Впрочем, девочке он скорее всего не сможет причинить вреда. Она сумеет защититься при помощи своих собственных паранормальных способностей, поэтому мальчик скорее всего воспользуется Джо – и пистолетом в его руке, – чтобы изрешетить девочку пулями.
– Вот здорово! – сказал Луис Такер, у которого огонь спалил все волосы, у которого трещали и дымились уши, а лоб и щеки заблестели от выступившего сала. – Потеха! – сказал Пятьдесят восьмой голосом Лу Такера, явно наслаждаясь своим замечательным приключением, которое он переживал в чужом теле.
Живой факел продолжал загораживать единственный выход на террасу.
Джо отступил еще на шаг и подумал, что в момент величайшей опасности Нина, возможно, и сумеет снова послать себя в голубое безопасное ничто, как она сделала перед тем, как "Боинг" врезался в землю, и тогда выпущенные из пистолета пули пронзят место, где она только что была, не причинив ей никакого вреда, но он не мог быть в этом уверен. Возможно, девочка еще не совсем оправилась и не сможет повторить свой головокружительный подвиг, а если это все же ей удастся, то не исключено, что на этот раз усилие убьет ее.
– Где здесь черный ход? – крикнул Джо. – Беги туда, скорее!
Нина как будто только и ждала этой команды. Сорвавшись с места, она бросилась к двери, ведущей из гостиной в кухню.
Джо, пятясь, последовал за ней. При этом он продолжал держать пылающего человека на мушке, хотя и не собирался пускать оружие в ход.
Они могли надеяться только на то, что Пятьдесят восьмой, увлеченный своим жутким занятием, промедлит и даст им возможность выбраться на открытое место, где, согласно полученным от Розы Такер сведениям, он уже не сможет воспользоваться своими способностями к дальнозрению и управлению чужим мозгом. Но если он сумеет отказаться от потехи и бросить свою игрушку, которая когда-то была Луисом, то одного мгновения будет для него вполне достаточно, чтобы проникнуть в мозг Джо.
Отбросив в сторону бутановую зажигалку, горящее существо развело руки широко в стороны, любуясь тем, как языки пламени разбегаются по рукавам рубашки и спускаются все ниже по животу.
– Ух ты-ы! – сказало чудовище и затопало следом за беглецами.
Джо едва не упал, вспомнив ледяную иглу, которая только прикоснулась к его позвоночнику в доме Дельманов. Мысль о том, что он может снова почувствовать, как чужая энергия вторгается в его тело, страшила его гораздо больше, чем перспектива попасть в объятия горящих рук ковыляющего следом за ним огненного призрака.
Отступив в кухню, Джо машинально захлопнул за собой дверь, хотя и понимал, что никакая физическая преграда – ни каменная стена, ни даже толстая стальная дверь противорадиационного бункера – не сможет остановить Пятьдесят восьмого, если он оставит Луиса и превратится в бестелесное нечто.
Нина выскользнула наружу через заднюю дверь, и в кухню, скуля и завывая, словно стая голодных волков, ворвался пронзительный ветер.
Прыгая с крыльца в ночную темноту, Джо услышал, как упала в кухне сорванная с петель дверь.
Позади коттеджа оказался неширокий земляной дворик, лишь кое-где покрытый короткой жесткой травой. Ветер гнал по нему тучи сухих листьев, хвойных иголок и мелкого песка. Столик для пикников и несколько сосновых стульев с трудом выдерживали бешеный напор бури. Сразу за столиком начинался лес.
Нина уже бежала к деревьям, отчаянно работая своими маленькими ножками и громко шлепая подошвами теннисных туфель по утоптанной земле. Прорвавшись сквозь густые заросли высоких сорняков на краю двора, она почти сразу затерялась в темноте между елями и пихтами.
Джо боялся потерять девочку почти так же сильно, как боялся преследовавшего его Пятьдесят восьмого. Подняв руку на уровень лица, чтобы какая-нибудь ветка не хлестнула его по глазам, он со всей возможной скоростью ринулся за девочкой, на бегу выкрикивая ее имя. В темноте позади него раздавался голос Луиса Такера. Должно быть, огонь уже довольно сильно изуродовал его губы и язык, потому что речь чудовища можно было разобрать лишь с большим трудом, но Джо сразу узнал сначала ритм, а потом и слова детской считалочки, которую выкрикивал мальчик.
