтобы унести ноги отсюда, ибо развитие событии, которое Огер считает невероятным, может тут же превратиться в реальность, которой я не замедлю воспользоваться.
Внезапно я увидел лицо Кэрол и, хотя не сомневался, что она не догадывается о моих мыслях, понял, что и она думает о том же самом.
Был и еще один момент. Тот, который усек старик и, пожевав губами, уставился на меня, давая понять, что ему все ясно. Он видел, как я изо всех сил стараюсь ничего не помнить, ибо избегал смотреть на него. Он был слишком проницателен, и его взгляд проникал в самую сердцевину.
– Мистер мэр...
Я усмехнулся:
– Да, мистер Огер?
– Вам нужны дополнительные разъяснения?
– Нет.
– Дорога тут только одна. Вы сможете найти место аварии?
– Найду.
– Шериф расскажет вам, как спуститься в ущелье.
– Я знаю, где спуск, – бросила Кэрол.
– Отлично, – просиял Огер. – Это значительно облегчает дело. И конечно, вы понимаете все опасные последствия вашей самодеятельности, дорогая?
Кэрол только молча кивнула.
– Вы поднимете деньги из ущелья и незамедлительно вернетесь сюда. По моим прикидкам, вам потребуется часов двенадцать. Если вы не появитесь к этому времени, ваш отец, его помощник и старик будут убиты. Вам ясно?
Мы оба кивнули.
– Если возникнет хоть какой-то намек, что вы пытаетесь надуть нас... любой намек, как вы понимаете, – и все умрут, а мы прикинем, как действовать дальше. Не стоит нас недооценивать. И не рассчитывайте, что мы не сделаем того, что обещаем. Это ясно?