Ну, уж во всяком случае, ты наверняка произвел на них самое хорошее впечатление. Как там у тебя дела, как работа?
– Да никак. – Я старался, чтобы мой голос звучал не совсем уж похоронно. – Я уволился. Ты говорил, чтобы я позвонил тебе, если когда-нибудь решу, что Сити не для меня.
Рассел неожиданно страшно обрадовался.
– Ну, теперь-то мы для тебя наверняка что-нибудь подыщем. Мы еще не оговорили все детали проекта, но ты бы мог стать кем-то вроде посредника-координатора.
– Погоди, Рассел. Вряд ли из этого что-то получится. Мы с твоими благодетелями расстались не очень мирно.
– Вот как...
– Для меня было бы полезнее, если бы мы могли обсудить возможные вакансии в других университетах. И мне понадобятся твои рекомендации.
Сработало. Голос Рассела стал более осторожным.
– Ладно. Давай встретимся и потолкуем об этом.
– Как насчет завтра?
– Устраивает. В одиннадцать? Тогда до встречи.
Стуча в полуоткрытую дверь Рассела, я нервничал так же, как пять лет назад во время рабочего интервью.
– Входите!
Как только я вошел, то сразу же понял: Рассел успел переговорить с кем-то из Россов. Он всегда приветствовал меня радостной открытой улыбкой. На этот раз Черч неуклюже поднялся из-за стола и пожал мне руку, явно избегая встречаться глазами.
– Привет, Ник. Проходи, садись.
Можно подумать, мой визит явился для него неожиданностью. Я присел на стул. Бумажная гора на столе была легко узнаваема. На большинстве документов стояла шапка факультета русистики. Административная галиматья. Гималаи мусора. И ни одной страницы, на которой были бы видны русские буквы.
Он снял очки и с хмурым видом принялся их протирать.
– Так о чем, собственно, ты хотел поговорить?
– Я ищу работу. Может быть, ты слышал о каких-нибудь вакансиях?
– Практически ничего, с тех самых пор, как ты от нас ушел. Думаю, что скоро может появиться работа в Шеффилде. Возможно, откроется вакансия в университете Суррея. Вот, пожалуй, и все.
Это был мой учитель. Почти друг – все последние пять лет. Человек, который ради меня не раз рисковал своей репутацией, несмотря на отсутствие у меня диплома по русской филологии. И это все, что он мне мог сейчас сказать?
Мне нужно было знать наверняка.
– Ты, надеюсь, дашь мне свои рекомендации?
Рекомендации от Рассела в моей ситуации значили все. Его прекрасно знали в научных кругах Великобритании, да и всего мира. Без его помощи у меня не было ни единого шанса получить работу.
Рассел с удвоенной энергией полировал стекла очков.
– Это не так просто. Конечно, что-то я могу написать. Но вряд ли из этого что-нибудь выйдет.
– Почему? Что случилось? Что они сказали тебе?
– Господин Росс посвятил меня в обстоятельства, при которых ты ушел из его фирмы.
– Который Росс?
На мгновение Рассел заколебался.
– Он представился как Эдуарду Росс, но я не уверен...
– Продолжай. И что же он сказал?
Рассел поерзал в кресле.
– Он сказал, что тебя прихватили, когда ты пытался дать взятку бразильским чиновникам, чтобы пробить какую-то сделку. Поэтому им пришлось с тобой расстаться.
– Но это же бред сивой кобылы!
– Я читал статью в газете, Ник. – Он показал мне ксерокопию статьи из газеты Боччи.
– Dekker сама организовала эту публикацию. Я могу показать тебе статью, где говорится об этом!
– Росс предупредил, что ты за их спиной обратился к прессе.
Рассела словно подменили. Он набычился, будто готовясь к схватке.
– А ты не хочешь услышать и мою версию событий?
– Что ж. Валяй.
Это я и сделал. Было сложно изложить все, не вдаваясь в массу деталей, но мне это удалось. Однако Рассел не слушал. Он не слышал. Он не хотел слышать.
Когда я умолк, он задумчиво постучал карандашом по столу.
