И если Барбара Кристмэн носила на сердце тяжесть, от которой ей хотелось избавиться, то разгадка тайны рейса 353 могла оказаться гораздо ближе, чем Джо рассчитывал.
Он хотел знать всю правду, должен был знать всю правду, какой бы она ни была, но он боялся этой правды. Если ему станет известно, что не жестокий рок, а люди были виноваты в том, что он потерял свою семью, то безразличие и покорность судьбе – а также покой, который был их естественным следствием и которого Джо так жаждал, – могли навсегда остаться для него несбыточной мечтой. Вот почему путешествие к этой страшной правде было для Джо не восхождением на сияющие голубые вершины, а бесконечным и трудным спуском в пропасть, в которой царили хаос, мрак и смерть.
Отправляясь в аэропорт, Джо прихватил с собой распечатки четырех статей о "Текнолоджик", которые он выудил из компьютера Рэнди Колуэя, однако язык, которым они были написаны, оказался слишком непонятным и сухим. К тому же после трех с половиной часов сна Джо никак не мог заставить себя сосредоточиться на них достаточно надолго. В конце концов он задремал и проспал все два с четвертью часа, пока самолет летел над пустыней Мохаве и Большими Скалистыми горами, однако его сны были наполнены беспорядочными, отрывочными видениями. Перед его мысленным взором возникали, сменяя друг друга, то неясные, призрачные образы людей и желтых масляных ламп, то мерцающие зеленые цифры на табло электрических часов, и порой Джо казалось, что он наконец понял, в чем тут суть, но проснулся он, как и прежде, не имея в своем активе ничего, кроме бесконечных вопросов.
Влажность воздуха в Денвере оказалась необычно высокой; небо хмурилось, а горы на западе были укрыты белесым покрывалом густого утреннего тумана.
Чтобы взять напрокат машину, Джо в дополнение к своим водительским правам пришлось бы предъявить и кредитную карточку. Воспользоваться ею означало самому вывести на свой след тех, кто мог его разыскивать, поэтому в качестве залога Джо решил оставить крупную сумму наличными.
Когда все формальности были соблюдены, Джо получил наконец ключи от машины, но, едва выехав со стоянки, он остановился возле аэропортовского торгового центра. В самолете он не заметил никого подозрительного, однако рисковать ему не хотелось, поэтому Джо тщательно осмотрел автомобиль изнутри и снаружи и даже залез под капот и порылся в багажнике, ища передатчик наподобие того, который кто-то спрятал в его "Хонде". Но взятый напрокат "форд" был чист.
Отъехав от торгового центра, Джо принялся петлять по улицам, поглядывая в зеркало заднего вида, и, лишь убедившись в том, что никто его не преследует, свернул на шоссе Интерстейт-25, которое вело на юг.
Миля за милей ложились под колеса его "Форда", и Джо все сильней и сильней давил на педаль газа, пока не превысил установленный для трассы лимит скорости. Это было небезопасно, но Джо слишком боялся не застать Барбару Кристмэн в живых. Он и так уже весь извелся, гадая, какой способ самоубийства она изберет, если что-то непредвиденное задержит его в пути.
– 10 -
Оказавшись в Колорадо-Спрингс, Джо без труда разыскал адрес Барбары Кристмэн в телефонной книге. Ее похожий на табакерку дом в раннем викторианском стиле оказался весьма миниатюрным и изящным, щедро украшенным искусной резьбой по камню.
Когда Джо позвонил, то еще прежде, чем он успел представиться, вышедшая на крыльцо женщина сказала:
– Вы приехали даже раньше, чем я ожидала.
– Это вы – Барбара Кристмэн?
– Давайте не будем разговаривать на пороге.
– Но вы даже не знаете, кто я…
– Знаю. И все же давайте не будем говорить здесь.
– А где же?
– Это ваша машина стоит у тротуара? – спросила она.
– Да. Я арендовал ее в аэропорту.
– Отгоните ее к перекрестку и ждите.
С этими словами она закрыла дверь прямо перед его носом.
