Целый день он убивал людей, а ночью был праздник.
Однажды ночью его солдаты привели проститутку, которая была поистине прекрасна. Она танцевала, и Надир-шах был очень счастлив. В полночь он сказал: «Я чувствую усталость, а завтра утром мы намерены захватить еще одну страну. Так что хватит танцевать».
Но хрупкая молодая и прекрасная женщина сказала: «Темной ночью, лесом, мне придется идти к себе в деревню. По крайней мере, позволь мне остаться переночевать. Утром, когда рассветет, я смогу уйти».
Он ответил: «Не беспокойся. Ты гостья не обыкновенного человека; ты гостья Надир-шаха. Я сделаю твой путь светлым сейчас же!» И он приказал своим солдатам поджечь все села на пути, все деревья, чтобы проститутка могла идти при полном освещении. Двадцать деревень со спящими живыми людьми были подожжены, и весь лес был охвачен огнем — ради того, чтобы создать утро среди темной ночи для проститутки, — потому что она была гостьей необыкновенного человека.
И это имена, которые делают историю. Вы никогда не встретите в ваших книгах по истории имена тех, кто скромен, тих, умиротворен.
Но Халиль Джебран прав:И лишь тот велик, кто превращает голос ветра в песню, становящуюся нежнее от любви.
Кроме любящего сердца, величия нет нигде.
И у всех вас есть любящее сердце. Просто кто-то должен рассказать вам, что нужно быть открытым, стать доступным сущему, жизни, людям, деревьям, океанам — всему, что окружает вас.
Труд — это любовь, ставшая зримой...
Всякий раз как вы творите, вы делаете свою любовь к сущему зримой. Но ваши религиозные святые приказывают вам отвергать мир.
В Индии тысячи и тысячи монахов — индусов, джайнов, мусульман, — но все они несозидательны. Они даже не занимаются живописью или поэзией. Нет, труд осуждается, а тем людям, которые осуждают жизнь и ее созидание, поклоняются.
Я спрашивал людей: «Куда вы идете?» А в Индии ходить к святому называетсясэва —служение. Они будут служить святому. Святой не может трудиться, не может творить, это самая бесполезная личность — ненужное бремя несчастной страны, — и ему необходимо служить.
Я знал прежде поистине замечательного человека, Магга Бабу. Его чрезвычайно утомили эти люди, непрерывно служащие ему, ведь всему есть предел. Бывало, они не давали ему уснуть! Десять человек массировали его... он был такой простой, невинной душой, что не хотел говорить ничего. «Пускай занимаются...»
Но как-то ночью он исчез. Он обычно исчезал не по своей воле. Он был, наверное, единственным человеком, которого беспрерывно похищали. Потому что когда одно село послужило ему достаточно, какое-то другое село, воспользовавшись случаем, обязательно похищало его, а ему не хотелось ничего говорить. Если ему говорили: «Садись в рикшу», — он обязательно садился.
Много раз его находили в разных деревнях и приводили назад. Но в конце концов, он так устал...
Я был студентом университета в те дни и время от времени наведывался к нему — просто посидеть около этого молчаливого человека, ведь он обычно никогда ни с кем не разговаривал. Но я был счастлив, потому что если рядом больше никого не было, он шептал что-нибудь мне на ухо. И последнее, что он прошептал мне на ухо, было: «Слезы наворачиваются на мои глаза, потому что я не смогу увидеть тебя снова».
Я спросил: «Что случилось? Какое-нибудь указание на похищение?»
Он сказал: «Нет, я так устал от всех этих людей, которые служат мне. Я не могу заснуть, поэтому я собираюсь просто исчезнуть в горах. И я не возвращусь, потому что человечество — это не место, где можно жить молча».
Он был просветленным существом, но ни одна книга по истории никогда не упомянет о нем.
История, по-видимому, одержима убийцами, власть имущими — людьми, которые сотворили всевозможные беды в мире и стали не помощью или благословением, а проклятьем.