– Ник, это лишь твое слово против того, что утверждает Dekker и, кстати, бразильская пресса.
– Он ткнул пальцем в лежавшую перед ним статью. – А в данный момент кафедре, чтобы выжить, необходимы деньги. Я просто не могу позволить себе усомниться в их словах.
Мне вдруг все надоело.
– Рассел! Тебя купили!
– Глупости!
– Нет, не глупости. Ты выслуживаешься перед этими негодяями, только потому, что они обещали кинуть тебе кость!
– Ты участвовал в подкупе государственных чиновников, поэтому я не могу дать тебе хорошую рекомендацию.
– Да ты ведь знать не знаешь ни о каком подкупе! Тебе известно только то, что сказал Эдуарду Росс. Это спонсорство связано с дополнительными условиями, первое из которых – перекрыть мне кислород! Это первая коммерческая сделка в твоей жизни, и в первый же день твоя хваленая независимость накрылась медным тазом!
Рассел, словно защищаясь, выставил руки ладонями вперед.
– Ник, Ник, успокойся. Давай лучше поговорим о вакансии в Суррее, хорошо?
– Пошел к черту!
В ярости я выскочил из его кабинета.
Я долетел на велосипеде до Примроуз-Хилл в рекордное время, забыв про боль в спине и ноге. Реакция Рассела была предсказуема, но все равно я чувствовал горькое разочарование. Став главой кафедры три года назад, Черч мечтал обеспечивать ее финансовое выживание на стратегии привлечения спонсоров. До сих пор у него ничего не получалось. Из-за этого его положение на факультете стало очень шатким. А человек он амбициозный. Так зачем ему рисковать своим благополучием из-за какого-то жалкого преподавателя русского, у которого за душой нет даже ученой степени?
Зачем? Да затем что он был моим другом, моим наставником. Затем что факультет русистики все-таки не биржа.
Подлец!
Но зачем это все нужно? Неужели я такая важная птица, что на мое моральное уничтожение не жалко выбросить миллион-другой? Конечно, в каком-то смысле это был неглупый ход. Факультет русистики всегда располагал хорошими связями и знанием российских реалий, чем с удовольствием воспользовался бы Рикарду. Сейчас Рассела кормят обещаниями. Dekker в любой момент может дать задний ход, и Черч останется с носом.
Я зашел в паб около дома, заказал себе кружку пива и сэндвич с ветчиной. Надо все хорошенько обдумать. Получить в университете должность преподавателя русского почти невозможно. Дорога в Сити для меня заказана. До завершения диссертации требуется минимум полгода, а надо добавить еще три-четыре месяца, чтобы довести работу до того уровня, на котором она была до недавней катастрофы. Кровь из носу, но я должен, обязан добить начатое. На моем банковском счету лежало три тысячи фунтов, остаток тех денег, которые Рикарду одолжил мне на покупку одежды. Надо растянуть их на как можно дольше.
А как платить за квартиру? Еще одна неразрешимая проблема. Черта с два ее продашь за цену, которая позволила бы разделаться с долгами. Пожалуй, надо ее сдать, а самому поискать какое-нибудь дешевое съемное жилье. Очень дешевое. Может быть, даже в каком-нибудь заброшенном доме. Я посмотрел на сэндвич с ветчиной, лежавший на тарелке. Скоро я не смогу позволить себе такую роскошь.
И что же ожидает меня в будущем? Будь Изабель рядом, или если бы я хотя бы знал, что она жива, – все было бы иначе. Неуверенность придавливала меня как скала, затягивала в болото апатии. С каждым днем я все больше и больше терял веру в то, что ей удалось выжить, – а без нее будущее выглядело безнадежно-серым.
Квартира выглядела почти пристойно. Рабочие приладили временные двери там, где раньше были окна от пола до потолка. Днем обещали поставить что-нибудь более постоянное. Слава богу, страховка хоть это покрывала.
Я прошелся по всем углам, заглядывая на кухню, в гостиную, ванную и спальню. Будет жалко расстаться со всем этим.