– Пора не пора, я иду со двора. Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать; кто не спрятался – я не виноват!
Узкий просвет между несколькими елями пропустил в чащу поток холодных лунных лучей, и Джо разглядел в темноте развевавшиеся на ветру светлые волосы девочки, сиявшие отраженным светом, словно бледный огонь. ЦЦИ-21/21 была впереди и чуть правее его на расстоянии каких-нибудь шести или восьми ярдов, но Джо некстати споткнулся о лежащее на земле подгнившее бревно, поскользнулся на чем-то мягком и с огромным трудом удержал равновесие. Бешено размахивая руками, чтобы не упасть, он едва не запутался в высоких, по грудь, кустах. Не сразу до него дошло, что девочка отыскала удобную оленью тропу. Напрягая все силы, Джо рванулся в ту сторону.
Когда он нагнал Нину, ночной мрак вокруг них внезапно озарился трепещущим оранжевым светом. Огненные саламандры ловко карабкались по стволам пихт и елей, и ветер раздувал, рвал в клочья их горящие хвосты, которые цеплялись за пропитанные горючей смолой ветки.
Обернувшись, Джо увидел в тридцати футах позади себя бредовую, скособоченную фигуру Луиса Такера, который все еще держался на ногах, хотя огонь охватил его уже целиком. Он двигался какими-то странными, судорожными рывками, и в тех местах, куда ступала его нога, сухая хвоя лесной подстилки тут же воспламенялась, и шустрые язычки раздуваемого ветром пламени тут же бежали вперед, от одного пучка травы к другому, от куста к кусту, от дерева к дереву. Вот до него осталось двадцать футов. Пятнадцать. Было видно, что Луис едва жив. Отвратительный залах горелого мяса ударил в ноздри Джо, и тут же он услышал победный, торжествующий вопль мальчишки.
Пистолет дрожал и подпрыгивал в его руках, но Джо все равно выстрелил один, два, три, четыре, пять раз, и по крайней мере три пули поразили пылающее чудовище. Не издав ни звука, оно попятилось, потом опрокинулось навзничь и осталось лежать совершенно неподвижно. Огонь и свинец наконец-то прикончили его.
Луис Такер перестал быть человеком, перестал быть личностью. Он был уже наполовину обуглившимся трупом с необратимо разрушенным мозгом, над которым Пятьдесят восьмой потерял теперь власть и который уже не мог мучить.
Где Нина?
Джо обернулся и почувствовал уже знакомое прикосновение ледяной иглы к шейным позвонком, которая деликатно, но настойчиво искала место, куда бы вонзиться. Сначала она показалась ему не такой острой как тогда, когда чудовище едва не настигло его на пороге дома Дельманов, – возможно, потому, что здесь, на открытом месте, сила Пятьдесят восьмого не была такой сокрушительной, однако инструмент для психических инъекций пока еще не затупился настолько, чтобы быть непригодным к использованию. Игла все еще жалила, и холод тонкой струйкой пролился вдоль позвоночника.
Джо закричал.
И почувствовал на своей руке тонкие пальцы девочки.
Ледяная мгла разжала свои кривые когти и, словно призрачная летучая мышь, понеслась между деревьями прочь.
Покачнувшись, Джо приложил руку к затылку в полной уверенности, что найдет там рваную кровоточащую рану, но физически он не пострадал. Разум его тоже остался свободным.
Прикосновение Нины спасло его от психического рабства.
В следующее мгновение с вершины дерева с пронзительным визгом сорвался крупный ястреб-тетеревятник. Он спикировал прямо на девочку и, с налета ударив ее клювом, вцепился когтями ей в волосы, яростно хлопая широкими крыльями. Нина закричала и закрыла лицо руками, а Джо попытался ударить обезумевшую птицу кулаком. Ястреб тут же взмыл вверх и пропал среди ветвей, но Джо со всей очевидностью понимал, что это была не обычная птица и что не ветер и не огонь, жадно облизывавший дерево за деревом позади них, заставили ее повести себя столь странным, противоестественным образом.
