Услышав такую отповедь, наши спутники уже без всяких колебаний сошли с коней. То же самое сделал и Сэм, пробурчав себе под нос:
— Полегче, полегче, мистер Каттер! Джентльмен вроде меня не станет терпеть, чтобы ему валили на голову целую кучу верблюдов!
— Джентльмен умеет держать язык за зубами, и это прежде всего! — отрезал Олд Уоббл. — Ты, конечно, многому научился со времен своей первой охоты на лося, но в присутствии мистера Шеттерхэнда веди себя поскромнее, даже если тебе что-нибудь не по нраву. Помалкивай и не спорь, иначе мы с мистером Шеттерхэндом просто уйдем и оставим вас тут — делайте тогда, что хотите, но я вам не стану завидовать.
Ну вот, подумал я, началось. Одергивая Паркера, Уоббл явно давал понять всем остальным, что мы с ним составляем как бы единое целое. А раз так, то он недолго выдержит свой добровольный обет молчания и скоро сам начнет приставать ко мне с вопросами, советами и соображениями. Досадно, но ничего не поделаешь.
Когда начало смеркаться, я встал и сказал:
— Сейчас самое время разведать обстановку. Я пойду, погляжу, где команчи. Ружье я оставляю здесь и прошу вас, джентльмены, ни в коем случае не покидать этого места. Краснокожие могут быть где-то поблизости.
— Верно, — поддержал меня Олд Уоббл. — Думаю, те два команча, которых мы отпустили, уже прибыли или вот-вот появятся.
— Они появятся не здесь, мистер Каттер. Они переправятся на другой берег ниже по реке — там есть брод.
— Вы уверены?
— Да. Именно поэтому я решил передохнуть здесь, а не возле озера. Меньше риска, что нас заметят.
— Ладно. Итак, вы собираетесь на разведку. Могу я составить вам компанию?
— Честно говоря, я предпочел бы идти один.
— Вы считаете меня настолько беспомощным и неуклюжим?..
— Вовсе нет, мистер Каттер. Зачем же так резко?
— Можно и помягче, но все равно получится в том же роде. А я говорю вам, сэр, что умею подкрадываться и выслеживать врага не хуже любого другого. И я доказал это не далее, как вчера!
— Но я-то ведь заметил вас, мистер Каттер!
— Не меня, а ветку, срезанную мной для обзора.
— Да, но, кроме шелохнувшейся ветки, и несколько раньше, я заметил ваши глаза.
— Мои глаза? Разве они светятся в темноте, как у койота?
— Не светятся, а блестят, как у каждого человека. Этот блеск нетрудно заметить, если обладаешь достаточно острым зрением. А вы к тому же держали их широко раскрытыми.
— Ну а как же иначе! Нельзя же зажмуриваться, когда хочешь что-нибудь рассмотреть.
— Вы полагаете? Наоборот, можно и нужно. Опытный, осторожный лазутчик, действуя ночью, обязательно прищуривается, чтобы его не выдал предательский блеск глаз. Я, например, в подобных случаях закрываю их совсем — конечно, после того, как увижу все, что требуется, — и целиком полагаюсь на слух. Как вы знаете, слух при закрытых глазах становится гораздо острее.
— Ох, а ведь правда! Да, у вас можно многому научиться, сэр!
— Коль скоро вы признаете это, упомяну еще одну деталь. Вас выдают не только глаза, но и волосы.
— Как это?
— А что тут удивительного? Ваши белоснежные седины прямо-таки сияют в темноте. Я рекомендовал бы вам на будущее, если уж возникнет необходимость кого-то выслеживать, повязать волосы хотя бы шейным платком. Иначе можете потерять их вместе с головой.
— Обязательно воспользуюсь вашим советом, мистер Шеттерхэнд. И мне кажется, именно сегодня подходящий случай, чтобы сделать это. Не так ли?
— Потому что я должен взять вас с собой?
— Вы догадливы.
— Но я повторяю, что предпочел бы идти один.
— Возможно, вы правы. Но все-таки вы тоже человек из плоти и крови и можете попасть в беду, получить рану или угодить в засаду. А мы будем ждать, не зная, где вы и как вам помочь.
