И к Нине!..
Джо свернул с шоссе Пасифик-Кост на дорогу, ведущую к Аугора-Хиллз. Шоссе отчаянно петляло между темными холмами, изредка взлетая на гребни, с которых ураган Санта-Ана сдувал плотные облака серой пыли.
– Отвези ее в Бигбер, – сказала Роза своему собеседнику.
Бигбер… После разговора с Мерси Илинг в Колорадо (сколько времени прошло с тех пор? девять часов? десять?) Нина чудесным образом вернулась в мир живущих, но для него она по-прежнему находилась в каком-то дальнем уголке, где Джо никогда не удалось бы ее разыскать. Зато теперь он знал, что пройдет совсем немного времени и они приедут в Бигбер, курортный городок на берегах Большого Медвежьего озера в горах Сан-Бернардино, который он довольно хорошо знал. Должно быть, благодаря этому спасение Нины, ее удивительное воскрешение после целого года небытия, обрело для Джо особенную, восхитительную реальность. Теперь он знал, где находится его дочь, он мог назвать это место и указать его на карте; больше того, Джо не раз бывал в Бигбере и помнил все его улочки и дорожки. Сознание этого наполнило его таким удивительным и сладостным предвкушением, что хранить его в себе стало невыносимо трудно. Джо хотелось закричать, чтобы выплеснуть распиравшие его чувства, но он смолчал и только снова и снова повторял про себя это название, смакуя его, словно сладкий леденец: Бигбер, Бигбер, Бигбер…
– Если смогу… – сказала Роза в телефон. – Через пару часов я сама буду на месте. Ну все, целую. А теперь – поспеши!
Она дала отбой и, положив телефон на сиденье между ногами, привалилась к дверце и закрыла глаза.
Джо, незаметно наблюдавший за ней, насколько позволяли обстоятельства, уже давно заметил, что Роза почти не пользуется левой рукой. Теперь эта рука лежала у нее на коленях, и даже в тусклом свете приборной панели Джо без труда разглядел, как сильно она дрожит.
– Что у тебя с рукой? – спросил он.
– Оставь мою руку в покое, – устало откликнулась Роза, не открывая глаз. – Мне очень приятно, что тебя это беспокоит, но ты становишься нудным. Все будет в порядке – дай мне только добраться до Нины.
Джо замолчал. Примерно через полмили он требовательно сказал:
– Расскажи мне все. Я имею право знать.
– Да, – на удивление легко согласилась Роза. – Это будет не слишком долгая история. Вот только я не знаю, с чего мне начать.
– 16 -
Огромные шары перекати-поля – высушенные и обесцвеченные почти до белизны безжалостным калифорнийским солнцем, оторванные сухим порывистым ветром от своих уходящих глубоко в почву многофутовых корней, утратившие свой родной дом в земле и гонимые куда-то на край света визжащей от ярости Санта-Аной – торжественно выкатывались из глубоких каньонов на узкое полотно шоссе. Серебрясь в свете фар, они следовали своим путем дальше, то и дело подпрыгивая на неровностях почвы, и это сюрреалистическое и безмолвное шествие колючих скелетов, двигавшихся медленно, словно бесконечная колонна измученных, изголодавшихся беженцев, действовало угнетающе, наводя невыразимую, странную тоску.
– Давай начнем с конца, – предложил Джо. – Что это были за люди, которые спасли нас? Что это за культ такой? И как он называется – Фобос, что ли…
– ФОБС, – Роза произнесла по буквам. – Не Фобос… Это искусственное слово, сокращение, которое означает Фонд общения с бесконечностью. ФОБС не культ, во всяком случае не в том смысле, какой обычно вкладывают в это слово.
– Тогда кто же они такие?
Вместо того чтобы ответить немедленно. Роза, неловко изогнув шею, поглядела на свои наручные часы и завозилась на сиденье, стараясь найти положение поудобнее.
– Нельзя ли нам ехать быстрее? – спросила она.
– Только не на этой дороге, – отозвался Джо. – Кстати, пристегни на всякий случай ремень безопасности.
– Ничего не выйдет, – покачала головой Роза. – У меня отбита вся левая половина.
Кое-как устроившись в углу между спинкой сиденья и дверцей, она спросила:
– Ты знаешь, кто такой Лоран Поллак?
– Гениальный программист-самоучка, своего рода новый Билли Гейтс.
