Один из них, а может быть, и больше, вполне могли быть нашими отцами. Конечно, бензопила очень усложняет идентификацию. Но они совершенно уверены, что женщина была всего одна. Наша дорогая старушка — мама. Тебе было три года. Мне — четыре.
— Но… — произнес я. Больше ничего не вышло.
— Совершенно верно, — сказал Брайан. — И тебя тоже трудно было найти. В этом штате так суетятся по поводу регистрации усыновления. Но я все равно нашел тебя, братишка. Ведь нашел, разве нет?
Он еще раз похлопал меня по руке — странный жест, я такого за всю жизнь не замечал ни у кого. Впрочем, прежде я никогда не видел и родного, кровного брата. Может быть, похлопывание ладонью мне тоже нужно бы практиковать со своим братом или с Деборой… И тут я понял, с волнением и беспокойством, что совсем забыл о Деборе.
Я оглянулся на нее: на том же месте, футах в шести от меня, аккуратно прикручена лентой.
— Она хороша, — сказал мой брат. — Я не хотел начинать без тебя.
Может показаться странным для первого вразумительного вопроса, но я спросил его:
— Откуда ты знаешь, что мне хочется?
Что, вероятно, можно расценить, как будто я действительно хочу этого; уж конечно, у меня нет никакого желания исследовать строение Деборы. Безусловно, нет. И все же — рядом мой старший брат, и он хочет поиграть — несомненно, достаточно редкое стечение обстоятельств. Больше, чем наша связь через общего родителя, намного больше значит то, что он такой же, как я.
— Ты не мог на самом деле знать, — сказал я значительно неувереннее, чем мне хотелось бы.
— Я и не знал. Но думал, что шанс очень хороший. С нами обоими произошло одно и то же. — Его улыбка стала шире, и он поднял в воздух указательный палец. — «Травматическое событие» — знакомый термин? Ты читал что-нибудь о таких монстрах, как мы?
— Да, — ответил я. — Но Гарри, мой приемный отец, он никогда не рассказывал, что на самом деле произошло.
Брайан обвел рукой интерьер контейнера.
— Это и произошло, братишка. Цепная пила, разлетающиеся части тел… Кровь… — Снова с этим же страшным ударением. — Двое с половиной суток сидеть во всем этом. Удивительно, что мы вообще остались живы, а? Такого почти достаточно, чтобы начать верить в Бога.
Его глаза заблестели, и по какой-то причине Дебора изогнулась и издала приглушенный звук. Он проигнорировал ее.
— Они решили, что ты достаточно мал, чтобы оправиться. Я только слегка перерос возрастной лимит. Но мы оба испытали классическое Травматическое Событие. С этим вся литература согласна. Оно сделало меня тем, что я есть, и я подумал, что то же самое могло произойти с тобой.
— Верно, — выговорил я. — То же самое.
— Разве не прекрасно? — сказал он. — Семейные узы.
Я посмотрел на него. Мой брат. Чуждое слово. Если бы произнес его вслух, уверен, меня бы передернуло. В это совершенно невозможно поверить — и еще более абсурдно отрицать. Он похож на меня. Нам нравится одно и то же. У него даже такое же, как у меня, никудышное чувство юмора.
— Я только…
Я покачал головой.
— Да, — сказал он. — Чтобы привыкнуть к мысли, что нас двое, требуется некоторое время, не так ли?
— Может быть, даже дольше. Я не уверен, что…
— Ну, дружок, у нас что, слабый желудок? После всего, что произошло? Двое с половиной суток сидеть здесь, малыш? Двое с половиной суток два маленьких мальчика просидели в крови, — сказал он, и я почувствовал тошноту, головокружение, аритмию, стук в висках.
— Нет! — почти изрыгнул я, ощутив на плече его руку.
— Это не важно, — сказал он. — Важно то, что произойдет сейчас.
— Что… произойдет…
— Вот именно. Что произойдет. Сейчас. — Он издал странный негромкий, сопящий и булькающий звук, который, очевидно, полагалось рассматривать как смех, но, возможно, он так и не научился имитировать его так же хорошо, как я. — Думаю, ты должен бы сказать что-то вроде «Всю свою жизнь я шел к этому!». — Сопящий звук повторился. — Конечно, ни одному из нас не сделать этого с настоящим чувством. В конце концов, мы ничего не можем чувствовать, ведь правда? Мы провели наши жизни, играя роль. Передвигаясь по миру, репетируя текст и притворяясь, что мы — часть мира, созданного для человеческих существ, а ведь мы сами, по сути, не люди. Но всегда и везде мы стремимся на самом деле что-то ПОЧУВСТВОВАТЬ! Стремимся к таким моментам, как этот! Реальное, настоящее, неподдельное чувство!.. Сердце выскакивает из груди, верно?
Именно. Голова у меня шла кругом, я не осмеливался снова закрыть глаза из страха, что там меня что-то может поджидать. И что хуже всего — мой брат был рядом, наблюдая за мной, требуя, чтобы я был самим собой, таким же, как он. А чтобы быть самим собой, быть его братом, быть тем, кто я есть, я должен… Должен… Что? Глаза мои сами повернулись в сторону Деборы.
— Да, — проговорил он, и в его голосе звучала вся холодная и веселая ярость Темного Пассажира. — Я знал, что ты поймешь. На сей раз мы проделаем это вместе, — сказал он.
Я покачал головой, но не очень убедительно.
— Не могу.
— Ты должен, — сказал он, и мы оба были правы.
Еще одно невесомое прикосновение к плечу, почти так же меня хлопал по плечу Гарри, не осознавая своей силы: он поднял меня на ноги и подтолкнул вперед. Один шаг, второй — немигающие глаза Деборы замкнулись на мне, но в присутствии другого существа позади меня я не мог сказать ей, что, конечно, не намерен…
— Вместе, — сказал он. — Еще раз. Старое уходит. Новое приходит. Дальше, выше, глубже!..
Еще полшага… Глаза Деборы пронзительно кричали мне, но…
Он снова был рядом, стоял со мной, и что-то сверкало у него в руке, и этих «что-то» было два.
— Один за всех — оба за одного. Ты когда-нибудь читал «Трех мушкетеров»?
Он подбросил нож в воздух; тот мелькнул в воздухе и упал в его левую руку, которую он протянул мне. Слабый и тусклый свет засиял на плоскостях клинков в его руках, и сравнить это сияние можно было только с блеском в глазах Брайана.
— Давай, Декстер. Братишка. Бери нож. — Его зубы сверкали, как ножи. — Шоу начинается!
Дебора в своей туго затянутой ленте издала сдавленный звук. Я посмотрел на нее. В ее глазах я увидел яростное нетерпение и растущее безумие. Давай, Декстер! Неужели я серьезно думаю о том, чтобы проделать это с ней? Освободи ее и пошли домой. О'кей, Декстер? Декстер? Алло, Декстер! Это ты или нет?
А я и не знаю.
— Декстер, — сказал Брайан. — Разумеется, я не намерен влиять на твое решение. Но с тех самых пор, когда я узнал, что у меня есть брат, такой же, как я, — это все, о чем я только мог думать. И ты наверняка чувствуешь то же самое.
— Да, — ответил я, все еще не отводя взгляда с тревожного лица Деб. — Но это обязательно должна быть она?
— А почему не она? Кто она для тебя?
Действительно, кто? Мои глаза замкнулись на ней. На самом деле она не моя сестра, не совсем, не настоящая родня, ничуть.