Хотя девушка постаралась отнестись к ситуации с пониманием, ее разочарование оказалось таким сильным, что оно подавляло и меня, наполняя чувством вины и собственной неполноценности. Тогда я еще не был даосом, и очень переживал по этому поводу, волнуясь при встречах с другими девушками, что, в общем-то, не самым лучшим образом сказывалось на моей потенции.
Костя искренне сочувствовал моим переживаниям, и в свою очередь делился похожими случаями из его жизни.
Я объяснил ему, что со временем л научился смеяться над своими неудачами и относиться к ним совершенно спокойно, поскольку даосская подготовка психики помогала быть выше подобных мелких недоразумений, не теряя уверенности в себе и в своих человеческих и, в частности, в мужских качествах. Я стал спокойно относиться к проявлениям своего организма, как бы наблюдая за ним со стороны: ну не получилось, так не получилось,
Это мне напоминало анекдот о старой беззубой лошади, которая уговорила хозяина сделать на нее ставку на скачках.
- Ну не шмогла я, не шмогла, - шепелявя, объяснила лошадь, придя к финишу последней.
Я рассказал Косте о принципе даосского недеяния, об искусстве желать, не желая, действовать, не заботясь о результате, что тоже является одной из форм недеяния. В общении с женщиной, как и в самой жизни важнее сам процесс, чем результат.
Если тебе хорошо с человеком, то ты наслаждаешься общением с ним здесь и сейчас, давая ему то, что ты можешь на данный момент.
Даже если что-то не получится сразу, связи с ним постепенно укрепляются, и, в процессе взаимного обмена лаской и общением, которые сами по себе являются бесценным подарком, иногда даже большим, чем половой акт в чистом виде, постепенно, по мере укрепления привязанности, если действовать без паники и спешки, все наладится.
Конечно, в данном случае многое зависит и от партнера, но тут уже на первый план выходит умение разбираться в типах личности и выбирать себе партнера, подходящего по личностным качествам, характеру и темпераменту.
Так что мужчинам, страдающим импотенцией, не стоит отчаиваться. При правильном подходе к проблеме, они смогут осчастливить не только себя, но и многих очаровательных женщин. Нужно лишь сделать приятным сам процесс, а результат не заставит себя долго ждать.
Глава 17
Я уже несколько дней не видел Учителя, и меня терзали нехорошие предчувствия. Я сам не смог бы определить причину такого беспокойства. Ли нередко исчезал, не объясняя, куда и зачем, и я должен был бы уже привыкнуть к этим его внезапным исчезновениям и появлениям, но я чувствовал, что в данном случае что-то не так.
Поэтому, когда телефон зазвонил, и я, сняв трубку, услышал в ней голос Учителя, то испытал несказанную радость.
- Твоя грусть чувствуется даже на расстоянии, - укорил меня Ли. - Вот мне и приходится звонить. Похоже, ты сам не способен разобраться с собственными эмоциями.
- Учитель, я соскучился по тебе, - сказал я. - Когда мы сможем увидеться?
- Как истинный южанин, ты не ценишь цветов юга, - глубокомысленно произнес Ли, - и я хочу научить тебя вдыхать их аромат. Ты не должен печалиться и скучать по мне. Я постараюсь, чтобы эта наша встреча запомнилась тебе надолго.
- Где мы встретимся? - спросил я.
- После часа ночи я буду ждать тебе на нашем месте в Ялте, - сказал Учитель и повесил трубку.
Я отправился в Ялту на одном из последних троллейбусов, и, не представляя, где и как я проведу эту ночь, на всякий случай решил отоспаться на заднем сидении.
Когда я вышел на площадь ялтинского автовокзала, часы уже отмерили полночь. Я знал, что эта встреча будет необычной, и меня охватило лихорадочное возбуждение. Южная ночь всегда вызывала в моей душе особые чувства.
