Давыдов– Денис Давыдов. Сочинения, М., 1962.
Декабрист М.С. Лунин – Декабрист М.С. Лунин, Сочинения и письма. М., 1923.
Дмитриев –Дмитриев И.И. Полное собрание стихотворений. Л., 1967.
Дмитриев, т. 2 –Дмитриев И.И. , Сочинения, Т. 2, СПб., 1893.
Жуковский –Жуковский В.А. Собрание сочинений, В 4-х т. М.-Л., 1959-1960.
Карамзин –Карамзин Н.М. Полное собрание стихотворений. М., 1966.
Карамзин, т. 1,2 –Карамзин Н.М. Избранные сочинения. В 2-х т. М.-Л., 1964.
Кюхельбекер –Кюхельбекер В.К., Путешествие, дневник, статьи, Л., 1979.
Кюхельбекер, т. 1,2 –Кюхельбекер В.К. Избранные произведения. В 2-х т. М.-Л., 1967.
Лернер –Лернер Н.О. Пушкинологические этюды. – «Звенья», V. М.-Л., 1935.
Лотман, Декабрист в повседневной жизни –Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни (Бытовое поведение как историко-психологическая категория). – В сб.: Литературное наследие декабристов. Л., 1975.
Лотман, Посвящение «Полтавы» –Лотман Ю.М. Посвящение «Полтавы» (текст, функция). – Проблемы пушкиноведения. Сборник научных трудов. Л., 1975.
Лотман, Тема карт... –Лотман Ю.М. Тема карт и карточной игры в русской литературе начала XIX века. – «Учен. зап. Тартуского университета», 1975, вып. 365. Труды по знаковым системам, VII.
Миркович – Федор Яковлевич Миркович. 1789-1866. Его жизнеописание, составленное по собственным его запискам, воспоминаниям близких людей и подлинным документам. СПб., 1889.
Письма Карамзина... – Письма Н.М. Карамзина к И.И. Дмитриеву. СПб., 1866.
Помещичья Россия... – Помещичья Россия по запискам современников. М., 1911.
Поэты 1790-1810-х годов – Поэты 1790-1810-х годов. Л., 1971.
Поэты 1820-1830-х годов – Поэты 1820-1830-х годов. Т. 1. Л., 1972.
Пушкин в воспоминаниях современников – А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. В 2-х т. М., 1974.
Рукою Пушкина – Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты. М.-Л., 1935.
Рылеев –Рылеев К.Ф. Полное собрание стихотворений. Л., 1971.
Селиванов – Предания и воспоминания В.В. Селиванова. СПб., 1881.
Томашевский, Пушкин –Томашевский Б.В. Пушкин. Кн. I-II. М.-Л., 1956, 1961.
Тынянов, Пушкин и его современники –Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники. М.; 1968.
Очерк дворянского быта онегинской поры
Известное определение Белинского, назвавшегоЕО«энциклопедией русской жизни», подчеркнуло совершенно особую роль бытовых представлений в структуре пушкинского романа. Конкретизируя этот тезис, Г. А. Гуковский писал:
«...уже самое количество бытовых тем и материалов принципиально отличает пушкинский роман от предшествующей литературы. В „Евгении Онегине“ перед читателем проходит серия бытовых явлений, нравоописательных деталей, вещей, одежд, цветов, блюд, обычаев».
И далее:
«Не в том заключено реалистическое новаторство „Евгения Онегина“, что в нем описан быт, неоднократно изображенный до него русскими поэтами, которых мы не захотим и не сможем отнести к реалистам, а в том, что бытовой материал истолкован Пушкиным иначе, чем его предшественниками, по-новому, реалистически, то есть в качестве типического, идейно обосновывающего человека и его судьбу»
(Гуковский Г.А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957. С. 140, 146).
Одной из особенностей бытописания вЕО, весьма существенной при комментировании романа, является то, что знание бытовых реалий необходимо для понимания текста даже тогда, когда они непосредственно не упоминаются или лишь мелькают в виде кратких отсылок, намеков на то, что было с полуслова понятно и автору, и современному ему читателю. В этих случаях необходимые пояснения трудно приурочить к какому-либо определенному слову или стиху, не создавая впечатления искусственности. А между тем отказаться от бытовых пояснений без ущерба для читателя нельзя.
