Я заставил себя посмотреть ему в глаза и с огромным облегчением увидел в них дружелюбие. И больше ничего. Мы обменялись рукопожатием. – Приятно было снова встретиться, Ник. Если соберетесь когда-нибудь в Рио, обязательно загляните ко мне.
– Спасибо. Непременно загляну.
Он побежал под дождем к своему лимузину, а мы нырнули в подъехавшее такси.
– Почему мы не поехали с ним?
– Не знаю. Как-то это... – она запнулась, подбирая слова. – Представь, как он высаживает нас вместе возле отеля.
– По-моему, он и так обо всем догадался.
– Серьезно? Ну, значит, так тому и быть. Кажется, ты ему нравишься.
– Он мне тоже нравится.
Изабель улыбнулась и устроилась поудобней.
– Как же я устала...
После всей выпивки и бессонной ночи я тоже с трудом удерживал глаза открытыми. Дорога впереди была почти пустой, если не считать ехавшей перед нами машины. Вдруг она остановилась.
Водитель выругался и резко затормозил, гневно надавив на клаксон. Внезапно впереди, слева и справа заметались чьи-то тени. Водитель запоздало ударил по кнопке блокировки. Клацнули предохранительные защелки на дверях. Мы сдали назад и тут же почувствовали удар. Я обернулся. Еще один автомобиль перекрыл сзади путь к отступлению. Водитель сменил тактику. Такси рванулось вперед и влетело в машину, остановившуюся перед нами. В ту же секунду его стекло разлетелось вдребезги. В образовавшемся проеме возник пистолетный ствол, а голос за ним резко выкрикнул что-то. Таксист снял руки с баранки и разблокировал левую переднюю дверцу.
Изабель закричала.
Дверца с моей стороны распахнулась, в щеку мне уткнулся ствол пистолета. Мужчина в вязаной шапочке, скрывавшей лицо, что-то прокричал на португальском. Я до сих пор помню его глаза. Карие, с расширившимися зрачками, в которых застыло выражение панического страха. В вырезах для глаз виднелись густые брови и кустики волос, росших на переносице. Пистолет был серебристого цвета, что-то вроде кольта 45-го калибра. Рука, изо всех сил сжимавшая оружие, дрожала от напряжения. Чудо, что сведенный судорогой палец еще не нажал на курок.
Этот тип был на грани нервного срыва.
Крик перешел в истерический визг. Я с трудом выдавил из себя: "Nao entendo" [4] . Он продолжал вопить. Я почувствовал толчок, это Изабель выдернули из машины, но я не мог оторвать взгляда от дула пистолета.
Тип в маске наклонился и, продолжая орать, схватил меня за лацкан пиджака. Я послушно выбрался наружу, под струи дождя. Он толкнул меня в спину по направлению к стоявшей сзади машине. Я слышал, как кричала Изабель, которую волоком тащили в передний автомобиль.
Чьи-то руки нервным рывком спихнули меня в промежуток между сиденьями. Я застрял. Переднее сиденье дернулось вперед, и я упал лицом на пол, вонявший пылью и сигаретным дымом. Один из нападавших сел в нашу машину. Захлопнулась дверца, холодный ствол уперся мне в шею.
Раздался резкий окрик на португальском, и мы рванули вперед. Визжа тормозами, машина заложила крутой вираж, тут же выехав на прямую дорогу. Мы ехали быстро и ровно, однако я понятия не имел, в каком направлении.
17
Я пытался собраться с мыслями. То, что нас похитили, очевидно. Лишь бы они не причинили вреда Изабель! Интересно узнать, куда нас везут и что намерены с нами делать. Если нас похитили, то мы нужны им живыми. Стоит это запомнить. Надо постараться не злить их и делать все, что они хотят.
Но кто заплатит выкуп? За Изабель, конечно, Луис. А за меня? Рикарду, если верить тому, что о нем говорят, всегда заботится о своих людях. Слава Богу, он не знает о том, что я собирался уволиться.
Как долго все это продлится? Говорят, похищения в Рио – обычное дело, так что Изабель, возможно, знает, как себя вести в таких ситуациях.