— Все верно, мистер Каттер, и я был бы только рад вашему обществу, не будь нынешнее дело таким опасным. Малейшая ошибка может стоить жизни.
— Ну так я даю вам слово, что не сделаю даже этой малейшей ошибки!
— Даете слово? Хм! Тогда мне остается только поверить вам — и надеяться, что сдержать его окажется в ваших силах.
— Премного благодарен! Сейчас выполню ваше указание по части маскировки, и двинемся в путь.
Он быстро скрутил свои волосы в жгут, уложил его и повязал сверху платком. Когда эта процедура была закончена, Олд Уоббл спросил:
— Вы хорошо знаете местность? Я имею в виду, мы не наткнемся на команчей?
— Не беспокойтесь, мистер Каттер. Если бы мне не был знаком каждый куст на берегах Голубой воды, я не лежал бы здесь, а употребил дневные часы на разведку. Вы могли бы сами догадаться об этом.
— Браво! — воскликнул восхищенный Паркер.
Олд Уоббл повернулся к нему:
— Интересно, с чего это ты так разорался?
— Я крикнул «браво», — невозмутимо отвечал Сэм. За истекшие сутки он успел утратить значительную долю своего преклонения перед Олд Уобблом.
— Это я слышал, я ведь пока еще не оглох, — язвительно заметил старик. — Но мне хочется знать, что именно тебя так обрадовало?
— А то, что вы получили такой красивый щелчок по носу! — объяснил Сэм.
— Щелчок по носу? Ты о чем?
— Когда я позволил себе задать вслух очень важный вопрос, вы накинулись на меня, велели молчать и обозвали верблюдом — уж не помню, сколько у него на шкуре было колючек. А теперь сами обращаетесь к Олд Шеттерхэнду по каждому пустяку, и ему приходится учить вас, словно малого ребенка. «Вы могли бы сами догадаться об этом!» Смех, да и только! Вот я и кричу — браво!
— Заткнитесь, почтеннейший! Все мои вопросы были совершенно необходимы.
— Мои также.
— Это ты так думаешь. И вообще, только сумасшедший может орать во всю глотку «браво!», находясь вблизи лагеря команчей. Пойдемте, мистер Шеттерхэнд; ну его, этого типа!
— Оставим его тут навсегда? — спросил я, невольно улыбнувшись.
— Нет, всего лишь до нашего возвращения, — с достоинством ответил Олд Уоббл.
Я вручил Сэму мои ружья, и мы со стариком отправились на разведку.
Полоса зарослей вдоль протоки была довольно узкой. За ней начиналась широкая луговина, на которой также имелось достаточно кустов, среди которых мы в любой момент могли найти надежное укрытие. Скоро совсем стемнело, и я перестал тревожиться.
К моему огорчению, Олд Уоббл быстро позабыл урок, преподанный ему Паркером, и собственное решение — молчать, как Виннету. Оглядевшись по сторонам, он обратился ко мне — разумеется, шепотом:
— А что собой представляет Голубая вода?
— Нечто вроде круглого озера — или, скорее, пруда; озером обычно называют водоем больших размеров.
— И насколько велик этот пруд?
— Мне требуется двадцать минут, чтобы пересечь его вплавь в любом направлении.
— Я слышал, вы отличный пловец, а значит, пруд не очень-то маленький. Кстати, это правда, будто вы однажды вплавь спаслись от индейцев сиу?20
— Правда. И не один раз.
— И еще рассказывают, что вас не могли догнать лучшие пловцы племени… Это тоже правда?
— Ну, конечно. Иначе бы мы с вами сейчас не беседовали. А вы умеете плавать, мистер Каттер?
— Как рыба!
— Точно?
— Еще бы! Вы что, не верите мне?
— Я должен верить, раз вы это говорите. Но как рыба — это, пожалуй, слишком сильно сказано. Я, например, не решился бы утверждать, что плаваю как рыба. Но если серьезно, вы выглядите довольно-таки худым для пловца.
— О да! Что у меня есть? Кости да дубленая шкура, больше ничего. Вы считаете это помехой для плавания?
— Во. всяком случае, чаще всего бывает именно так.
— Ха! Кто так думает, тот ничего не смыслит в плавании.