Черный цвет в традициях Спокойных был особым цветом, цветом мудрости и осознания, и глубокая бархатная чернота ночи вызывала во мне одновременно и настороженность и смутные, но глубокие и волнующие ощущения чего-то необычного, таинственного и удивительного, скрывающегося под ее покровом.
Я вдохнул полной грудью теплый воздух красивейшего города Крыма, в котором даже бензиновая вонь автовокзала не могла заглушить ароматы цветущих растений и трав.
Я подумал, что для настоящего крымчанина, с детства успевшего облазить все самые потаенные уголки Крымского полуострова весь Крым воспринимается, как один большой город, в котором, как и в любом городе, есть места, особенно близкие и дорогие сердцу. Ялта была одним из таких особых мест для меня. Учитель уже не первый раз назначал мне свидание именно в Ялте, и эти встречи всегда оказывались в чем-то особенными.
Я испытывал такой подъем чувств, что, хотя времени до встречи оставалось в избытке, я не мог спокойно идти и побежал, скорее даже помчался со всех ног вниз по улице, к морю. Мелькнула мысль, что в такое время бегущий человек может вызвать подозрения у чересчур бдительного наряда милиции, а я, как назло, забыл прихватить с собой паспорт, но все обошлось, и до моря я добрался без приключений.
Сбавил ход я только на набережной. Ночь была безлунной, и неяркий свет фонарей освещал лениво вздыхающую черную безбрежность моря. Время было позднее, и народу на набережной почти не осталось, только кое-где на лавках целовались и обнимались влюбленные парочки.
Место нашей встречи - лавочка в укромном углу небольшого скверика чуть поодаль от моря, к счастью, не было занято. Учитель еще не пришел, и я, присев на скамейку, залюбовался размытым в темноте силуэтом роскошной цветущей магнолии, росшей неподалеку. Казалось, что ее крупные ослепительно белые цветы фосфоренцируют в свете фонарей.
Ли не заставил себя долго ждать. Как всегда, он появился неожиданно, бесшумно вынырнув из темноты, как привидение из стены древнего замка.
- Я рад тебя видеть, - сказал Учитель, садясь на противоположный конец скамейки и непривычным, показавшимся мне нарочитым и демонстративным жестом положив руки на колени. Он сидел с ровной спиной, как пианист, готовящийся прикоснуться к клавишам рояля на ответственном выступлении, и, не шевелясь, смотрел в черную непроглядность моря, напоминавшего о себе только тихими мерными вздохами волн.
- Я тоже рад тебя видеть, - откликнулся я.
- Сегодня мы будем говорить о чувствах, - сказал он каким-то особенным голосом.
Я внутренне напрягся. Мне не нравился пафос происходящего.
- Ты уезжаешь? - спросил я.
- Да, но на этот раз всерьез и надолго, - ответил Учитель.
- Мне будет тебя не хватать, - ровным голосом сказал я, сам удивляясь своему спокойствию.
Ли повернул голову и внимательно посмотрел мне в глаза.
- С мужской ипостасью дао ты прощаешься легче, чем с женской, - улыбнулся он.
Я наслаждался до боли знакомыми язвительными нотками в его голосе.
- Наверное, я уже изучил искусство прощаться, - с легкой грустью сказал я.
- Похоже, что да, - откликнулся Учитель.
Мое восприятие было настолько обострено, что, казалось, каждая секунда нашего общения записывается на пленке невидимого магнитофона, чтобы навеки остаться во мне, в бесценной копилке памяти.
- Я просто пытаюсь быть даосом, Учитель.
- Рано или поздно это должно было произойти, - как бы продолжая начатую мысль, сказал Ли и снова отвернулся к морю.
- Пошли купаться! - неожиданно предложил он. Перемахнув через парапет, мы спрыгнули на каменистый пляж, и, раздеваясь на ходу, устремились к воде.
Вода оказалась теплее остывшего к ночи воздуха. Ее прикосновение к коже напоминало ласкающие руки любимой женщины. Мы плыли в открытое море.