– Да, так его называли в прессе. Он начал с нуля и к сорока двум годам стоил уже семь миллиардов долларов.
– Ну и что?
Роза закрыла глаза и сильнее навалилась на дверцу машины, оберегая пострадавший левый бок. На лбу ее проступила испарина, но голос продолжал звучать уверенно и твердо.
– Два года назад Лоран Поллак организовал благотворительный фонд с начальным капиталом в один миллиард долларов и назвал его "Общение с Бесконечностью". Он был уверен, что многие науки, обслуживаемые компьютерами последнего поколения, в самое ближайшее время совершат фундаментальные открытия, благодаря которым мы окажемся лицом к лицу с самим Создателем.
– На мой взгляд, именно такая теория как раз подходит для основания нового культа.
– О, многие люди действительно считают Поллака мошенником или проходимцем, однако он на самом деле обладает не только редкой способностью оценивать сложнейшие теории с точки зрения самых разных отраслей знания, но и завидной дальновидностью и проницательностью. Даром предвидения, если угодно… Я, кажется, уже говорила тебе, что существует целое направление современной физики, которое ищет – и находит! – доказательства того, что Вселенная была сотворена.
– А как насчет теории хаоса? – нахмурясь, спросил Джо. – Мне казалось, что ее поддерживает абсолютное большинство ученых.
– Теория хаоса вовсе не подразумевает, что во Вселенной все происходит случайно. Это универсальная, широкоохватная теория, которая, кроме всех прочих вещей, не только теоретически допускает, но и признает фактическое наличие чрезвычайно сложно организованных связей внутри систем, которые выглядят беспорядочными, хаотическими. Взять хотя бы погоду: простейший пример, но и самый наглядный. Стоит заглянуть в суть предмета, как начинаешь замечать определенные закономерности, которые и управляют кажущимся хаосом.
– Честно говоря, – перебил Джо, – я довольно смутно представляю себе все то, о чем ты говоришь. Словосочетание "теория хаоса" я употребляю в том смысле, в каком оно используется в кино.
– Большинство фильмов – это нагромождение глупостей, – резко сказала Роза. – То же относится и к политике… В общем, если бы Поллак был здесь, он сказал бы тебе, что восемьдесят лет назад наука развенчала и жестоко высмеяла основной постулат многих религий, что Вселенная была сотворена ex nihilo«Ех nihilо– из ничего (лат.)». Каждому было очевидно, что создать что-то из ничего невозможно; это было бы нарушением всех физических законов. Но сейчас, когда мы гораздо лучше стали разбираться в молекулярной структуре вещества, мы увидели, что физика элементарных частиц постоянно создает материю ex nihilo…
С присвистом втянув воздух сквозь сжатые зубы, Роза наклонилась вперед и, открыв перчаточницу, порылась в ее содержимом.
– Я думала, здесь найдется аспирин или экседрин, – пояснила она. – Пара таблеток мне не помешала бы…
– Мы можем остановиться где-нибудь по дороге… – начал Джо. Но она не дала ему договорить.
– Нет, – решительно сказала она. – Бигбер еще далеко.
С этими словами Роза захлопнула крышку перчаточницы, но осталась сидеть сжавшись, словно так ей было легче переносить боль.
– Физика и биология – вот две дисциплины, которые интересовали Поллака. В особенности биология, молекулярная биология.
– При чем тут молекулярная биология?
– При том, что чем больше мы познаем живые существа на молекулярном уровне, тем очевиднее тот факт, что все они были созданы искусственно. Ты, я, млекопитающие, рыбы, насекомые, растения – все.
– Минуточку, – прервал ее Джо. – А как же эволюция? Или ты… вы с Поллаком ее отвергаете?
– Не до конца. К каким бы выводам ни привела нас молекулярная биология, дарвиновская эволюция видов тоже сыграла свою роль, но, конечно, не определяющую.
– Похоже, ты все-таки не относишься к тем ортодоксам, которые уверены, что род человеческий был создан в эдемском саду пять тысяч лет назад.
Роза через силу улыбнулась.
– Не отношусь. Теория Дарвина была сформулирована в 1859 году – задолго до того, как наука узнала, что такое атом. Чарльз Дарвин считал клетку основным строительным материалом, мельчайшим кирпичиком, из которых состоит любой организм. Сама же клетка в представлениях того времени была всего лишь аморфным сгустком альбумина, обладающим определенной универсальностью.
