Перед ним лежала раскрытая «Вашингтон пост». Рядом стоял стакан с недопитым шерри. Отец Тим был одет в мятую рубашку и куртку, которую тоже не мешало бы выгладить, а не в сутану священника, сберегаемую им для официальных церемоний и сшитую у одного из лучших портных на Висконсин‑авеню. Однако белый накрахмаленный воротничок виднелся из‑под куртки, и внезапно Джек понял, что он, несмотря на многие годы обучения в католической школе, так и не знает, из чего делают воротнички у священников. Из хлопковой ткани? Или целлулоида, как это было принято во времена его деда? Как бы то ни было, очевидная жёсткость воротничка служила напоминанием о месте его владельца как в этом мире, так и в мире ином.
– Привет, Джек!
– Здравствуйте, святой отец. Познакомьтесь – Чарлз Олден, отец Тим Райли. – Обмен рукопожатиями, и пришедшие сели за стол. Появился официант, принял заказ и вышел, притворив дверь.
– Как новая работа, Джек? – спросил Райли.
– Многое стало более ясным, – признался Райан. Продолжать не имело смысла – священник и сам знал о проблемах, с которыми столкнулся Джек в Лэнгли.
– У нас возникла мысль о том, как изменить положение на Ближнем Востоке, и Джек сказал, что было бы неплохо обсудить все это с вами, – произнёс Олден, сразу принимаясь за дело.
В этот момент открылась дверь и вошёл официант, который принёс коктейли и меню. Олден замолчал и вернулся к теме разговора через несколько минут.
– Интересная мысль, – заметил Райли, когда Олден изложил суть идеи.
– Как вы оцениваете все это? – спросил советник по национальной безопасности.
– Любопытно… – Священник замолчал.
– Вы считаете, что папа… – Джек остановил Олдена, сделав предостерегающий жест. Он знал, что, когда Райли размышляет, его нельзя торопить. В конце концов, Райли был историком, а эта профессия не терпит спешки, свойственной другим – например, врачам.
– Да, мысль ясная и простая, – заметил Райли через тридцать секунд. – Немалые трудности, правда, будут с греками.
– С греками? – удивился Райан. – Почему?
– В настоящее время наибольшие разногласия существуют с греко‑ортодоксальной – или православной – церковью. Мы то и дело спорим с ними из‑за самых тривиальных административных вопросов. Можешь себе представить, сейчас раввины и имамы поддерживают между собой более сердечные отношения, чем христианские священники. Это и есть одна из странных особенностей верующих – трудно предсказать, как они будут реагировать на что‑то. Как бы то ни было, разногласия между католическим и православным христианством касаются в основном административных вопросов – под чьей опекой будет находиться та или иная святыня и тому подобное. Год назад в Вифлееме произошёл целый скандал из‑за того, кто будет проводить полуночную мессу в церкви Рождества Христова. Неприятно, правда?
– Вы утверждаете, что замысел неосуществим из‑за того, что христианские церкви не могут…
– Я сказал, что могут возникнуть разногласия, доктор Олден. И совсем не утверждал, что замысел неосуществим. – Райли снова замолчал. – Вам придётся урегулировать отношения всей тройки… Однако, принимая во внимание саму природу замысла, мне кажется, что все стороны согласятся сотрудничать между собой. Привлечь православную церковь придётся в любом случае. У них отличные отношения с мусульманами.
– Неужели? – удивился Олден.
– Давным‑давно, когда язычники, ещё до наступления мусульманской веры, выгнали Мухаммеда из Мекки, его приютили монахи в монастыре святой Катерины в Синае – это православный храм.
Они помогли ему в час нужды. Мухаммед был благородным человеком, и этот монастырь все это время находился под покровительством мусульман. Прошло более тысячи лет, и никто не нарушал спокойствия монастыря, несмотря на все ужасы, происходившие в регионе. Видите ли, у ислама можно многому поучиться. Мы, на Западе, часто не обращаем на это внимания из‑за безумцев, называющих себя мусульманами – словно среди христиан не бывает таких же. Там широко распространены благородные традиции, а их учёность и образование вызывают уважение. Правда, у нас мало кто знает об этом, – заключил Райли.
– И больше никаких серьёзных препятствий? – спросил Джек. Отец Тим рассмеялся.
– А Венский конгресс! Неужели ты забыл о нём, Джек?
– Что такое? – раздражённо выпалил Олден.
– Тысяча восемьсот пятнадцатый год. Все знают о нём! После окончательного урегулирования, которое последовало после завершения наполеоновских войн, швейцарцы были вынуждены пообещать, что прекратят экспорт наёмников. Я уверен, однако, что мы сумеем дипломатично обойти это препятствие. Ах да, извините меня, доктор Олден. Дело в том, что охрана папы римского состоит из швейцарских наёмников. В своё время и охрана французского короля была из швейцарцев – они все погибли, защищая короля Луи и королеву Антуанетту. То же самое едва не случилось однажды с охраной папы, но им удалось сдержать противника до того момента, пока небольшая группа швейцарских гвардейцев не вывезла святого отца в безопасное место – если не ошибаюсь, в замок Гандольфо. Швейцарские наёмники были в своё время основным товаром, который поставляла Швейцария, и они внушали страх повсюду. Гвардейцы Ватикана служат сейчас, конечно, главным образом приманкой для туристов, но в своё время нужда в них была вполне реальной. Как бы то ни было, швейцарские наёмники пользовались известностью и завоевали репутацию настолько свирепых, что специальная статья в документах Венского конгресса – того самого, что решил массу европейских проблем после войн Наполеона, – потребовала от швейцарцев торжественной гарантии, что отныне гражданам их страны запрещено воевать повсюду – кроме защиты своей родины и Ватикана. Но я уже сказал, что эта проблема не столь уж важная. Швейцарцы будут счастливы, если их пригласят принять участие в решении такой задачи. Это только поднимет их престиж в регионе, где так много денег.
– Конечно, – согласился Джек. – Особенно если мы снарядим их должным образом. Танки М‑1, боевые машины Брэдли, сотовые сети связи…
– Брось, Джек, – упрекнул его Райли.
– Нет, отец, сама природа такой миссии потребует современного тяжёлого вооружения – хотя бы для психологического воздействия. Нужно сразу показать, насколько серьёзны наши намерения. После того как все убедятся в этом, остальные войска могут носить костюмы гвардейцев времён Микеланджело, вооружаться алебардами и улыбаться в объективы туристам – и всё‑таки понадобится держать под рукой «Смит‑Вессон», чтобы побить четыре туза, особенно там.
Райли согласно кивнул.
– Мне нравится простота и элегантность этой идеи, джентльмены. Она пробуждает благородство. Все принимающие участие утверждают, что верят в Бога, хотя и называют Его разными именами – а мы взываем к ним от Его имени… Ведь именно в этом вся суть, не так ли? Город Бога. Когда вам нужен ответ?
– В общем‑то здесь нет особой срочности, – ответив Олден. Райли понял, что он хочет сказать этим. Белый дом заинтересован в решении проблемы, но излишняя спешка может только повредить. С другой стороны, не следует и медлить. Короче говоря, нужен запрос по тайным каналам, неотложный и не привлекающий лишнего внимания.
– Ну что ж, все равно нужно обратиться наверх. Надеюсь, вы знаете, что Ватикан представляет собой самую древнюю бюрократию в мире – из числа непрерывно функционирующих.