Джо еще немного постоял на крыльце, раздумывая, не позвонить ли ему снова. В конце концов он решил, что Барбара Кристмэн вряд ли попытается сбежать от него.
За перекрестком, в двух кварталах от дома Барбары, он остановил "Форд" напротив школьной игровой площадки. К счастью, в это воскресное утро на снарядах – лестницах, кольцах и качелях – никого не было, иначе ему пришлось бы искать другое место, где его слуха не достигали бы веселые голоса и смех детей.
Выбравшись из машины, Джо посмотрел в ту сторону, откуда приехал. Барбары все еще не было видно.
Он подождал еще немножко, потом взглянул на часы. По тихоокеанскому времени было без десяти десять, по денверскому – на час больше.
Через восемь часов он должен был вернуться в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с Деми – и с Розой Такер.
Вдоль пустынный улицы прошелестел теплый, по-кошачьи вкрадчивый ветерок, словно обшаривавший кроны деревьев в поисках спрятавшихся птиц. Не найдя ни одной, он принялся играть листвой стоявших поблизости берез, стволы которых напоминали белоснежные одеяния певчих из церковного хора, и внезапно стих. Небо по-прежнему оставалось хмурым и пасмурным. На западе клубился спустившийся с гор белый туман, на востоке собирались свинцово-серые грозовые тучи, воздух был плотен и тяжел, а все вместе, казалось, предвещало беду. По спине Джо побежали мурашки, и он неожиданно почувствовал себя уязвимым, как мишень на стрельбище, у которой заело опускающий механизм.
На улице, где стояла машина Джо, показался "Шевроле"-седан, в котором сидело трое мужчин. Он приближался со стороны, противоположной дому Барбары, и Джо, стараясь двигаться как можно непринужденнее и естественнее, обошел свой "Форд" с пассажирской стороны, используя машину как прикрытие на случай, если по нему вдруг начнут стрелять, но "Шевроле" промчался мимо, а мужчины даже не посмотрели в его сторону.
Примерно через минуту Барбара Кристмэн подъехала к нему в изумрудно-зеленом "Форде-Эксплорере". От нее чуть-чуть попахивало отбеливателем и стиральным порошком, и Джо подумал, что перед его приходом она, наверное, занималась стиркой.
– Где вы видели мою фотографию, мисс Кристмэн? – спросил Джо, уже сидя в машине Барбары.
– Я ее не видела, – отозвалась она, поворачивая от школы на юг. – И зови меня Барбарой, Джо. Меня все так называют, и я к этому привыкла.
– Хорошо… Барбара. И все равно я не понимаю, как вы меня узнали.
– Ну, во-первых, незнакомые мужчины не поднимались на эти ступени вот уже Бог знает сколько времени. Кроме того, когда вчера ты звонил мне во второй раз, ты дал звонков тридцать…
– Сорок. Я считал.
– Вот видишь!.. Даже самый настойчивый человек сдался бы примерно после двух десятков, и я поняла, что ты не просто очень настойчивый, ты хуже… Одержимый. Поэтому я предположила, что вскоре ты появишься в наших краях собственной персоной, и не ошиблась.
На вид Барбаре Кристмэн нельзя было дать больше пятидесяти. Одета она была в кроссовки "Рокпорт", вылинявшие джинсы и темно-голубую с искрой блузку из ткани "шамбр", а ее густые с проседью волосы выглядели так, словно она давно не пользовалась услугами стилиста по прическам, но зато регулярно посещала хорошего парикмахера. Загорелая, с широким открытым лицом, Барбара выглядела вполне честным и заслуживающим доверия человеком, чему в немалой степени способствовал ее прямой, направленный прямо в глаза собеседнику взгляд. Джо она сразу понравилась благодаря исходившему от нее ощущению внутренней силы и уверенности в себе.
– Кого вы боитесь, Барбара?
– Я их не знаю.
– Когда-нибудь я все равно до всего докопаюсь, – предупредил Джо.
– Я говорю только правду, Джо. Я не знаю, кто они такие, но они потянули за такие рычаги и нажали да такие кнопки, на которые, как мне казалось, вообще нельзя нажать.