Он не ошибся. Снова раздался пронзительный скрежещущий крик, и пернатый живой снаряд, управляемый и направляемый мальчиком-мутантом из далекой Виргинии, с быстротой молнии ринулся на Нину – слишком быстро, чтобы его можно было поразить пулей. Сложенные крылья ястреба отливали сталью в лунном свете, страшные кривые когти были выставлены вперед и растопырены, а острый клюв – опасный, как кинжал или стилет, – был нацелен прямо в лицо девочке.
Выронив пистолет, Джо прижал Нину к себе и вместе с ней упал на колени, закрывая ее своим телом. Он знал, что птица постарается добраться до глаз, постарается вырвать их из глазниц своим кривым клювом, чтобы уничтожить драгоценный, удивительный мозг. Стоит ей сделать это, и Нина лишится своей волшебной силы, которая могла бы ее спасти. Стоит разрушить мозг, вырвать из его мягкой сердцевины то, что сделало ЦЦИ-21/21 особенной, – и на землю в предсмертной муке падет обычный труп обычной девочки.
Ястреб налетел как вихрь и вцепился одной лапой в рукав вельветовой куртки Джо. Острые когти пронзили мягкую ткань насквозь и впились ему в руку, в то время как второй лапой птица запуталась в светлых вьющихся волосах девочки. Бешено работая крыльями, ястреб принялся в ярости долбить клювом голову Нины – к счастью, лицо ее, крепко прижатое к груди Джо, оказалось недоступно для атаки. Когда Джо попытался сбросить агрессора, ястреб, продолжая крепко держаться за рукав куртки и за волосы Нины, свирепо клюнул его в руку. Пятьдесят восьмой был исполнен решимости довести свое страшное дело до конца, и ястреб принялся бить и клевать лицо Джо, стараясь добраться до его глаз.
Господи!..
Джо почувствовал острую боль в разорванной щеке. Надо схватить тварь, остановить ее, сокрушить! Снова удар. Голова птицы с окровавленным клювом промелькнула перед самыми глазами Джо. На этот раз удар пришелся в лоб, над правой бровью, и Джо понял, что в следующий раз ястреб наверняка ослепит его. Взмахнув рукой, он успел схватить врага, и кривые, острые когти тут же впились сначала в манжету куртки, а потом и в запястье. Жесткие крылья хлестали его по лицу, а голова птицы продолжала отчаянно дергаться, метя в глаза, но Джо сумел перехватить ее за какие-то полдюйма от цели и отвести подальше страшный щелкающий клюв и свирепо блестящие черные зрачки, в которых плясали багровые отсветы пожара. Сжать, сжать сильнее, чтобы жизнь ушла из этого сильного, покрытого перьями тела, чтобы успокоилось бешено стучащее сердце, которое, казалось, билось буквально в ладони Джо. К счастью, птичьи кости – тонкостенные и легкие, позволявшие ястребу летать грациозно и стремительно – оказались достаточно хрупкими, и, когда Джо сжал руку сильнее, он почувствовал, как трещат под пальцами ребра, ключицы и кости груди. Уступив его отчаянному усилию, грудная клетка птицы вмялась, и он поспешно отшвырнул искалеченного, но еще живого ястреба подальше от себя. Упав на утоптанную оленями землю, птица яростно закричала, защелкала клювом и забила распластанными крыльями, но в воздух подняться не смогла.
Джо даже не посмотрел на ястреба. Держа Нину перед собой, он отвел с ее лица спутанные светлые волосы и с облегчением увидел, что она нисколько не пострадала. Глаза ее, во всяком случае, остались целы, и Джо почувствовал прилив гордости, потому что ястреб не добрался до девочки и не превратил ее лицо в кровавое месиво только благодаря ему.
Между тем его собственные раны продолжали кровоточить. Горячая струйка, сползая по виску, затекла в уголок глаза и мешала ему смотреть; щека саднила, с исполосованного запястья срывались крупные капли крови, а изодранный в клочья рукав куртки стал горячим и мокрым.
Как ни странно, Джо почти не чувствовал боли. Подобрав пистолет, он поставил его на предохранитель и снова заткнул оружие за пояс джинсов.
Из темноты леса послышался испуганный крик какого-то зверя; он неожиданно оборвался, но через несколько мгновений над лесом и горами разнесся пронзительный вопль, перекрывший даже гудение ветра в верхушках деревьев. Им грозила еще одна, пока еще неведомая опасность.