Я лежал скрючившись, ноги-руки затекли. Я попробовал пошевелиться, но тут же услышал окрик, а ствол пистолета чувствительно посоветовал не рыпаться лишний раз.
Машина замедлила ход и съехала с дороги. Еще через несколько минут мы начали подниматься в гору, поворачивая то влево, то вправо по серпантину.
Так продолжалось полчаса – а, может, и час, трудно сказать. Мы повернули еще раз, машина, вибрируя от натуги, передвигалась рывками. Грунтовка, размытая дождем. Мы взбирались по еще более крутому склону, который постепенно выровнялся. Приехали.
Мне завязали глаза какой-то черной плотной тканью.
Я слышал голоса и звуки открывающихся и хлопающих автомобильных дверей. Чья-то рука схватила меня за шиворот и выволокла наружу. Я и сам был рад оказаться на свежем воздухе. Я выпрямился и потянулся, разминая онемевшие конечности.
Через повязку не видно было ничего. Дождь прекратился. Воздух был наполнен звуками: стрекотанием сверчков и цикад, кваканьем лягушек, криками ночных птиц.
– Изабель?
– Я здесь!
– Cale a bocal [5] – заорал кто-то над самым моим ухом.
В ту же секунду пистолет ткнул меня под ребро. Ничего! По крайней мере, я теперь знал, что она жива и находится здесь же.
Похитители что-то оживленно обсуждали. Я различил четыре голоса. Мне связали руки, так туго, что веревка больно врезалась в кожу. С уже ставшим почти привычным толчком в спину одновременно раздался резкий окрик по-португальски. Я догадался, что это означало "шевелись".
Дорога под ногами была мокрой и грязной. Мы начали подниматься по узкой тропинке вверх по склону холма. Ветки кустов нещадно хлестали меня по ногам. Снизу доносился звук отъезжающих машин. С повязкой на глазах я не мог защититься от веток, царапавших лицо. Продираясь через неведомые джунгли, я был сейчас во власти первобытного страха, опасаясь змей и невидимых обрывов.
Примерно через час подъем стал менее крутым, и идти стало гораздо легче. Еще минут через десять я услышал оклик "Pare!", и мы остановились.
Пока я пытался отдышаться, с меня сняли повязку.
Мы стояли на небольшой поляне посреди густого леса. Была ночь, но после повязки я видел как кошка в темноте. Между тремя деревьями была растянута брезентовая палатка, метрах в десяти от нее – еще одна. Я увидел Изабель и двоих мужчин в шапочках-масках. Тот, что снял с меня повязку, стоял в двух шагах, наставив на меня пистолет. Сквозь прорези на меня смотрели темные настороженные глаза.
Освободившись от повязки, Изабель начала озираться, и наши взгляды встретились. Похоже, с ней все в порядке, хотя, присмотревшись, я понял, что то, что показалось мне тенью на ее щеке, было кровоподтеком. Эти подонки осмелились ее ударить!
Один из них вынул из мешка, лежавшего на земле, наручники и цепь. Другой по-прежнему держал нас под прицелом. Еще несколько секунд относительной свободы, и нас посадят на цепь. Свободы – если не считать связанных рук и нацеленного пистолета.
Мысли Изабель, видимо, двигались в том же направлении, потому что когда человек, достававший наручники, выпрямился, она изо всех сил ударила его ногой в пах.
Второй бандит немедленно повернул ствол в сторону Изабель.
– Нет! – я бросился к нему.
Он все еще колебался, не нажимая на курок. Может быть, не хотел хладнокровно расстреливать женщину – не знаю. Я нанес рубящий удар по его правому запястью, и он выронил оружие. Сейчас он был ближе к пистолету, чем я, и лучшее, что я мог сделать, – это отфутболить пистолет в кусты, прежде чем мой противник сможет до него дотянуться.
– Беги! – крикнул я.
К опушке сходились две тропы – та, по которой мы пришли, и еще одна, ведущая к спуску по другую сторону холма. Изабель выбрала ее, я ринулся вслед за ней.