– И все для того, чтобы Управление безопасности перевозок кое-что подправило в отчете о результатах вашего расследования?
– Нет. Управление, слава Богу, стоит как стояло – насмерть. Во всяком случае, я так думаю. Но эти люди… они сумели сделать так, что самые важные доказательства исчезли.
– Какие доказательства?
Затормозив на красный сигнал светофора, Барбара спросила:
– Послушай, Джо, что в конце концов заставило тебя вернуться к этой истории? Ведь прошел целый год. Что показалось тебе подозрительным?
– Да, в общем-то, ничего, – ответил Джо, пожимая плечами. – Все выглядело вполне правдоподобно, но только до тех пор, пока я не повстречал человека, который каким-то образом сумел уцелеть во время катастрофы.
Барбара посмотрела на него так, словно Джо вдруг заговорил на каком-то неведомом языке.
– Я имею в виду Розу Такер, – пояснил Джо.
В ореховых глазах Барбары не отразилось ничего, кроме искреннего удивления.
– Кто это – Роза Такер? – спросила она.
– Она была на борту рейса 353. Вчера была годовщина, и я встретил эту женщину на кладбище, возле могилы моей жены и дочерей.
– Это невозможно. В катастрофе никто не спасся. Не мог спастись.
– Ее имя есть в списках пассажиров.
Барбара, на мгновение потеряв дар речи, молча уставилась на него.
– И еще я узнал, что за ней охотятся какие-то опасные и весьма решительные люди, – добавил Джо. – Теперь они выслеживают и меня тоже. Возможно, это те самые люди, которые украли ваши доказательства.
Сзади загудел автомобильный сигнал. Пока они разговаривали, светофор успел переключиться на зеленый.
Отъехав от перекрестка, Барбара протянула руку к приборной доске и уменьшила обороты кондиционера, словно ей вдруг стало холодно.
– Никто не мог выжить, – настаивала она. – Это была действительно страшная катастрофа, а не удар по касательной с отскоком, когда в зависимости от угла падения и множества других факторов появляется слабенький шанс, что кто-то сумеет спастись. Тот "Боинг" падал почти вертикально вниз и шел носом к земле. В момент столкновения с землей он развил огромную скорость.
– Носом к земле? – удивился Джо. – Мне всегда казалось, что он кувыркался в воздухе, постепенно разваливаясь на части, и в конце концов…
– Ты что, не читал никаких газетных сообщений?
Джо покачал головой.
– Я не мог. Я только представлял…
– Это был не обычный удар с отскоком, как в большинстве случаев, – повторила Барбара. – Самолет врезался в землю под очень большим углом, почти как в 1994 году в Хоупвелле. От "Боинга-737", который шел на Питсбург, не осталось буквально ничего, он как будто… испарился. Прости за подробности, Джо, но те, кто был на борту рейса 353, оказались все равно что в эпицентре атомного взрыва. Очень мощного взрыва.
– Но ведь были же останки, которые вы так и не смогли идентифицировать!
– Там было почти нечего идентифицировать. В подобных случаях последствия бывают… намного страшнее, чем ты можешь себе представить. Страшнее, чем ты способен представить, Джо, поверь мне.
Джо вспомнил три крошечных гробика, в которых лежали останки его семьи. Воспоминание было таким сильным и таким болезненным, что его сердце сжалось в крошечный комок и стало тверже камня, тверже стали.
Когда в конце концов Джо снова смог говорить, он произнес:
– Было несколько пассажиров, останков которых эксперты-патологоанатомы не нашли. Я это имел в виду. Эти люди, они, по-видимому… просто перестали существовать, исчезли.
– В одно мгновение, – мрачно подтвердила Барбара, сворачивая на шоссе No 115 и направляясь строго на юг, где небеса были серо-стального цвета.
– Но, может быть. Роза Такер не распалась на молекулы, как другие! Может быть, она исчезла именно потому, что уцелела? Возможно, она как-то выбралась из-под обломков и пошла за помощью?
– Пошла за помощью?!!
– Женщина, которую я встретил на кладбище, не была ни искалечена, ни обожжена. У меня сложилось такое впечатление, что она вообще вышла из этой… серьезной переделки без единой царапины.
