Потом летчика сажали в кабину, а инструктор стоял на коленях на крыле и объяснял назначение приборов и рычагов. Потом летчика на несколько часов оставляли одного в кабине, а по возвращении инструктор завязывал ему глаза и называл рычаги управления и приборы, до которых летчик должен был дотрагиваться вслепую. Затем следовали упражнения по отпиранию фонаря кабины в случае пожара и рулежке по взлетной полосе. Потом инструктор объяснял все полетные премудрости: как самолет набирает высоту, как он может перевернуться при слишком крутом вираже и врезаться в землю, прежде чем летчик поймет, что произошло.
Но, конечно, к этому моменту летчик уже просто согласно кивал, но не слушал наставлений инструктора, и инструктор понимал это. Ведь летчик был истребителем, и в руках у него была новая игрушка, так что все, о чем он мечтал в этот момент, так это чтобы инструктор пошел к черту со своими наставлениями, а он поднял бы машину в воздух и полетел.
Харди стоял и наблюдал, как «Пантера» набирала высоту, и дергал плечами и телом, как бы помогая летчику. Когда самолет исчез из виду, Харди вернулся в ангар. Фредди в своей коляске сидел у входа, Харди опустился рядом с ним на землю, и так они сидели молча, закрыв глаза и подставив лица солнцу.
Спустя двадцать минут они услышали отдаленный рев истребителя и, одновременно открыв глаза, стали всматриваться в небо над аэродромом. Харди первым заметил самолет и указал на него другу. Истребитель казался точкой в ярко-синем небе. Рев исходящих газов оглушил их, когда истребитель пронесся прямо над ними. Потом истребитель перевернулся вверх шасси, завис на какое-то мгновение в воздухе и вертикально спикировал вниз со скоростью, приближающейся к скорости звука. Фредди приподнялся на руках и разразился проклятьями, наблюдая, как падал самолет, медленно вращаясь вокруг оси. Впечатление было такое, что истребитель вот-вот разобьется, но нос машины поднялся, и она вышла из пике над краем аэродрома, промчавшись прямо над ангаром, а звук тянулся за ней, словно тигриный хвост. Истребитель снова взмыл вверх и спикировал теперь уже прямо на ангар.
В самый последний момент он вышел из пике и пронесся над крышей ангара буквально в нескольких дюймах, так что затряслись стены здания.
– Идиот чертов, – выругался Фредди.
– Он летчик-истребитель, – улыбнулся Харди. – Такой нам подойдет.
Обучать Асри больше уже было нечему, он просто совершал тренировочные полеты, ближе знакомясь с машиной и окружающей местностью. Поэтому Харди обрадовался, когда получил весточку из Филадельфии. Человек сообщал, что подобрал все, что хотел Харди, и Джи вылетел в Филадельфию.
Различные категории людей по-разному представляли себе Альфредо Сан-Медро. Для отца он был честным и послушным сыном, для окрестных мальчишек в Северной Филадельфии он представлял собой настоящий образец того, как избежать нищеты гетто и чувствовать себя настоящим мужчиной в этом жестоком бесчестном мире. Местным девственницам он представлялся воплощением сильного, загадочного парня, а для молодых женщин он был грубым, бессердечным, деспотичным сукиным сыном. Для местных мафиози он был солдатом, достаточно честным, достаточно сильным, достаточно амбициозным. У него ничего не было слишком, всего было только достаточно.
Для патрульных полицейских, объезжавших окрестности, Сан-Медро был хулиганом, продавцом наркотиков, сводником. Полицейские ждали момента, когда поймают его на чем-нибудь серьезном и будут вправе разнести ему голову из сорок пятого калибра. Они не беспокоились и спокойно ждали, уверенные, что такой момент обязательно наступит.
Для Харди Сан-Медро был торговцем.
Когда Джи вошел в забегаловку в квартале Логан в Филадельфии, Альфредо уже поджидал его за столиком в углу. Харди подошел к нему, положил на стол портфель, который держал в руке, и сел за столик.
– Ну? Что у тебя есть для меня? – спросил он.
