.. Вот нам и дали смерть[16. "Дайте мне свободу или дайте мне смерть" - популярный лозунг во время Войны за независимость. Его автор - американский политический деятель, соратник Г.Вашингтона Патрик Генри (1736-1799). ]
солнечный полдень сквозь легкую тошноту оставленную горчичным газом я чувствую запах букса чайных роз и белых флоксов с пурпурным глазком три коричнево-белые полосатые улитки с бесконечным изяществом свисают с ветки жимолости над моей головой высоко в синеве сонно словно корова на привязи пасется привязанная колбаса пьяные осы липнут к перезрелым грушам, которые шмякаются оземь всякий раз как расположенные неподалеку орудия изрыгают тяжелые снаряды с грохотом уносящиеся в небо
помнишь это жужжанье ты гулял в лесу и спугнул вальдшнепа
зажиточные деревенские жители основательно построили ограду и маленькую будку сортира с чисто вымытым стульчаком и четвертушкой луны в дверях точь-в-точь как у нас на родине на какой-нибудь старой ферме основательно разбили садик и кушали фрукты и нюхали цветы и основательно подготовили эту войну
к черту Патрик Генри в хаки является на осмотр и вкладывает все свои гроши в Заем свободы[17. Заем свободы - серия займов (с июня 1917 г. по октябрь 1918 г.), выпущенных правительством США после объявления войны Германии, на сумму около 20 млрд. долл. К широкому распространению займов в народе были привлечены церковь, школы, разные благотворительные учреждения. ] или дайте мне...
arrives [букв.: прибывшие (франц.); здесь: попавшие в цель] шрапнель пощипывая струны своих арф из крошечных пороховых облачков ласково приглашает нас к славе счастливые мы следим за осторожными движениями улиток в полуденном солнце вполголоса разговаривая о
La Libre Belgique [Свободная Бельгия (франц.)] Письма Юния Ареопагитика Мильтон ослеп во имя свободы слова Если найти правильные слова народ поймет даже банкиры и попы я ты мы должны
Где трое за правду встанут
Там три царства падут во прах
мы счастливы разговаривая вполголоса под полуденным солнцем об apres la guerre [после войны (франц.)] о том что наши пальцы наша кровь наши легкие наше мясо под грязным хаки feldgrau bleu [серо-голубой (нем.)] могут еще расти наливаться сладостью пока мы не упадем с дерева как перезрелые груши arrives это знают и певучие eclats [разрывы (франц.)] шипящие газовые бомбы яко их есть царство и слава
или дайте мне смерть
РЭНДОЛФ БОРН
Рэндолф Борн
появился на нашей планете,
лишенный удовольствия выбирать себе местожительство или карьеру.
Он был горбун, внук пастора-конгрегационалиста, родился в 1886-м в Блумфилде, Нью-Джерси; там он кончил начальную школу и среднюю школу.
Семнадцати лет от роду он поступил на службу секретарем к одному морристаунскому дельцу.
Он учился в Колумбии, работая на фабрике валиков для пианол в Ньюарке, работая корректором, настройщиком роялей, аккомпаниатором в школе пения при Карнеги-Холле.
В Колумбийском университете он слушал лекции Джона Дьюи[18. Дьюи, Джон (1859-1952) - американский философ, психолог, педагог, один из ведущих представителей прагматизма. Его работы в области педагогики оказали большое влияние на педагогическую мысль США и принципы организации американской школы. ],
получил заграничную поездку, давшую ему возможность посетить Англию, Париж, Рим, Берлин, Копенгаген,
написал книгу о школах Гэри[19. Гэри - американский город в штате Индиана, один из крупнейших центров сталелитейной промышленности. Относительно молодой среди городов Среднего Запада (осн. в 1906 г.), Гэри прославился своими прекрасно оснащенными школами. ].
В Европе он слушал музыку, очень много Вагнера и Скрябина,
и купил себе черную пелерину.
В Колумбийском университете он слушал лекции Джона Дьюи[18. Дьюи, Джон (1859-1952) - американский философ, психолог, педагог, один из ведущих представителей прагматизма. Его работы в области педагогики оказали большое влияние на педагогическую мысль США и принципы организации американской школы. ],
получил заграничную поездку, давшую ему возможность посетить Англию, Париж, Рим, Берлин, Копенгаген,
написал книгу о школах Гэри[19. Гэри - американский город в штате Индиана, один из крупнейших центров сталелитейной промышленности. Относительно молодой среди городов Среднего Запада (осн. в 1906 г.), Гэри прославился своими прекрасно оснащенными школами. ].
В Европе он слушал музыку, очень много Вагнера и Скрябина,
и купил себе черную пелерину.
Этот маленький человечек, похожий на воробья,
крошечный, уродливый кусочек мяса в черной пелерине,
хилый и вечно больной,
положил камешек в свою пращу
и угодил Голиафу прямо в лоб.
Война, писал он, - это, здоровье государства.
Наполовину музыкант, наполовину педагог-теоретик (слабое здоровье, и нищета, и физическое уродство, и нелады с родными не испортили Рэндолфу Борну радости жизни: он был счастливый, человек, любил "Мейстерзингеров"[20. "Мейстерзингеры" ("Нюрнбергские мейстерзингеры") - опера ] и играл Баха своими длинными руками, так легко обнимавшими клавиатуру, и любил красивых женщин и хороший стол и вечерние беседы. Когда он умирал от воспаления легких, один приятель сбил ему гоголь-моголь. Погляди на эту желтизну, как она хороша, твердил он, в то время как жизнь его таяла в горячке и лихорадке. Он был счастливый человек). С лихорадочным интересом Борн набросился на идеи, модные в ту пору в университете, и выудил из напыщенной путаницы, учения Джона Дьюи розовые очки, сквозь которые он ясно и отчетливо увидел
сияющий Капитолий реформированной демократии,
Вильсонову Новую свободу;
но он был слишком хороший математик; он должен был сначала решить уравнения;
с тем результатом,
что в сумасшедшую весну 1917 он начал терять популярность в "Новой республике", где он зарабатывал кусок хлеба с маслом;
Вместо Новой свободы читай Всеобщая Воинская Повинность, вместо Демократии - Война до победного конца, вместо Реформы - Выручайте Моргановы займы,
Вместо Прогресса Цивилизации Просвещенья Служенья Обществу
Покупайте Военный Заем,
Бейте гуннов,
В тюрьму уклоняющихся.
Он ушел из "Новой Республики"; только "Семь Искусств" имели мужество печатать его статьи против войны; издатели "Семи Искусств" получали деньги откуда-то из другого места. Друзья избегали показываться с Борном, отец в письмах молил его не позорить семью. Радужная будущность реформированной демократии лопнула, как проколотый мыльный пузырь,
Либералы ринулись в Вашингтон; кое-кто из друзей уговаривал его влезть в шарабан школьного учителя Вильсона; приятно было воевать, сидя на вращающихся креслах в бюро мистера Крила в Вашингтоне.
На него рисовали карикатуры, за ним следила разведка и контрразведка; во время прогулки с двумя знакомыми девушками в Вудс-Холе он был арестован, в Коннектикуте у него украли чемодан с рукописями и письмами. ("Насилие вплоть до последних пределов", - гремел школьный учитель Вильсон.)
Он не дожил, не увидел ни грандиозного цирка Версальского мира, ни вопиющей посредственности Пустозвона из Огайо.
Через шесть месяцев после перемирия он умер, замышляя труд об основах грядущего американского радикализма.