Карл XII, считая кампанию выигранной, начал военные действия против союзника Петра – саксонского курфюрста и польского короля АвгустаП .
Принудив Августа заключить мир и оставив Петра без союзников, Карл XII в 1707 году вновь обрушился на Россию. Плохо подготовленная кампания была заранее обречена на провал. Пока Карл воевал в Польше, Петр не сидел сложа руки. В 1701–1704 годах открылись четыре новых металлургических завода на Урале. Колокольная медь тоже пошла в дело – все для фронта, все для победы, как это спокон веку было принято на Руси. Когда реорганизованная русская армия встретилась в 1709 году со шведами под Полтавой, расклад сил был уже совсем иным. Карл XII не имел ни единого шанса на успех. Предельно измотанная и деморализованная, шведская армия насчитывала едва30 тысяч человек(в сражении приняли участие не более 1 6 тысяч)при четырех орудиях. У Петра было42 тысячи хорошо отдохнувшихсолдат и72 пушки. Исход битвы был предрешен с самого начала: не получая в течение длительного времени ни провианта, ни подкреплений, ни боеприпасов, шведы просто физически не могли противостоять русским. Полтавское сражение продолжалось всего два часа. В. О. Ключевский написал о Полтаве так:
«Стыдно было бы проиграть Полтаву… русское войско, им (Петром. –Л. Ш .) созданное, уничтожило шведскую армию, то есть 30 тысяч отощавших, обносившихся, деморализованных шведов, которых затащил сюда 27-летний скандинавский бродяга». Тем более удивительно, что осторожный Петр, имея подавляющее преимущество в живой силе и артиллерии, не преминул подстраховаться в своем людоедском духе: в тылу русских войск были расположены специальные заградительные отряды, получившие от Петра приказ стрелять по своим, если те дрогнут и оставят занимаемые позиции.
Окрыленный таким необычайным успехом, Петр, по всей видимости, решил, что отныне он может все. И хотя Турция в ноябре 1709 года возобновила мирный договор с Россией, сие зыбкое равновесие победителя шведов устроить никак не могло. Пограничные конфликты на южных рубежах продолжали исправно тлеть, а тут вдобавок еще и крымские татары вторглись на территорию Правобережной Украины. А поскольку к тонкой дипломатической игре душа царя-реформатора явно не лежала, он предпочел разрубить запутанный гордиев узел одним ударом. Нахальную Оттоманскую Порту следовало примерно наказать: ее должна была постичь судьба незадачливых шведов, бесславно сгинувших под Полтавой. Эмиссары православных балканских народов только подлили масла в огонь: заверяя Москву в полной своей лояльности, они намеренно преувеличивали размах антитурецкого движения в своих странах.
Петр купился на эти посулы с потрохами. Он писал фельдмаршалу Шереметеву: «Господари пишут, что как скоро наши войска вступят в их земли, то они сейчас же с ними соединятся и весь свой многочисленный народ побудят к восстанию против турок: на что глядя и сербы (от которых мы такое же прошение и обещание имеем), также болгары и другие христианские народы встанут против турок, и одни присоединятся к нашим войскам, а другие поднимут восстание внутри турецких областей; в таких обстоятельствах визирь не посмеет перейти за Дунай, бол2 ьшая часть его войска разбежится, а может быть, и бунт поднимут». Неуемный Петр был настолько наивен, что даже разослал специальные манифесты с призывом поднять восстание против турецкого ига…
Петровская затея окончилась форменным пшиком. Когда в июне 1711 года русские войска вступили в Молдавию, неожиданно выяснилось, что многотысячные отряды повстанцев канули неведомо куда: господарь Кантемир смог предоставить в распоряжение русского царя всего лишь немногочисленную кучку придворных.
С валашским господарем Бранкованом получилось и вовсе худо: он не только не засвидетельствовал почтение старшему брату, но предпочел остаться на стороне турок и даже приложил все усилия, чтобы помешать сербам соединиться с русским войском. Мучительно страдая от сильной жары и испытывая недостаток в продовольствии, русская армия встретилась в первых числах июля 1711 года с турецкими войсками на берегу реки Прут. Соотношение сил говорило само за себя:против 38 тысяч русских было почти 200 тысяч турок , поэтому ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. Сидя в осажденном лагере, Петр отправил к великому визирю своего посла, П. П. Шафирова, с наказом добиваться мира любой ценой. Ситуация и в самом деле была аховая. Если турки вдруг упрутся, предполагалось не только отдать все завоеванные на юге земли, но и вернуть шведам Прибалтику, кроме Петербурга (Турция и Швеция были связаны союзным договором), а также отдать Псков с прилегающими землями. Одним словом, было велено соглашаться на все.
Надо сказать, что Петру еще крупно повезло. Визирь не стал вмешиваться в русско-шведские дела, но и без того России пришлось несладко. По условиям мирного договора от 12 июля 1711 года Россия обязывалась вернуть Турции Азов, срыть все свои крепости на южных рубежах, вернуть Таганрог, ликвидировать флот на Черном море, не вмешиваться в дальнейшем в польские дела, а также отказаться от содержания посольства в Стамбуле, что по меркам того времени было чувствительным унижением российской дипломатии. Остается добавить, что в Прутском походе русская армия потеряла свыше 27 тысяч человек, причем только около пяти тысяч погибли на поле брани – остальные умерли от болезней, жажды и голода. Однако сие обстоятельство не помешало вернуться в Петербург русскому царю триумфатором. Дело было подано так, что будто бы Турция подписала акт о полной и безоговорочной капитуляции. Что и говорить, Петр всегда умел делать хорошую мину при плохой игре… В заключение отметим, что военная реформа Петра I, как, впрочем, и другие его реформы, состоялась в основном на бумаге. Так называемые «полки нового строя» в вооруженных силах Российской империи отнюдь не преобладали. Предоставим слово Александру Бушкову: «…в главных военных походах Петра значительную часть армии составляли все же не “полки нового строя”, а те самые стрельцы, которые считаются “отмененными и распущенными” еще в самом начале XVIII века. К 1708 г. в строю еще было 14 старых стрелецких полков, а многие из тех, что именовались “солдатскими”, на деле опять-таки были старыми стрелецкими…»
Да в конце-то концов, гори она огнем эта пехота с кавалерией и артиллерией вместе! Стрельцы, не стрельцы – кому какая разница? Только ленивый не знает, что Петр был человеком, которого позвало море. Вон и исторический ботик до сих пор болтается на Неве… Флот, флот и еще раз флот – вот где следует искать грядущее величие земли Русской. Будем прирастать океанами и морями, а иначе для чего рубили окно на Балтике? Знаменитым петровским флотом нам сызмальства прожужжали уши. Кто же спорит – было дело. И построили, и на воду спустили, и даже шведам всыпали хорошенько под Гангутом в июле 1714 года. Так и пишут в учебниках: «Но и русский флот имел уже немалое число кораблей, особенно галер». Для справки: галеры – это парусно-гребные суда, рассчитанные исключительно на каботажное (вблизи берегов) плавание. В XVIII столетии они были позавчерашним днем судостроения. Многие отечественные историки склонны неправомерно преувеличивать таланты царя Петра, между тем как его естественно-научная подготовка, вне всякого сомнения, оставляла желать лучшего. Сколько-нибудь приличного образования молодой царь, как мы помним, так и не получил.