– Все что ты хочешь, парень. Как насчет пива? Харди покачал головой, но Сан-Медро сделал через плечо жест бармену, который принес две бутылки пива и забрал пустую бутылку, стоявшую в луже на столе. Лужу бармен даже не подумал вытереть.
– Ты все достал? – спросил Харди, когда бармен удалился.
Сан-Медро широко развел руками.
– Конечно. Не волнуйся, в твоем списке не было ничего сложного.
– Где товар?
Сен-Медро улыбнулся и посмотрел на портфель Харди.
– А где деньги, парень?
– Получишь на улице.
– Тогда пошли на улицу.
Харди отодвинул свой стул, но Сан-Медро взял его за руку.
– Эй, парень, я не имел в виду прямо сейчас. – Он показал на пиво. – Моя мама всегда говорила: «Мотовство до нужды доведет». – Альфредо рассмеялся. – Старики по-другому смотрят на эти вещи, да? – Он взглянул на Харди, который был примерно одного возраста с его матерью.
Не притрагиваясь к своей бутылке, Харди ждал, когда Альфредо допьет пиво. Сен-Медро с наслаждением прикончил бутылку, и Джи начал было подниматься, но Альфредо протянул руку и взял бутылку Харди.
– Мотовство до нужды доведет, – повторил он с мрачной улыбкой, которая мгновенно исчезла, когда Харди сжал запястье его протянутой руки. Держа руку Сан-Медро без каких-либо видимых усилий, хотя тот отчаянно пытался вырвать ее, Харди другой рукой взял бутылку пива, наклонился вперед и медленно вылил ее Сан-Медро на колени.
– Мотовство до нужды доведет, – сказал Джи и отпустил руку Альфредо. – Пошли на улицу.
Сан-Медро открыл заднюю дверь фургона, и они забрались внутрь. Он протянул Харди фонарик, запер дверь. Теперь его больше всего заботило, чтобы мокрые брюки не прилипли к телу, а Харди в это время осматривал товар. Как и говорил Альфредо, все было на месте: базука, гранаты, винтовки, автоматы «Узи», пистолеты и коробки с боеприпасами.
Когда они вылезли из фургона, Сан-Медро снова запер его, а Харди протянул руку за ключами. Альфредо сделал шаг в сторону и выжидающе замер. Джи подошел к кабине, открыл дверцу, уселся на место водителя, бросив портфель на соседнее сидение. Сан-Медро забрался на пассажирское сидение и открыл портфель. Харди терпеливо ждал, пока он пересчитает деньги, наконец он закончил, поднял взгляд на Харди и улыбнулся.
– Приятно иметь с тобой дело, парень, – сказал он. Харди протянул руку за ключами, и Сан-Медро отдал их ему. Пока за Альфредо захлопывалась дверца, Джи уже завел двигатель и тронулся с места.
24
– Могу я поговорить с Рашидом Амоном? – снова спросил Фредди.
Он звонил уже шестой раз. Во время второго звонка жена Рашида была в слезах – Рашид арестован, и она не знает что делать. Во вторник, среду и четверг никаких новостей не было. Каждый раз жена спрашивала, не знает ли он, что случилось с Рашидом, но Фредди просто вешал трубку.
Сегодня картина была иной. После довольно долгого ожидания – видно, телефон стоял в холле многоквартирного жилого дома, – в трубке раздался мужской голос:
– Слушаю?
– Это Рашид Амон? – спросил Фредди.
– Кто это?
– Я звоню по поручению Далласа. Это Рашид Амон? – Да.
Фредди не был уверен, но ему показалось, что в голосе говорившего слышалась тревога.
– Все в порядке? – спросил Фредди. Молчание.
– Ваша жена сказала, что вас арестовали.
– Да. Да, арестовали. – Человек определенно нервничал. – Сейчас все в порядке.
– Они поверили вашей истории?
– Да. Полностью.
– Вы твердо стояли на своем?
– Да! Да, конечно! Они не смогли ничего доказать… А теперь мне надо идти. Не звоните мне больше. Я не хочу иметь с вами никаких дел. – Он повесил трубку.