Если возникнет новое человечество, первым делом надо будет сделать костры из всех этих исторических книг. Избавьтесь от Александра Великого, Наполеона Бонапарта, Ивана Грозного, Адольфа Гитлера, Иосифа Сталина, Бенито Муссолини, Рональда Рейгана. Пусть ваши детские умы не отравляются этими людьми!
Истории следовало бы отмечать созидателей, людей, которые — никто; но из-за того, что они никто, они превратились во флейты — полый бамбук. Дует ветер — и флейта превращает ветер в песню. Это те люди, кого любит сущее, потому что они украшают его.
Но все религии против жизни. Они говорят: «Отвергайте жизнь», — а жизнь включает труд, жизнь включает любовь, жизнь включает все. «Отвергайте жизнь, ибо ваше отвержение жизни станет после вашей смерти входом в рай». Но это всегдапослесмерти.
Все эти религиозные люди и политики сердиты на меня просто потому, что я говорю людям, что жизньздесь и сейчас —не после смерти, не ждите. И жизнь — в любви, жизнь — в созидании, жизнь — в понимании своей сокровенной сущности. Ибо только так сможете вы стать постоянно переполняющимся источником красоты, любви и радости.
Кому нужна жизнь после смерти? Жизнь существуетпередсмертью, а если вы можете жить всей полнотой, для вас смерти нет. Это опыт всех тех, кто вошел в безмолвие. Они были свидетелями величайшего чуда: их сокровенная сущность, их сознание — вечно. Жизнь может забрать одежду, тело, но жизнь не может уничтожить вас. Но только созидатель — и созидатель от любви — превосходит смерть.
Труд — это любовь, ставшая зримой.
Если вы не можете трудиться с любовью, а трудитесь лишь с отвращением, то лучше вам оставить ваш труд, сесть у врат храма и собирать милостыню у тех, кто трудится с радостью.
Если вы не можете быть созидателем, если вы не можете любить труд, если вы не можете любить жизнь, тогда единственная возможность для вас — это просто быть нищим. Любящий — это император, созидатель — это император — без завоевания всего мира. Он пленил целую вселенную чистым, любящим созиданием. Но если вы не способны на это, то, по крайней мере, садитесь перед храмом, как нищий.
Почему же он предлагает именно храм? Потому что если храм является живым храмом, — а я подразумеваю под живым храмом такой, где мастер все еще жив, — туда будут приходить искатели, любящие, созидатели, и вы постоянно будете видеть, что они такие же человеческие существа, как и вы. Возможно, вы начнете стыдиться нищенствования. Возможно, однажды вы сможете пробудиться и войдете в храм не как нищий, но как искатель истины, как искатель любви, как обучающийся созиданию.
Если вы печете хлеб равнодушно, то хлеб ваш горек,
И он лишь наполовину утоляет голод человека.
Если вы точите из гроздий сок с недобрым чувством, то оно отравляет вино.
Если даже вы поете, как ангелы, но не любите петь, то вы не даете людским ушам услышать голоса дня и голоса ночи.
Пение беспрерывно. Птицы поют, цветы поют. Слышите вы это или нет, дело другое. Вы думаете, цветы не поют? Можете считать себя глухими! Потому что я слышал их пение, танец. Даже темной ночью тишина — это песня. Если вы не способны делать что-нибудь, то по крайней мере позвольте сущему войти в ваше существо. Оно трансформирует вас.
Я называю науку трансформации медитацией.
Просто сидя здесь, слушая птиц, вы наполняетесь вечным созиданием.
Я пробыл в этом саду семь лет, прежде чем уехать в Америку. Мои люди посадили небольшие саженцы, а сейчас это настоящие джунгли, такие прекрасные, что вам не нужно делать ничего — просто сидите тихо в тени дерева и слушайте, что деревья шепчут друг другу. Между небом и землей есть постоянное общение.