Куинт внимательно изучал океан, страстно желая снова сразиться со страшной хищницей.
— Я убью эту гадину, — сказал Куинт Броди. — Если хотите, поедем со мной или оставайтесь дома. Но я все равно ее убью.
Куинт говорил, и Броди не мог отвести взгляда от его глаз. Они казались такими же темными, как у акулы.
— Я с вами, — сказал Броди. — У меня нет иного выхода.
— Да, — произнес Куинт. — У нас нет иного выхода. — Он вынул нож из ножен и протянул его Броди. — Вот. Давайте избавимся от клетки и пора назад.
Судно пришвартовалось к пирсу. Броди спустился на берег и направился к своей машине. У выхода из порта стояла телефонная будка, он остановился возле нее, вспомнив, что хотел позвонить Дейзи Уикер. Но Броди подавил в себе это желание и пошел к машине. «Зачем? — подумал он. — Если между ними и было что-то, то теперь все позади».
Однако по дороге в Эмити ему не давала покоя мысль о том, как отнеслась Эллен к смерти Хупера, о которой ей сообщили из береговой охраны. Куинт связался с берегом еще до того, как они снялись с якоря, и Броди попросил дежурного передать Эллен, что у него все в порядке.
Когда Броди приехал домой, Эллен давно перестала плакать. Слезы бежали злые, горькие, она жалела Хупера не потому, что очень любила его, просто он был еще одной жертвой проклятой твари, и Эллен страдала от бессилия. Разорение Ларри Вогэна огорчило ее гораздо больше. Он был дорогим, близким другом. А Хупер — только случайным любовником.
Она не привязалась к нему. Эллен просто была благодарна Хуперу за приятно проведенное время и не считала себя ничем ему обязанной. Она опечалилась, узнав, что он погиб. Хотя точно так же она переживала бы известие о смерти Дэвида. Для нее оба они уже стали далеким прошлым.
Эллен услышала, как Броди подъехал к дому, открыла дверь, выходившую во двор. Боже мой, как измучился Мартин, подумала она, наблюдая за мужем, пока он шел к дому. Покрасневшие глаза ввалились, плечи опущены.
Эллен поцеловала мужа у входа в дом.
— По-моему, тебе надо выпить, — сказала она.
— Да, неплохо бы. — Он прошел в гостиную и тяжело опустился в кресло.
— Что тебе налить?
— Все равно. Только побольше и покрепче.
Она вышла в кухню, наполнила стакан, смешав поровну водку с апельсиновым соком, и подала мужу. Затем присела на ручку кресла Мартина и погладила его по голове.
— Вот она, твоя лысинка, — сказала Эллен, улыбнувшись. — Я так давно не ласкала тебя и совсем забыла о ней.
— Удивительно, как еще у меня не выпали последние волосы. Боже мой, никогда не чувствовал себя таким старым и бессильным.
— Надо думать. Ну ничего, теперь все уже позади.
— Если бы, — сказал Броди. — Как бы мне этого хотелось.
— О чем ты говоришь? Все кончено, разве не так? Больше ты ничего не в силах сделать.
— Завтра мы выходим в море. В шесть утра.
— Ты шутишь.
— Нет.
— Зачем? — Эллен была ошеломлена. — Что ты можешь предпринять?
— Поймать акулу и убить ее.
— Ты веришь в успех?
— Не очень. Но Куинт верит. Боже, как он верит.
— Тогда пусть едет один. Пускай гибнет сам.
— Я не могу отказаться.
— Почему?
— Это моя работа.
— Это не твоя работа! — Эллен охватили ярость и страх, в глазах появились слезы.
— Да, ты права, — немного подумав, сказал он.
— Тогда почему ты не можешь остаться дома?
— Трудно объяснить.
Пожалуй, я сам толком не знаю.
— Ты хочешь что-то доказать самому себе?
— Возможно. Не знаю. После гибели Хупера я готов был все бросить.
— Что же заставило тебя изменить решение?
— Наверное, Куинт.
— Ты хочешь сказать, что он навязал тебе свою волю?
— Нет. Он ничего мне не говорил. Я просто чувствую… Не знаю, как сказать. Но нельзя отказаться от борьбы. Так нам не избавиться от акулы.
— Но почему именно вы должны избавлять город?
— Трудно сказать. Для Куинта убить акулу — дело чести.
— Ну, а для тебя?
— А я просто выживший из ума полицейский, — попытался улыбнуться Броди.
— Не шути так со мной! — воскликнула Эллен, и слезы хлынули у нее из глаз. — А как же я и дети? Ты что, ищешь смерти?
— Нет, боже мой, нет. Просто…
— Ты слишком много берешь на себя. Считаешь, что один виноват во всем.
— В чем?
— В гибели мальчика и старика. Думаешь, если убьешь акулу, все будет по-прежнему. Хочешь ей отомстить.
Броди вздохнул.
— Может быть, и так. Не знаю. Я чувствую… верю, что город можно спасти только в том случае, если мы уничтожим эту тварь.
— И ты готов рисковать жизнью, пытаясь…
— Не будь глупенькой. Я не хочу умирать. Вообще, не хочу выходить в море на этом проклятом катере. Думаешь, мне приятно болтаться в океане? Да меня просто мутит от страха.
— Тогда зачем ты едешь? — в голосе Эллен слышалась мольба. — Ты думаешь только о себе.
Броди был потрясен. Ему никогда не приходило в голову, что его можно обвинить в эгоизме, ведь он только стремился искупить свою вину.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Ты знаешь это… что бы там ни случилось.
— Нечего сказать, любишь, — заметила она с горечью. — Вот это любовь.
Весь ужин они промолчали. Когда они кончили есть, Эллен собрала грязную посуду, вымыла ее и поднялась наверх. Броди прошел в гостиную, погасил свет. Он потянулся к выключателю, чтобы потушить лампу в прихожей, и тут услышал легкий стук в дверь. Броди открыл ее и увидел Медоуза.
— Привет, Гарри, — сказал он. — Входи.
— Нет, — сказал Медоуз. — Слишком поздно. Я просто хотел занести тебе кое-что. — Он протянул Броди большой светло-желтый конверт из плотной бумаги.
— Что это?
— Открой и увидишь. Мы потолкуем завтра. — Медоуз повернулся и зашагал по тропинке к обочине, где стояла его машина с зажженными фарами и работающим мотором.
Броди запер дверь и открыл конверт. Внутри лежала верстка первой полосы завтрашнего номера «Лидера». Две передовицы были жирно обведены красным фломастером. Броди прочитал:
В последние три недели Эмити переживает одну ужасную трагедию за другой. Жители и друзья города потрясены страшной угрозой, которую никто не может ни предотвратить, ни объяснить.
Вчера гигантская белая акула оборвала еще одну человеческую жизнь.
Мэт Хупер, молодой океанограф из Вудс-Хода, погиб, пытаясь уничтожить грозную хищницу.
Можно спорить, разумно ли вел себя Хупер, вступив в отчаянную борьбу с акулой. Но как бы мы ни назвали его поступок — смелым или безрассудным, двух мнений быть не может — Хупер пошел на риск, который привел его к трагическому концу, из благородных побуждений. Не жалея личного времени и средств, он хотел помочь отчаявшимся жителям Эмити избавиться от акулы-людоеда.
Он был нашим другом и отдал свою жизнь, чтобы мы, его близкие, могли жить спокойно.