Мы слушали этот рассказ дедушки Петрована затаив дыхание.
- А где заимка у них была? - спросил, волнуясь, Кольча.
- Кто его знает, - развел руками дедушка Петрован. - Где-нибудь в кедровнике, наверное.
- А что же вы нам про это раньше не рассказывали?
Дедушка засмеялся.
- Чтобы вы все сорочьи гнезда разорили?
Потом прибавил уже другим тоном:
- Разговор об этом не заходил, вот и не рассказывал.
Мы все еще были под впечатлением услышанного. Сороки тащат к себе в гнезда всякие блестящие предметы. Вот таким манером и самородочек вместе с птенцами оказался. Но где заимка стояла, мы же не знаем. Остается одно: искать место аварии вездехода.
- Шарашились геологи все лето вот здесь, - склонился над Кольчиной картой дедушка и обвел тупым концом карандаша большой круг у Северо-Байкальского нагорья. - Тут мое ухожье, я могу даже пометить вам, где вышки у них стояли.
- Очень хорошо! - радостно воскликнул Кольча.
На карте появилось три крестика. Два неподалеку один от другого, а третий в стороне, километрах в пятидесяти или даже и того больше.
И опять собрались мы у Кольчи. Начались каникулы, и Кольчина комната стала нашей штаб-квартирой. На стене появилась большая карта Северо-Байкальского нагорья. Крупномасштабная карта, специальная. Снята она аэрофотосъемкой летом и похожа на громадную фотографию, сделанную на большой высоте.
С особой тщательностью мы нанесли на эту карту буровые нефтяников. Вернее, места, где эти буровые стояли. Дедушка Петрован помог нам даже прочертить несколько дорог, которыми пользовались геологи, места их стоянок.
А рядом с нашей рабочей картой появилась картинка, найденная в кисете убитого охотника. Не подлинник, разумеется. Кольча срисовал ее. Две девушки, веселые и нарядные, бегут по зеленой елани. Взялись за руки и венки на головы нацепили. Должно быть, для смеха Кольча нарисовал их вполне современными, в джинсах. И одна здорово смахивает на Галку Зырянову, самую красивую девчонку в нашем классе. По-моему, он на нее давно уже заглядывается.
- Может, здесь ничего и не загадано, - устало протянул Ванюшка.
- Хорошенькое дело! - возмущенно фыркнул Кольча и даже толкнул его слегка в спину. - Зачем же тогда охотник эту картинку домой нес? Подумаешь, произведение изобразительного искусства!
- Сколько уж людей над ней головы ломали! - вмешался и я.
Это окончательно взбесило Кольчу.
- Миша, оставь, пожалуйста, свои грустные комментарии! У них не было вот этого! - Кольча грохнул на стол трак гусеницы. - Это, по-твоему, значит что-нибудь или нет?
- Ладно, давайте намечать маршрут, - примирительно сказал Ванюшка, но спор наш на этом не утих.
- Золото надо искать вот здесь! - показал Кольча на две вышки у нагорья, стоявшие по соседству.
- А может, здесь? - Я ткнул пальцем на отдаленную вышку. - Где они пошабашили? У этой вышки. Значит, и гусеница тут где-то порвалась.
- Разуй глаза, Миха! - кипятился Кольча. - Там же низина, болота!.. Читай на карте: калтус Шумиха...
- Ну и что из этого?
- Ох и серый же ты! Как штаны у пожарника! - Кольча уже на последнем взводе. - Да ведь золото в горах добывают. Даже в песне поется: "Где золото роют в горах..."
- Бывает, что и в суходолах находят, в ложках, - подал голос невозмутимый Ванюшка.
Я горячо подхватил:
- А разве драги в болотах не булькаются?!
Кольча кинулся к письменному столу, вынул из ящика какую-то коробку и высыпал из нее на газетку землю, перемешанную с песком.
- Это я с трака гусеницы соскреб, - объявил он нам. - Здесь двадцать процентов земли и восемьдесят крупных и мелких речных песчинок!
- На них написано, что они речные?
- Для мыслящих - да!
- Ну и что же прочитал один такой мыслящий?
- Это же окатыши! - Кольча сунул мне в руки лупу.
- Гляди! Ни одной острой грани!
