Это мои парни притащат на борт проклятого старого дьявола, беглого негра-слугу, принадлежащего майору Боннету!
Он пожелал им спокойной ночи и снова удалился восвояси. Вскоре обе женщины, утомленные дневными переживаниями, отправились ко сну. Очевидно, проклятый старый дьявол в лице беглого негра-слуги воспринял свое возвращение довольно смирно, потому что они не слыхали ни одного звука, свидетельствовавшего о его доставке на корабль. Мэдж, вопреки всем страхам и волнениям, вскоре тихонько засопела своим длинным носом, а через некоторое время заснула и Анна.
Глава 2
Майор Стид Боннет проснулся рано. Как владелец плантации — пожалуй, одной из самых богатых на Барбадосе — он привык вставать на рассвете, ибо в тропиках основная работа начиналась именно в эти первые прохладные часы дня.
Всего лишь узкий коридорчик отделял его маленькую каюту от тесной каморки, где Анна и Мэдж все еще лежали в тяжелом забытьи после богатого событиями дня. Два сиамских кота уютно свернулись клубочком в ногах его теплой постели, уставившись на хозяина немигающим взглядом миндалевидных желтых глаз. Майор нежно поглаживал пальцами босой ноги их мягкую шелковистую шерсть.
— А где же этот черный негодяй Овидий? — добродушно спрашивал он котов. — Сидит в трюме, закованный в цепи! Ай-яй-яй! Внизу, в темноте, среди крыс!.. Кто из вас хочет вкусную, жирную крысу, а?
При звуке знакомого слова коты пошире раскрыли свои холодные изумрудные глаза и выпустили острые кривые когти.
Майор Боннет аккуратно, чтобы не потревожить котов, спустил ноги на пол и плеснул в лицо холодной забортной водой из стоявшего рядом ведра. Затем он провел по усам серебряным гребнем, всунул тощие бедра в синие сатиновые бриджи, поверх них натянул длинные, до колен, белые шелковые чулки и пристегнул их золотыми форменными пряжками. Черт бы побрал этого проклятого негра! Где это видано, чтобы джентльмен, вынужден был одеваться самостоятельно? Пожалуй, придется выпустить черного бездельника из трюма…
Майор Боннет был скорее озадачен, чем рассержен попыткой Овидия убежать от него. Что этот черный кретин собирался делать здесь, в Англии, даже если бы ему и удалось улизнуть? Он был седой, как лунь, и слишком стар, чтобы завербоваться на какой-нибудь корабль, как это обычно делали беглые рабы. Нет, у этих скотов положительно нет разума; нечего искать здравый смысл в их поступках! И ничего страшного, если наказание будет отложено на пару месяцев, до прибытия на Барбадос…
Майор Боннет зевнул, слегка прошелся помадой по губам и коснулся маленькой надушенной губкой уголков глаз, что заставило их на мгновение заслезиться. Ничто не придает такого блеска глазам, как капля французских духов! Он спрыснул ароматической эссенцией длинные каштановые усы и принялся изучать в зеркале достигнутые результаты.
Майору Боннету не терпелось познакомиться с двумя дамами, которые явились на борт ночью — особенно с той, чей голос был таким мягким и нежным, и которая совершенно не имела представления о том, как свободно передается по низким переборкам бригантины даже самый интимный шепот. Ему было чрезвычайно любопытно лежать в своей каюте и слушать их приглушенное бормотание. И это странное упоминание о чьем-то отце и о том, что кто-то собирается его снасти… Нет, майор был положительно заинтригован!
После того как якорь был поднят и обе дамы, по всей вероятности, заснули, майор Боннет заглянул к капитану Баджеру, чтоб глотнуть на сон грядущий крепкого французского коньяку и разузнать кое-что поподробнее о своих новых соседях.
Хитрому коротышке Баджеру было известно значительно больше, чем могли предположить обе женщины, но и это, однако, была еще не вся история.