– Альбумина? Что это такое?
– Белковое вещество, белок, первооснова всего живого. По Дарвину, белок скорее всего появился в результате благоприятного стечения обстоятельств, случайной химической реакции; происхождение же видов он объяснял исключительно естественным отбором, но мы-то теперь знаем, что клетки – это сложнейшие образования, обладающие настолько тонким и рациональным устройством, что поверить в их случайное происхождение очень нелегко.
– И все это уже открыли? – искренне удивился Джо. – Похоже, мне пора обратно в школу.
– Что касается происхождения видов… Обе аксиомы дарвиновской теории – органическая целесообразность и единство природных процессов для всех живых существ – не были подтверждены никакими эмпирическими открытиями на протяжении еще ста пятидесяти лет.
– Что-то я совсем ничего не понимаю.
– Хорошо, попробую объяснить иначе… – Роза продолжала сидеть подавшись вперед, глядя на темные холмы впереди и встающее над ними зарево пригородов.
– Ты знаешь, кто такой Фрэнсис Крик?
– Нет.
– Это известный молекулярный биолог. В 1962 году он вместе с Моррисом Уилкинсом и Джеймсом Уотсоном был удостоен Нобелевской премии в области медицины за открытие трехмерной структуры ДНК, которая, как теперь известно всем, представляет собой двойную спираль. С тех самых пор все достижения современной генетики – в том числе и революционные способы лечения целого ряда наследственных заболеваний, которые были найдены в последующие двадцать лет, – основываются на этом фундаментальном открытии. Фрэнсис Крик – это настоящий ученый, твердо стоящий на земле, ни в коем случае не мистик и не сторонник спиритизма, но известно ли тебе, какую гипотезу он выдвинул несколько лет назад? Что жизнь на Земле, может быть, создана искусственно, создана инопланетным разумом!
– Выходит, и высоколобые иногда почитывают "Нэшнл инкуайрер"«"Нэшнл инкуайрер"– еженедельный журнал, специализирующийся на публикации сенсационных новостей для неискушенного обывателя»! – не удержится Джо.
– Да нет, дело не в этом, – поморщилась Роза. – Дело в том, что теория инопланетян оказалась для него меньшим злом, потому что Крику никак не удавалось соотнести все накопленные современной наукой знания в области молекулярной биологии с теорией дарвиновского естественного отбора, а он, будучи сугубым материалистом, просто не мог допустить существование Творца – Творца с большой буквы, Творца в высшем, духовном смысле…
– И поэтому пресловутые богоподобные пришельцы оказались для него единственными подходящими кандидатами на роль творцов земной жизни, – закончил Джо.
– Верно. Но и это предположение оказалось не без изъяна. Если пришельцы создали все виды живых существ на нашей планете, то кто создал самих пришельцев?
– По-моему, – заметил Джо, – вы с вашим Криком снова вернулись к старому спору на тему, что было раньше – курица или яйцо.
Роза негромко рассмеялась, но смех ее тут же перешел в кашель, с которым она не могла справиться довольно долгое время. Когда Джо снова предположил, что ей нужна срочная медицинская помощь, Роза Такер только мрачно смерила его взглядом и, с усилием выпрямившись, снова облокотилась на дверцу машины.
Слегка отдышавшись, она сказала:
– Лоран Поллак считает, что высшей целью интеллектуальных усилий человечества – целью науки – является понимание устройства Вселенной, причем это необходимо не столько для того, чтобы лучше контролировать и приспосабливать для своих нужд окружающую среду, и не для удовлетворения любопытства, сколько для решения основной загадки бытия, заданной нам Богом.
– Чтобы, решив эту загадку, люди сами стали богами?
Несмотря на боль, безжалостно терзавшую ее, Роза улыбнулась.
– Вот теперь ты настроился на образ мыслей Лорана Поллака. Он считает, что мы живем в век, когда какое-то ключевое научное открытие, решительный прорыв в одной из областей знания могут окончательно подтвердить существование Творца. Человечество получит возможность общения с бесконечным, и это, по мнению Поллака, вернет науке душу, поднимет человека над страхом и сомнениями, излечит людей от нетерпимости и ненависти и в конечном итоге объединит род людской для великой миссии сердца и ума.
– Как в сериале "Звездный путь".
– Не надо шутить, Джо, мне слишком больно смеяться.
