Прислонившись к стене, он листал утреннюю газету. Роут подошел к нему.
– Думаю, вы – именно тот человек, на встречу с которым я приехал, – негромко произнес он.
Мужчина оторвался от газеты и осмотрел Роута. Серьезное лицо, серые глаза, холодный взгляд. На вид ему было лет сорок пять.
– Это будет зависеть от того, какие у вас документы, – ответил он.
Тот же голос, что и по телефону. Роут достал удостоверение сотрудника ЦРУ. Орлов внимательно изучил документ и кивнул. Роут жестом пригласил его к своей машине, в хвост которой уже успели пристроиться еще несколько автомобилей. Орлов оглянулся, как бы прощаясь с тем миром, в котором он прожил всю жизнь, и молча сел в машину.
Через дежурного сотрудника посольства Роут предупредил базу Аппер‑Хейфорд, что он едет с гостем. Чтобы добраться до Оксфордшира, где располагалась база ВВС США, потребовалось еще два часа. Роут подъехал прямо к зданию штаба базы. Из кабинета командира американской части пришлось дважды звонить в Вашингтон, потом ЦРУ согласовало нерешенные проблемы с Пентагоном, а из Пентагона были переданы инструкции командиру базы. В тот же день, в три часа пополудни, из Аппер‑Хейфорда на базу ВВС США Эндрюс (штат Мэриленд) вылетел самолет связи. На его борту было два лишних пассажира.
Задолго до взлета самолета разыгрался колоссальный скандал, в который были вовлечены командование британской армии, Министерство обороны, Служба безопасности и советское посольство.
Примерно в восемь часов утра в столовой офицерской казармы собрались советские офицеры. Теперь они непринужденно болтали с британскими коллегами. Через полчаса русских все еще было шестнадцать человек. Все заметили отсутствие майора Кученко, но никто не придал этому большого значения.
Когда до девяти оставалось минут десять, шестнадцать русских снова собрались в холле казармы, на этот раз уже со своими чемоданами, и снова среди них не оказалось майора Кученко. В комнату, где жил майор, отправили вестового, чтобы поторопить русского офицера. Автобус уже стоял у дверей.
Вестовой вернулся и доложил, что комната майора пуста, но все его вещи еще там. Искать Кученко отправилась делегация в составе двух британских и двух русских офицеров. Они установили, что майор Кученко спал в своей кровати, что банное полотенце еще не успело просохнуть и что вся одежда Кученко находится в комнате, – значит, он должен быть где‑то рядом. Осмотрели душевую в коридоре (лишь два советских генерала удостоились чести жить в комнатах со своими ванными), но там никого не оказалось. Проверили туалеты – они были пусты. К тому времени лица русских (один из них был полковником ГРУ) утратили последние следы хорошего настроения.
Заволновались и британцы. Тщательно обыскали все здание, но майора нигде не нашли. Капитан из британской разведки прошмыгнул к незримым наблюдателям из Службы безопасности. Их записи свидетельствовали, что в то утро два офицера вышли на утреннюю пробежку, а вернулся только один. Наконец, запросили караульную службу у главного въезда на территорию казарм. Утренние записи показали, что покидал территорию только полковник Арбатнот, но он вернулся.
Чтобы решить головоломку, разбудили капрала караульной службы. Капрал утверждал, что полковник пробежал через главный въезд, вернулся и потом снова покинул территорию казарм. Полковник Арбатнот все категорически отрицал. Осмотр комнаты полковника показал, что у него пропали белый тренировочный костюм, пиджак, рубашка, галстук и брюки. Капитан из разведки пошептался о чем‑то с британским генералом. Тот помрачнел и попросил советского генерала пройти к нему в кабинет…
Русский генерал вышел из кабинета белый от ярости и потребовал, чтобы ему немедленно выделили штабной автомобиль для поездки в Лондон в посольство СССР. Теперь зашептались все пятнадцать оставшихся русских, мгновенно обособившиеся от британцев. Было десять часов утра.
Было десять часов утра. Начались бесконечные телефонные звонки.