Похоже, что отец и брат девушки бежали от закона, да к тому же слыли заправскими бойцами на шпагах. Почему же они сразу не явились на корабль? Видит бог, на борту этой проклятой «Ямайской Девы»и без них уже предостаточно всякого нелегального груза!
Боннет поправил галстук, закурил утреннюю сигару и продолжал размышлять над заинтересовавшей его загадкой. Оба кота, Кок и Пик, неодобрительно зафыркали, как и всегда, когда едкий сигарный дым попадал в их чувствительные ноздри, спрыгнули на пол и важно, с достоинством прошествовали к двери, высоко задрав прямые, как палка, хвосты. Открывая им дверь, майор Боннет почувствовал, что его внезапно осенило. В Эдинбурге готовились к казни: должны были повесить какого-то вспыльчивого драчуна, который проткнул шпагой чиновника магистрата. Зовут его Блайт — и, говорят, он даже что-то вроде джентльмена. Значит, та, что помоложе, должна быть его дочерью! Вот оно что!
Майор Боннет чуть не вдвое согнул гибкое худощавое тело, чтобы пронести свой модный парик «рамилье» под низкой дверной притолокой каюты. Выпрямившись и приобретя приличествующую его достоинству осанку, он поднялся на палубу, в прохладу и свежесть раннего утра.
Анна уже была здесь. Она отказалась от своего непослушного кринолина, осознав его полную непрактичность на борту корабля, и теперь, стоя у поручней юта 11 , с удовольствием ощущала, как легкий ветерок игриво прижимает свободные складки платья к ее длинным стройным бедрам. Мягкие рыжевато-золотистые волосы ее слегка развевались под дуновением утреннего бриза. Оба кота уже успели с ней познакомиться и теперь терлись у ее щиколоток, издавая хриплое мяуканье, напоминавшее крики морских чаек. Обычно они были далеко не так дружелюбны с посторонними.
Анна наклонилась, чтобы их погладить, и ангельская улыбка на губах майора Боннета сделалась езде более умильной. Поистине эта девушка — настоящая находка для ценителя!
— Приятный денек, не так ли, мисс Блайт? — вежливо обратился он к ней, и Анна улыбнулась в ответ, прежде чем сообразила, что он не мог знать ее имени. Ома побледнела:
— Вы знаете меня, сэр?
Глядя в ее широко раскрытые глаза, серые, словно октябрьская вода в Ла-Манше, майор Боннет просиял от восторга. Испуг придает молоденьким девушкам такую неповторимую прелесть!
— К сожалению, мисс Блайт, я не имею чести знать вас. Позвольте представиться: майор Стид Боннет, ваш слуга, мадам!
Он отвесил ей церемонный поклон, и Анна ответила ему не очень уверенным реверансом. Глаза ее все еще были полны очаровательного испуга.
— А теперь прошу вас, мисс Блайт — я полагаю, мне известна ваша история или, по крайней мере, часть ее — прошу вас считать меня своим другом! Я не подведу вас, — в этом порукой мое слово офицера!
Он посвятил весь долгий день, все обаяние своей небрежной элегантности, чтобы завоевать ее доверие. Его победа была облегчена тем, что Мэдж мгновенно растаяла перед ним. В конце концов, вечером, сидя в освещенной свечами маленькой каюте на квартердеке 12 и потягивая сладкую коричневую мадеру, майор с любопытством выслушал от Анны подробный рассказ о случившемся.
Теперь его задачей было повести дело так, чтобы извлечь из него определенную выгоду и для себя.
Дождавшись, когда Анна и Мэдж отправились в свою тесную каморку, чтобы отдохнуть в ожидании утреннего прилива и решения тех проблем, которые он принесет с собой, майор Боннет послал за капитаном Баджером.
— Бренди, Баджер? Садитесь, дружище, садитесь! Чувствуйте себя как дома — черт возьми, ведь это же ваш корабль, не так ли?
Майор щедрой рукой разлил коньяк, некоторое время задумчиво разглядывал на свет свой бокал, затем коротко бросил.