После первого тиража «Центурий» и всплеска их повсеместной популярности последовала поездка в Париж ко двору (по приглашению французской королевы), длившаяся около месяца (в июле – августе 1556 г.) и ставшая подлинным триумфом Нострадамуса. Всеобщее доброжелательное отношение и многочисленные дары, признание после исполнения некоторых предсказаний и ореол таинственности обеспечили Нострадамусу неприкосновенность до конца жизни, несмотря на смелость некоторых поступков, часть которых не могла одобрить церковь.
Нострадамус вел жизнь, достойную христианина, и был милосерден к больным, не имевшим возможности отблагодарить его за помощь иначе, чем словами. Доподлинно известно, что Мишель Нострадамус в конце 1550-х гг. оказывал материальное и моральное содействие инженеру Адаму де Граппону, строителю канала, соединяющего реки Рону и Дюранс южнее их естественного слияния. Молодому и талантливому инженеру он выделил 8775 экю (огромная в те времена сумма). Канал строился с 1554 по 1559 г. и после открытия оросил засушливую местность близ Салона – степь Кро, превратив ее в цветущую долину. Водой из этого канала до сих пор пользуются полтора десятка деревень. В Провансе астролог держал гостиницу, довольно стабильный доход давало и написание альманахов. Так что Нострадамус умел обращаться с деньгами и вкладывал их только в действительно перспективные проекты, которые приносили пользу людям.
27 июня 1558 г. издатель Пьер Риго выпустил в свет оставшуюся часть его «Центурий» с посланием Генриху Второму [14] вместо предисловия. Это издание повторило успех первого. А 1 июля 1559 г. на турнире король Генрих Второй получил удар в правый глаз осколком копья, сломанного его противником, молодым графом де Монтгомери, после чего скончался в муках. Предвидение этого события тут же увидели в одном из катренов. Это было первое предсказание Нострадамуса, воспринятое как сбывшееся при его жизни и прославившее его уже на всю Европу, до самых крайних уголков.
В первом издании его пророчеств действительно были такие слова (центурия 1, катрен 35):
Лев молодой старого одолеет,
На поле боя (брани) странной (необычной) одиночной
(двойственной) дуэлью:
В золотой клетке глаза его лопнут (ему выколют),
Два класса (флота) в один (едины, вместе), затем умрет,
смерть жестокая (страшная).
Единогласно всеми соотечественниками было решено, что такое точное совпадение стиха со свершившимся событием случайным быть не может, хотя и осталась непонятой фраза «два класса в один», или, как часто переводят ностра-дамоведы, «два флота в один» либо «два флота к одному». Действительно, точность других фраз заслуживает внимания.
В этот период Мишель Нострадамус вел «двойную жизнь», как сказали бы сейчас. Днем он исполнял свои врачебные обязанности, а ночью уединялся в кабинете под самой крышей, куда доступ был запрещен всем. Только лучший (а возможно, единственный) его ученик, Жан Шавиньи, составлял исключение. Впоследствии записки Шавиньи стали ценнейшим источником информации о жизни Нострадамуса в Салоне.
После смерти короля Нострадамус особенно подвергался критике противников из числа священнослужителей и дворян, политиков и ученых, астрологов и ненавистников астрологии, протестантов и католиков. Его обвиняли в связях с падшими ангелами и злыми духами, шарлатанстве, растлении умов народа и королевской семьи, тайной приверженности иудаизму, самонадеянности и чванстве, алкоголизме и непрофессионализме.
Принято считать, что каким-то непостижимым образом Нострадамус знал точное время своей смерти, диктуя свое завещание. Он скончался от разрыва сердца или от острой почечной недостаточности (есть и другие версии причины смерти) на рассвете (примерно в 3 часа утра) 2 июля 1566 г.
на 63-м году жизни. Шавиньи пишет: «Я очень хорошо помню, что в конце июня рокового для того года он собственными руками написал на эфемеридах Жана Стадиуса следующие слова:„Hic prope mors est“, то есть „Здесь приближается смерть“.А в тот день, когда он сменил эту жизнь на другую, я находился около него в течение многих часов, и когда поздно с ним попрощался до следующего утра, он мне сказал:
„Вы меня не увидите в живых при восходе солнца“».Согласно последней воле Нострадамуса, его похоронили в закрытом гробу, который вертикально расположили внутри каменной стены в церкви Кордельерос в Салоне. Надгробная надпись, высеченная на плите, прислоненной на древнеримский манер к стене храма, гласила примерно следующее:«Здесь покоятся останки Мишеля Нострадамуса, единственного из смертных, волей небес удостоенного милости записать своим почти божественным пером события грядущих лет».
Дом Мишеля Нострадамуса в Салоне, на улице, носящей ныне его имя, сохранился до наших дней. К моменту смерти Нострадамус был довольно богатым и уважаемым господином, конфидентом королевы-матери и лейб-медиком короля. Также доктором медицины, доцентом кафедры медицинского факультета университета Монпелье. И безмерно одиноким человеком, до конца жизни страдавшим от непонимания, от интриг завистников и ненависти врагов. Круг его друзей был весьма узок. В 1552 г. он жаловался: «В Салоне, где я проживаю, я нахожусь среди животных и варваров, смертных врагов словесности и досточтимой образованности». Через 10 лет после смерти Нострадамуса его сыновья опубликовали дополнения к «Центуриям» под названием «Шести-строчия» («Шестистаршие»), написанные шестистишиями.
В 1781 г. папа римский Пий Шестой предал анафеме предсказания Нострадамуса и запретил их распространять (они были включены церковью в список запрещенных книг). До этого долгие годы могила Нострадамуса в древнем храме францисканцев была объектом почитания. Существует версия, что 10 лет спустя, в 1791 г. пьяные революционные гвардейцы из числа марсельцев разрушили его гробницу, разбив плиту, и пытались разбросать останки, что, кстати, согласно другой легенде, предвидел Нострадамус. Но, по счастью, подоспевшему мэру Салона удалось спасти портреты Мишеля и его сына Цезаря, а также их останки от преступных посягательств. Считается, что Конвент принял решение о перезахоронении останков и об установке на могиле великого пророка плиты с надписью «Предсказателю свободы».
После смерти слава Мишеля Нострадамуса многократно превзошла известность всех правителей и других высокопоставленных людей его времени, затмив даже многих «первых лиц» следующих поколений, и во Франции, и за ее пределами. На протяжении столетий человечество помнит об этом удивительном человеке. Как врач он первый избавил Европу от страха перед чумой, показав, что с этой страшной болезнью можно и нужно бороться. А как астролог, считают некоторые, он первый вместо рассуждений и построений логических схем создал реальное доказательство существования закономерностей, называемых судьбой, которую можно предсказать. В таком случае именно его должны благодарить современные астрологи за то, что значительная часть человечества верит в астрологию если не как в науку, то как во что-то реальное и объективное. Если бы не сбывались, по мнению некоторых, его предсказания, возможно, никто бы не верил многочисленным, зачастую противоречащим друг другу гороскопам, из которых в последнее время сильные мира сего вообще сделали «программы» управления массовым сознанием, используя подконтрольные периодические издания.
Сохранилось письмо некоего Сэва королю Генриху Четвертому от 19 марта 1605 г.