– Не думаю, что ему это известно. Я уверена в этом.
– Прекрасно, – глядя на неё, с улыбкой бросил Маккиннон и тут про себя отметил с некоторым удивлением, что никогда прежде он ей не улыбался. – Джанет... простите, сиделка Магнуссон... сказала мне, что вы родом с восточного побережья. А точнее, откуда? Надеюсь, вы не будете считать это наглостью с моей стороны?
– Ну что вы. – Она улыбнулась, и Маккиннон с ещё большим изумлением понял, что она впервые за всё время их знакомства улыбнулась ему. – Из Абердина. А что?
– Странно. Создаётся такое впечатление, что лейтенант Ульбрихт прекрасно знает Абердин. Ему хорошо известно о тюрьме «Петерхед» и обо всём, что имеет к ней отношение.
На какое‑то мгновение в её лице отразилась озабоченность.
– А его что?..
– Вряд ли. Если он доведёт судно до Абердина, то ему наверняка дадут медаль. Сестра, а ваши родители тоже из Абердина?
– Только отец, а мать из Киля.
– Киля?
– Да, из Германии. А разве вы не знали?
– Конечно, нет. Откуда я мог это знать? Но даже если бы и знал, какая разница?
– Я же наполовину немка. – Она вновь улыбнулась. – Разве вы не удивлены, мистер Маккиннон? Неужели это вас не шокирует?
– Совсем нет, – с мрачным видом ответил Маккиннон. – У меня в этом смысле тоже есть свои проблемы. Моя сестра Джин вышла замуж за итальянца. У меня есть племянник и племянница, двое крошек, которые не могут, точнее, не могли до войны сказать своему старому дяде ни одного слова по‑английски.
– Что весьма осложняло общение, да?
– К счастью, нет. Я говорю по‑итальянски.
Она сняла очки уставилась на них.
– Так, значит, вы говорите по‑итальянски, мистер Маккиннон?
– Да. И по‑испански. И по‑немецки. Вы же наверняка говорите по‑немецки, так что можете как‑нибудь испытать меня. Удивлены, сестра? А может быть, шокированы?
– Нет. – Она медленно покачала головой и улыбнулась в третий раз.
Маккиннон подумал, что улыбающаяся Маргарет Моррисон, когда её карие глаза излучали тепло и дружелюбие, представляла собою совершенно другое создание, не похожее на сестру Моррисон, которую, как ему казалось, он знал. – Нет, совсем нет.
– У вас в роду были моряки. Да, сестра?
– Да‑а. – На этот раз она не скрывала своего удивления. – А откуда вы узнали?
– Я ничего не узнавал. Просто догадался. А потом Киль. Многим британским матросам хорошо известен этот город, в том числе и мне. Там проходит, точнее, проходила лучшая в Европе регата. Ваш отец из Абердина. Наверное, рыбак? Или же какой‑нибудь моряк?
– Какой‑нибудь моряк.
– И какой же?
– Ну...
Она явно не знала, что ответить.
– Но всё‑таки?
– Капитан королевского флота.
– Г‑господи! – Маккиннон уставился на неё в полном изумлении, а затем почесал свой небритый подбородок. – Придется в будущем, сестра Моррисон, относиться к вам с большим уважением.
– Не думаю, что в этом есть необходимость, мистер Маккиннон. – Голос её звучал бесстрастно, чего нельзя было сказать о последовавшей за этим улыбкой. – По крайней мере, сейчас.
– Вы говорите так, как будто стыдитесь того, что являетесь дочерью капитана королевского флота.
– Ну что вы. Я очень горжусь своим отцом. Но это может вызвать определённые затруднения. Вы меня понимаете?
– Да. Кажется, понимаю.
– Ну, ладно, мистер Маккиннон. – Она вновь надела очки и приняла вид деловой сестры Моррисон.
– Она вновь надела очки и приняла вид деловой сестры Моррисон. – Вы идёте к лейтенанту Ульбрихту? – Маккиннон кивнул. – Скажите ему, что я зайду к нему через час, может быть, через два.
Маккиннон кивнул. Большего проявления эмоций он позволить себе не мог.
– Вы?
– Да, я.
– Но доктор Синклер сказал, что он придёт...
– Доктор Синклер – врач, а не сестра. – Сестра Моррисон произнесла эти слова таким тоном, как будто есть что‑то постыдное в профессии врача. – Я, как сестра, несу ответственность за лейтенанта. Возможно, ему нужно сделать новую перевязку.
– Когда вы точно к нему зайдёте?
– Разве это имеет значение? Я сама найду к нему дорогу.
– Нет, сестра, не найдёте. Вы понятия не имеете о том, что происходит наверху. Дует штормовой ветер, температура сорок градусов ниже нуля, темно, как у черта за пазухой, а палуба – самый настоящий каток. Никто не имеет права подниматься наверх без моего разрешения, тем более, сиделки. Вы свяжетесь со мной, я приду за вами.
– Хорошо, мистер Маккиннон, – спокойно ответила она и едва заметно улыбнулась. – После того, что вы сказали, спорить не приходится.
– Вы уж меня извините и не обижайтесь. Когда соберетесь подниматься наверх, оденьтесь как можно теплее. А затем поверх этой одежды накиньте ещё что‑нибудь.
Когда он проходил через палату В, там была Джанет Магнуссон. Она быстро взглянула на него и спросила:
– Что с вами?
– Приготовьтесь, сиделка Магнуссон. Конец близок.
– Чёрт побери, Арчи, что вы имеете в виду?
– Дракон рядом. – Он пальцем показал в сторону палаты А. – Она только что...
– Дракон? Это кто, Мэгги? Ещё вчера вы называли её львицей.
– Самый настоящий дракон, правда, огнем уже не дышит. Она улыбнулась мне. Впервые с того времени, как мы покинули Галифакс. Улыбнулась. Четыре раза. Поневоле почувствуешь себя не в своей тарелке.
– Ну что ж! – сиделка пожала плечами. – Приятно слышать. Значит, вы признаёте, что предвзято к ней относились?
– Да, признаю. Но должен сказать, что, по‑моему, она тоже в какой‑то степени относилась ко мне предвзято.
– Я же говорила, Арчи, что она чудесная женщина. Помните?
– Да, помню. И это действительно так.
– Прекрасно, просто прекрасно.
Маккиннон с подозрением посмотрел на неё.
– И как я должен это понимать
– Она улыбнулась, глядя на вас.
Боцман бросил на неё холодный взгляд и вышел из палаты.
Лейтенант Ульбрихт уже не спал, когда Маккиннон вернулся в капитанскую каюту.
– Наносим официальные визиты? Да мистер Маккиннон? Или очередная проблема?
– Лежите спокойно, лейтенант. Звёзд нет. Сплошные облака. И снег больше, по‑моему. Как вы себя чувствуете?
– Довольно сносно. По крайней мере, пока лежу. Я имею в виду, в физическом плане. А вот что касается здесь, – он постучал себя пальцами по лбу, – то похвастаться не могу. Всё время в голову лезут разные мысли. И я всё время думаю и задаю себе самые разные вопросы.
– Наверное, спрашиваете себя, почему именно вы лежите здесь?
– Вот именно.
– Вы думаете, мы не задаем себе подобные вопросы? По крайней мере, лично я только этим и занимаюсь. Правда, без особого успеха. Точнее говоря, вообще без какого‑либо успеха.
– Я не скажу, что это поможет в какой‑то степени. Считайте это просто любопытством, если хотите, но не могли бы вы мне рассказать, что же произошло с «Сан‑Андреасом» с того времени, как он покинул Галифакс? Конечно, если это не является военной тайной.