Барбара сурово покачала головой.
– Она лжет, Джо. Это абсолютно ясно. Ее наверняка не было на борту, так что можешь быть уверен: она задумала какую-то гнусность.
– Я ей верю.
– Почему!?
– Потому что я кое-что видел.
– Что, например?
– Пожалуй, я лучше не буду рассказывать об этом, Барбара, потому что тогда вы тоже можете оказаться в опасности, а я этого не хочу. Я и приехал-то к вам только потому, что мне больше не к кому было обратиться, и боюсь, что я уже втравил вас в беду.
После недолгого молчания Барбара сказала:
– Должно быть, ты видел нечто совершенно удивительное, если поверил, что в этой мясорубке можно было уцелеть.
– Гораздо более удивительное, чем вы в состоянии представить.
– И все же я не могу в это поверить, – без тени упрямства, но с глубоким внутренним убеждением промолвила Барбара.
– Вот и хорошо, – кивнул Джо. – Так будет безопаснее.
Они уже давно выехали из пригородов Колорадо-Спрингс, и теперь по обеим сторонам дороги тянулись фермерские поля и пастбища. С каждой милей местность приобретала все более провинциальный, сельский вид. Плодородные равнины на востоке понемногу повышались, превращаясь в засушливые, безводные пустоши; на западе поля и перелески тянулись до самых подножий холмов, еще до половины скрытых серым туманом.
– Мы едем в какое-то определенное место, не так ли? – спросил Джо.
– Я хочу, чтобы ты как можно лучше понял то, что я собираюсь тебе рассказать. – Барбара на мгновение оторвала взгляд от дороги, и в ее глазах Джо увидел доброту и материнскую заботу. – Как ты думаешь, тебе это будет по силам?
– Мы едем… туда?
– Да. Но если ты думаешь, что не выдержишь…
Закрыв глаза, Джо попытался справиться с нарастающим страхом. Уши его заполнил пронзительный вой самолетных турбин, и он чуть было не заткнул их руками.
Место катастрофы располагалось в тридцати с небольшим милях к юго-западу от Колорадо-Спрингс.
Барбара Кристмэн везла его туда, где ударившийся о землю "Боинг" разбился вдребезги, словно драгоценный кубок из тончайшего стекла, и развеял по зеленому полю прах людей, которые еще мгновение назад были живыми.
– Только если ты справишься… – участливо повторила Барбара.
Джо почувствовал, как его сердце сжимается еще сильнее и превращается в черную дыру, из которой не может вырваться даже свет.
"Эксплорер" начал сбавлять скорость. Барбара собиралась остановиться на обочине.
Джо открыл глаза. Даже просеянный сквозь грозовые облака свет казался ему чересчур ярким. В мозгу его продолжали надсадно реветь двигатели самолета, и он пожалел, что не оглох в детстве.
– Нет, – сказал он. – Не надо останавливаться. Со мной все будет нормально, обещаю. Я потерял все, и хуже мне уже не будет. Ни от чего.
***
Свернув с магистрального шоссе на второстепенную дорогу с твердым покрытием, они проехали по ней совсем немного, после чего Барбара снова повернула – на этот раз на грунтовую дорогу, обсаженную высокими пирамидальными тополями, напоминавшими тянущиеся к небу языки зеленого огня. Дорога вела на запад, и тополя вскоре сменились лиственницами и березами, а те, в свою очередь, уступили место серебристым пихтам. Дорога становилась все уже, а лес подступал к ней все ближе, так что казалось, будто "Эксплорер" несется между отвесными стенами глубокого ущелья, готовыми вот-вот сомкнуться и отрезать двоих людей от серого пасмурного неба.
Еще через несколько миль грунтовая дорога стала петлять, и на ней появились рытвины, корни и довольно глубокие ухабы. Потом – словно усталый, заблудившийся путник – она вдруг покрылась одеялом травы и устроилась на отдых в густой тени ветвей.
Барбара остановила машину и, выключив мотор, сказала:
– Отсюда пойдем пешком. Осталось всего полмили, да и подлесок здесь не особенно густой.