Очевидно, за тот год, что Роза Такер провела скрываясь от своих бывших коллег, Пятьдесят восьмой усовершенствовал свой страшный талант и научился дистанционировать тех, на кого ему указывали, даже на открытом месте, а может быть, объединенная мощь его неовеществленной души действительно рассеивалась в пространстве, как тепло нагретого камня на холоде, но рассеивалась недостаточно быстро, и ребенок-убийца имел возможность повторять свои атаки.
Шум ветра и нарастающий с каждой секундой рев лесного пожара мешали Джо определить, с какой стороны раздался крик, и теперь Пятьдесят восьмой скрытно приближался к ним в теле своей новой жертвы.
Подняв девочку на руки, Джо сделал шаг вперед. Им нужно было уходить как можно скорее, чтобы не сгореть заживо, и Джо понимал, что, пока у него есть силы и пока он в состоянии нести Нину, он сможет двигаться по оленьей тропе гораздо быстрее, чем если бы он вел девочку за руку.
Она была такой маленькой! Настолько маленькой, что Джо даже испугался, не причинит ли он ей вреда. Ее косточки казались такими же тонкими и хрупкими, как у ястреба, которого он смял одной рукой. Но Нина так крепко и доверчиво прижалась к нему, что Джо улыбнулся ей и тут же подумал, что напряженная улыбка на его окровавленном, освещенном огнем лице выглядит дьявольской гримасой, способной скорее испугать, чем подбодрить.
Но безумный мальчишка в своей новой ипостаси – какой бы она ни была – не был их единственным врагом. Могучий ветер продолжал раздувать пожар, который распространялся все шире. Ревущий огненный вал уже карабкался вверх по склону горы – и ели и пихты, пережившие жаркое, засушливое лето, были для него самой подходящей пищей. Их пропитанная смолой кора вспыхивала при первом же соприкосновении с пламенем, словно пропитанные бензином и мазутом ветхие тряпки, а ветер разносил огонь дальше.
Вернуться к коттеджу они уже не могли – путь назад преграждала огненная стена шириной по меньшей мере в три сотни футов. Обойти ее, чтобы оказаться с подветренной стороны, им тоже вряд ли удалось бы, поскольку огонь распространялся гораздо быстрее, чем они могли бежать по пересеченной местности, заросшей густым подлеском.
Стоять на месте тоже не стоило – огонь приближался к ним. Быстро. Очень быстро.
И все же Джо некоторое время стоял с Ниной на руках, зачарованный потрясающей мощью и силой огненной стихии, которая накатывалась на них сзади. Впрочем, эти несколько мгновений не пропали даром: Джо убедился, что ему придется отказаться от мысли использовать машины, поскольку добраться до них не было никакой возможности. Теперь они могли полагаться только на свои ноги, вернее – на ноги и выносливость Джо.
По верхушкам деревьев над самой его головой, словно заряд фантастического плазменного оружия, пронеслись раздуваемые ветром сгустки огня. От их прикосновения хвоя на концах еловых веток буквально взрывалась, в одной ослепительной вспышке превращаясь в горячий, еще тлеющий пепел, который падал на траву и сухую хвойную подстилку. Горящие шишки сыпались вниз, словно зажигательные бомбы, и, прыгая по расположенным ниже ветвям, поджигали и их, так что Джо и Нина очень быстро оказались в раскаленном огненном тоннеле.
Неловко прижимая девочку к груди, Джо побежал прочь от коттеджа, стараясь держаться узкой оленьей тропы, которая, к счастью, вела в нужном направлении. Страх придавал ему силы; он слишком хорошо помнил истории о людях, которых пожар застал вблизи Лос-Анджелеса на склонах холмов – среди густой кустарниковой поросли и сухой травы. Огонь распространялся по ним с такой скоростью, что в некоторых случаях даже автомобиль не мог помочь жертвам убежать от разбушевавшейся огненной стихии. Джо оставалось только надеяться, что пожар не будет распространяться в лесу с такой же быстротой, с какой он пожирал сухой чаппараль, мескит и манзаниту, хотя, если судить по тому, что он видел вокруг, смолистая хвоя была для огня еще более подходящим топливом.