Британский генерал связался с начальником Генерального штаба в Лондоне и подробно доложил о чрезвычайном происшествии. Старший бригады наблюдателей передал в лондонскую Службу безопасности на Керзон‑стрит другую оперативную сводку. Там она попала к заместителю генерального директора, который сразу заподозрил, что здесь не обошлось без руки ДДСР – в Службе безопасности иногда в шутку называют Интеллидженс Сервис этой аббревиатурой, которая означает «то Дерьмо, что на Другой Стороне Реки».
К югу от Темзы, в Сенчери‑хаусе, на звонок с Керзон‑стрит ответил заместитель директора Тимоти Эдуардз. Он отрицал причастность Интеллидженс Сервис к инциденту. Положив телефонную трубку, Эдуардз нажал на кнопку и рявкнул;
– Попросите Сэма Маккриди явиться ко мне. Немедленно!
К полудню советский генерал, сопровождаемый полковником ГРУ, заперся с советским военным атташе в его кабинете в здании советского посольства на Кенсингтон‑сквер‑гарденс. Атташе считался генерал‑майором пехоты, он и на самом деле был генерал‑майором, только не пехоты, а ГРУ. Никто из троих понятия не имел, что майор Кученко в действительности был полковником КГБ Орловым; об этом было осведомлено лишь крайне ограниченное число высших чинов Генерального штаба. Если бы они это знали, то почувствовали бы огромное облегчение: редко что доставляло советским военным такое удовольствие, как оскандалившийся КГБ. Но тогда в Лондоне они были уверены, что упустили майора ГРУ, и с ужасом ожидали реакции Москвы, которую было нетрудно предугадать.
В Челтнеме, в Управлении правительственной связи, этом национальном центре подслушивания, обратили внимание на резкое усиление обмена радиосообщениями между посольством и Москвой, причем сообщения были закодированы как дипломатическим, так и военным шифрами.
В середине дня советский посол Леонид Замятин заявил британскому Министерству иностранных дел решительный протест, в котором обвинил Великобританию в похищении майора Кученко и требовал немедленной встречи с похищенным офицером. Из Министерства иностранных дел протест тотчас был передан во все спецслужбы, которые ответили, что у них нет никакого советского офицера.
Ярость русских можно было сравнить только с недоумением британцев. Способ побега, который избрал Кученко (его все еще называли этим именем) был, мягко говоря, странным. Перебежчики уходят не для того, чтобы выпить в пабе кружку пива, обычно они направляются в заранее подготовленное убежище. Если бы Кученко обратился в полицию, об этом давно бы все знали: уилтширская полиция немедленно известила бы о перебежчике Лондон.
Если все британские спецслужбы клялись в своей непричастности, то это еще не исключало возможность участия разведывательных агентств других государств, обосновавшихся на британской земле.
Шеф лондонского бюро ЦРУ Билл Карвер оказался в крайне неприятном положении. Чтобы вместе с Орловым улететь самолетом ВВС США, Роут был вынужден запросить разрешение Лэнгли, а ЦРУ потом поставило в известность Карвера. Карверу были хорошо известны англо‑американские соглашения, касающиеся поведения спецслужб в подобных ситуациях: выкрасть русского перебежчика из Англии и не сказать ни слова британцам значило нанести им серьезное оскорбление. Но Карвера предупредили; он должен молчать до той минуты, пока самолет ВВС США с перебежчиком и Роутом не покинет воздушное пространство Великобритании. Все утро Билла Карвера никто не мог найти, а потом он попросил Тимоти Эдуардза срочно принять его – в три часа дня.
На встречу Карвер опоздал; сидя в своей машине в трех кварталах от Сенчери‑хауса, он ждал, пока по телефону доложили, что самолет поднялся в воздух. К тому времени, когда он пожал руку Тимоти Эдуардзу, было уже десять минут четвертого, американский самолет миновал Бристольский залив и находился где‑то южнее Ирландии, направляясь в Мэриленд.
Карвер заблаговременно получил подробный доклад Роута, который доставил в Лондон вестовой‑мотоциклист базы ВВС США.