Мы с Ванюшкой внимательно разглядываем песок. Кольча, пожалуй, прав: все песчинки круглые, как просяные зернышки.
- У меня есть и другие доказательства. - Кольча выхватил со стеллажа толстенную книгу. - Миха, где чаще всего встречаются самородки?
Я пожал плечами, Ванюшка тоже не нашел что сказать. Кольча развернул книгу на картонной закладке.
- Михайло Ломоносов, парни. "Потаенные в горах сокровища, каковыми многие государства хвалятся, драгоценные камни: алмазы, яхонты, изумруды и другие украшения человеческие, также п е с к и, з о л о т о м б о г а т ы е, в ы м ы в а ю т р е к и и з б е р е г о в, ими обогащенных, и по ним располаскивают, что все лежит часто многие веки, и нашего искания и рачения дождаться не может".
Кольча не прочитал, а пропел в упоении эти слова, а потом словно выстрелить захотел в меня, шумно захлопнул книгу.
- А когда это было сказано-то? При царе Горохе! - только и нашел я что ответить ему. - Кто тогда бывал тут у нас?..
Кольча опять метнулся к стеллажам.
- У наших современников, Миша, на этот счет точно такое же мнение. В руках у Кольчи появилась другая книга, такая же толстая и солидная. Она была вся в картонных закладках. Когда же Кольча успел их натыкать в нее?
Он сел на стул, положил ногу на ногу и раскрыл на колене эту вторую книгу. Но читать не стал, поглядел на нас с Ванюшкой.
- Я вам, парни, про моего дядю Костю рассказывал что-нибудь?
Ванюшка отрицательно помотал головой. Я тоже ничего не мог припомнить.
- Вроде бы нет.
- Очень колоритная фигура! - с жаром произнес Кольча. - Старый таежный волк. Это его труды.
- Твоего дяди? - усомнился я.
- И Толстой и Тургенев тоже доводились кому-то дядями, - рассудил глубокомысленно Ванюшка.
- Членкор, парни! - Кольча почтительно погладил книгу. - Корифей! Послушайте! "В россыпях встречаются металлы и их соединения, которые обладают большим удельным весом. Они не окисляются, мало разрушаются под воздействием воды, температуры, ветра, перемещения. Золото - металл очень стойкий. Он не ржавеет, кислотоупорный. Поэтому и назвали его благородным металлом еще в глубокой древности. Накапливается золото в россыпях иногда в большом количестве и в так называемом с а м о р о д к о в о м в и д е. Самые распространенные - р е ч н ы е р о с с ы п и".
Я молчал. Крыть мне было нечем. Положил он меня на обе лопатки.
- Понял, Миша? Эх ты, ге-олух!
- Я тебе дам ге-олух! - рванул я Кольчу за ворот куртки да так, что пуговицы посыпались на пол.
- Охолонись! - грубо отдернул меня Ванюшка. - Нечем крыть, так рукам воли не давай...
- Я же в шутку, Миша! - собрал пуговочки Кольча и положил на подоконник.
- Хорошие шутки!
Открылась дверь, и в комнату вошел Дружок - серый в яблоках вислоухий пес, лоснящийся от сытости. Нет, он не вошел, а пожаловал - торжественно и важно.
- А почему не здороваешься? - укорил его хозяин. - А еще мюнстерлендер! Воспитанные собаки так не поступают.
Пес с достоинством выслушал все это, поглядел на нас с Ванюшкой своими умными коричневыми глазами с желтыми бликами и гавкнул два раза: сначала одному, потом другому.
Неловкость моя от стычки с Кольчей как-то сама собой рассосалась. Мы попили чаю с мятными пряниками, и опять у нас о загадочной картинке разговор зашел.
- Цветы, я считаю, это самородочки, - увлеченно начал развивать свою очередную теорию Кольча. - А вот почему красотки за руки взялись - это выше моего понимания. Но сдается мне, парни, что эта веселая пара, по замыслу художника, должна олицетворять собой беспечную жизнь миллионера...
- Кольча, не говори красиво! - чуть приоткрыв дверь, сделала замечание его мать и снова закрыла.
- Я уж и сам этому не рад, парни! - вздохнул тяжко Кольча. - Люди думают, что задаюсь, выкаблучиваюсь, а я рад бы иначе говорить, да не умею.