Это заставляет нас вынести характеристику некоторых черт дворянского быта онегинской эпохи в отдельный очерк, давая в построчном комментарии отсылки на соответствующие страницы. При этом мы, разумеется, не ставим перед собой цели характеризовать быт эпохи как таковой – внимание будет привлекаться лишь к тем его сторонам, которые прямо или косвенно отразились в тексте пушкинского романа. В тех случаях, когда в текстеЕОупоминаются конкретные факты быта и рассказ о них не рассредоточен по разным местам романа, а сконцентрирован в определенном месте, пояснения даются в разделе построчного комментария.
Хозяйство и имущественное положение.
Русское дворянство было сословием душе– и землевладельцев. Владение поместьями и крепостными крестьянами составляло одновременно сословную привилегию дворян и было мерилом богатства, общественного положения и престижа. Это, в частности, приводило к тому, что стремление увеличивать число душ доминировало над попытками повысить доходность поместья путем рационального землепользования.
ГероиЕО довольно четко охарактеризованы в отношении их имущественного положения. Отец Онегина«промотался»(7, III, 4), сам герой романа, после получения наследства от дяди, видимо, сделался богатым помещиком:
Заводов, вод, лесов, земель
Хозяин полный.
(1, LIII, 10-11)
Характеристика Ленского начинается с указания, что он«богат»(2, XII, 1). Ларины же не были богаты. В первоначальных набросках Ольга характеризовалась как«меньшая дочь соседей бедных» или«ребенок, дочь соседей бедных»(VI, 287). В дальнейшем эта характеристика была снята, но остались жалобы Прасковьи Лариной на то, что для поездки в Москву«доходу мало»(7, XXVI. 12). Зато выйдя за князяN , Татьяна сделалась«богата и знатна»(8, XLIV, 8). Старшая Ларина, вдова екатерининского бригадира, скорее всего, была помещицей среднего достатка. Что это означало?
По имущественному положению различались мелкопоместные (до 80-100 душ), среднепоместные (число душ которых исчислялось сотнями) и крупнопоместные (около тысячи душ) дворяне. Кроме того, имелась количественно небольшая, но стоящая на вершинах власти и жизни группа помещиков, имущество которых насчитывало десятки или даже сотни тысяч душ. Иерархия душевладения в значительной мере определяла общественное положение. Так, Н. Макаров в своих воспоминаниях о начале XIX в. приводит колоритный пример – костромского помещика, властного вельможу П.А. Шипова, державшего в руках всю губернию и прозванного за это «солигалическим императором»:
«У него было три формулы обращения с разными лицами. Дворянам, владеющим не менее двухсот душ и более, он протягивал свою руку и говорил сладчайшим голосом: „Как вы поживаете, почтеннейший Мартьян Прокофьевич?“ Дворянам с восьмьюдесятью и до двухсот душ он делал только легкий поклон и говорил голосом сладким, но не сладчайшим: „Здоровы ли вы, мой почтеннейший Иван Иваныч?“ Всем остальным, имевшим менее восьмидесяти душ, он только кивал головою и говорил просто голосом приятным: „Здравствуйте, мой любезнейший...“»
(Макаров Н. Мои семидесятилетние воспоминания... СПб., 1881. Ч. 1. С. 23-24).
Тема богатства оказывается связанной с мотивом разорения. Слова «долги», «залог», «заимодавцы» встречаются уже в первых строках романа.
Долги, проценты по залогам, перезакладывание уже заложенных имений было уделом отнюдь не только бедных или стоящих на грани краха помещиков. Более того, именно мелкие и средние провинциальные помещики, менее нуждающиеся в деньгах на покупку предметов роскоши и дорогостоящих импортных товаров и довольствующиеся «домашним припасом», реже входили в долги и прибегали к разорительным финансовым операциям.