Естественно, что у Гранта не было друзей. Ему завидовали, его ненавидели и боялись все, с кем ему приходилось сталкиваться. У него не было даже
знакомых по службе – тех, кто заменяет друзей в узком и замкнутом мире советских чиновников. Он знал это, но не обращал внимания: его
интересовали только жертвы.
И, разумеется, – у Гранта был СМЕРШ. У любого жителя Советского Союза, которому покровительствовал СМЕРШ, не было оснований для беспокойства.
...Самолет начал снижаться в направлении московского аэродрома Тушино. Грант продолжал размышлять. В своей профессии он достиг вершины: он был
главным палачом СМЕРШа, следовательно, и главным палачом всего Советского Союза. Он достиг вершины, и ему больше не к чему стремиться. Да и что
ему требовалось? Новые золотые безделушки? Более высокий чин? Больше жертв? Высокое техническое мастерство? Может, это выяснится сейчас, в
Москве...
4. Властелины смерти
СМЕРШ является официальной террористической организацией Советского Союза. Его представители действуют как внутри страны, так и за границей. В
1955 году сорок тысяч мужчин и женщин были сотрудниками этой организации. СМЕРШ – это сокращенная фраза «Смерть шпионам». Название это
употребляется лишь внутри самой организации и высокопоставленными советскими чиновниками. Ни один здравомыслящий советский гражданин не позволит
себе произнести это слово вслух.
Штаб квартира СМЕРШа расположена в огромном мрачном доме на улице Сретенка. Прохожие опускают глаза и спешат быстрее пройти мимо двух часовых с
автоматами, стоящих у широких ступенек возле большой железной двери.
Управление всей деятельностью СМЕРШа производится со второго этажа. Самый главный кабинет – здесь: очень большая комната, стены которой окрашены
в светло зеленый цвет. Два широких окна за звуконепроницаемой дверью выходят на внутренний двор. Пол в кабинете застлан роскошным восточным
ковром. В дальнем левом углу кабинета – массивный дубовый письменный стол, покрытый красным бархатом, с лежащим на нем толстым огромным стеклом.
На правой стороне письменного стола – четыре телефонных аппарата.
От середины стола, образуя заглавную букву Т, протянулся наискось длинный стол для совещаний. Рядом с ним стоят восемь мягких стульев, обтянутых
красной кожей. На столе по всей его длине – пепельницы, хрустальные графины с водой, стаканы.
Четыре большие картины в позолоченных рамах украшают стены. В 1955 году это были портреты Сталина – над дверью, Ленина – между двумя окнами и на
стенах, портреты Булганина, а там, где до середины 1953 года висел портрет Берии, – портрет генерала армии Ивана Александровича Серова,
возглавляющего Комитет государственной безопасности.
Слева у стены, под портретом Булганина – большой телевизор в красивом корпусе из полированного дуба. В нем скрыт магнитофон, который включается
с письменного стола, другие спрятаны вдоль всего стола для совещаний. Провода скрыты в ножках. Рядом с телевизором – дверь, ведущая в туалет и
ванную комнату, а также в небольшой кинозал.
Под портретом генерала Серова – книжный шкаф с многотомными сочинениями Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. На свободных полках – книги по
шпионажу, контрразведке, методам полицейской работы и криминалистике на многих языках. К шкафу придвинут длинный узкий стол с разложенными на
нем альбомами в кожаных переплетах, которые заполнены множеством фотографий людей – советских граждан и иностранцев, – ликвидированных СМЕРШем.
Примерно в то время, когда в аэропорту Тушино заходил на посадку самолет с Грантом на борту, в этом кабинете коренастый мужчина с жестким лицом
просматривал фотографии в альбоме, на корешке переплета которого золотыми цифрами стояла дата – 1954.
Начальник СМЕРШа, генерал полковник Грубозабойщиков, чаще называемый сотрудниками этого огромного здания по первой букве фамилии – Г., был одет
в аккуратный китель цвета хаки с высоким воротником, темно синие брюки галифе с двумя красными полосами по бокам На ногах у него были высокие
кавалерийские сапоги из мягкой, до блеска начищенной кожи. Над рядами орденских колодок на кителе сияла Золотая Звезда Героя Советского Союза.
Лицо генерала было узким и суровым, будто тесанным из камня. Голова начисто выбрита, и на туго натянутой желтой коже отражался свет большой
хрустальной люстры. Широкий рот с плотно сжатыми губами, глубокая ямка на подбородке – все говорило о том, что этот человек привык к
беспрекословному повиновению.
Негромко зазвонил один из телефонов, стоящих на столе. Генерал не спеша, четким, уверенным шагом обошел стол, сел в кресло и поднял трубку
телефона, на диске которого виднелись две крупные буквы «ВЧ» (высокочастотный). Это был телефонный аппарат правительственной связи, и лишь
отдельные министры и руководители отделов имели право пользоваться такими телефонами, проходившими через небольшой коммутатор в Кремле, который
обслуживали офицеры государственной безопасности. Эта линия не прослушивалась, но все другие телефонные разговоры автоматически записывались на
магнитофонные ленты.
– Слушаю.
– Говорит Серов. Какие меры приняты по решению Президиума, утвержденному сегодня утром?
– Через несколько минут у меня состоится совещание, товарищ генерал, – РУМИД, ГРУ и, разумеется, МГБ. Если на совещании будет одобрен план
действий, я тут же встречусь для обсуждения основных деталей с начальником оперативного отдела и начальником отдела планирования операций. Я уже
дал команду, чтобы наш лучший оперативник прибыл в Москву. На этот раз я лично буду руководить операцией. Нам не нужно повторение дела Хохлова.
– Ни в коем случае, черт побери. Сообщите мне о результатах сразу после первого совещания. Завтра утром я Докладываю Президиуму о принятых
мерах.
– Слушаюсь, товарищ генерал.
Генерал Г. положил трубку и нажал кнопку звонка. Одновременно он включил магнитофон. Адъютант генерала, капитан МГБ, вошел в кабинет.
– Все собрались?
– Так точно, товарищ генерал.
– Пусть войдут.
Через несколько минут шесть человек один за другим вошли в кабинет и сели за длинный стол. Пять из них были в военной форме, трое руководили
отделами. В Советском Союзе никто не ходит на совещания поодиночке, и потому каждого из вошедших сопровождал адъютант. Ради своей собственной
безопасности, а также для защиты интересов управлений, которыми они руководят, главы отделов неизменно приходят в сопровождении свидетелей,
которые внимательно прислушиваются к ходу обсуждения и готовы, в случае необходимости, предоставить свою версию происшедшего. Это может
оказаться решающим в случае последующего расследования. На подобных совещаниях не ведется никаких записей, и принятые решения передаются устно.
На дальней стороне стола сидел генерал лейтенант Славин, возглавляющий ГРУ – Главное разведывательное управление, военную разведку Генерального
штаба Вооруженных Сил. Рядом с ним – полковник из его отдела. Напротив расположился генерал лейтенант Воздвиженский из РУМИД, Разведывательного
управления Министерства иностранных дел, и мужчина, одетый в штатское. Спиной к двери сидел в сопровождении майора полковник государственной
безопасности Никитин, глава разведывательного отдела МГБ, советской секретной службы.
– Добрый вечер товарищи.
Все три руководителя отделов кивнули головами и вежливо ответили на приветствие.