Джо замолчал, вспоминая Джема Фиттиха, торговца подержанными автомобилями. Оба – и Фиттих, и Поллак – одинаково предчувствовали близкий конец знакомого им мира, однако если первому виделась холодная и мрачная волна-убийца, которая сметет все и вся, то второму конец света представлялся в виде половодья чистейшего, всепроникающего света, который высветит новые свойства привычных предметов и изменит их окончательно и бесповоротно.
– Значит, – сказал он, – Поллак основал свой фонд общения с бесконечностью специально для того, чтобы следить за развитием передовой научной мысли во всем мире и быть в курсе всех проектов, которые, гм-м… могут привести к результатом, о которых не подозревают даже сами ученые. И чтобы через этот Фонд поощрять исследования, могущие привести к решительному прорыву, гениально предсказанному самим великим пророком Святым Поллаком?
– Я уже говорила, что ФОБС – не религия.
– Я не об этом. Просто Поллак, по-видимому, считает, что все религии правы, коль скоро все они признают, что наша Вселенная была создана Богом, и что все они ошибаются в своих интерпретациях того, что, собственно, Творец хочет от нас – своих созданий. Сам Поллак, несомненно, уверен, что Богу нужно только одно: чтобы мы объединились в своем стремлении учиться, понимать, познавать Вселенную слой за слоем и в конце концов наткнулись на того же Бога. И чтобы в процессе люди сами стали богоравными…
К этому времени они уже выехали из темноты между холмами и очутились в пригородах Лос-Анджелеса. Двигаясь по извилистым, часто пересекающимся улочкам, Джо искал подходящий проспект или бульвар, по которому можно было бы быстрее пересечь город и попасть на его противоположную окраину. Въезжая на эстакаду шоссе, идущего на Глендейл и Пасадену, он сказал:
– Я не верю ни в какого Бога.
– Я знаю, – откликнулась Роза.
– Ни один добрый Бог не допустил бы, чтобы люди страдали так жестоко и несправедливо.
– Лоран Поллак сказал бы на это, что твоему мышлению не хватает широты охвата и перспективы.
– Лоран Поллак – кусок дерьма!
Джо так и не понял, то ли Роза снова рассмеялась и закашлялась, то ли кашель напал на нее безотносительно к его резкому заявлению; как бы там ни было, на этот раз прошло гораздо больше времени, прежде чем она сумела отдышаться и отерла с глаз выступившие слезы.
– Тебе нужно показаться врачу, – попробовал настаивать он.
Но Роза сразу перебила его.
– Если мы задержимся, – сказала она, – Нина может погибнуть.
– Не заставляй меня выбирать между… – попробовал сопротивляться он, но Роза не дала ему договорить.
– Ни о каком выборе не может быть и речи, – заявила она голосом, в котором неожиданно прозвучала сталь. – Я так решила. Если встанет вопрос, я или она, то… Нина важнее меня, потому что за ней будущее. Нина – наша единственная надежда.
***
Луна, оранжево-красная в момент первого появления на публике, уже давно утратила свой стыдливый румянец и, преодолев смущение, натянула посыпанную ослепительно белой пудрой маску нахального и самодовольного клоуна. Движение на шоссе, осмеянном луною под конец затянувшегося допоздна воскресного представления, было довольно оживленным. Лосанджелесцы только сейчас возвращались из Лас-Вегаса и других разбросанных по пустыне мест, где можно было приятно провести время, а навстречу им двигался не менее плотный поток жителей пустыни, спешивших к родным очагам после двухдневного отдыха на пляжах побережья или в увеселительных заведениях большого города. Это беспокойное племя, вечно ищущее большего счастья и, что немаловажно, находившее его – пусть ненадолго, до конца уик-энда или на один лишь воскресный вечер, – было довольно многочисленным, и "Форд" Джо едва двигался в плотном потоке других машин. Он старался ехать быстрее, то и дело перестраиваясь с одной полосы на другую и втискиваясь на любое свободное пространство под раздраженные гудки соседей, однако это лавирование почти не приносило результатов, а рисковать Джо не решался, боясь попасться на глаза дорожному патрулю. Если бы их остановили, ни Джо, ни Роза не смогли бы предъявить никаких документов, которые подтверждали бы, что машина не краденая; даже если бы им удалось в конце концов доказать, что "Форд" им одолжили друзья, они потеряли бы слишком много драгоценного времени.