Ф. Мейрик взял эту машину пять дней назад – факт абсолютно бесполезный для Денисона. Больше в машине ничего не нашлось.
Денисон запер автомобиль и вышел из гаража через эстакаду, оказавшись на улице с другой стороны отеля. Все было непривычным, начиная с правостороннего движения и кончая незнакомыми надписями и фирменными знаками на вывесках магазинов. Познания Денисона в норвежском языке сводились, по существу, к одному слову – seal, которое, будучи полезным на дружеской вечеринке, вряд ли могло помочь ему в практических вопросах.
Ему требовалась информация, и он нашел информацию в небольшом книжном магазине возле перекрестка. Внутри стоял стенд с картами, из которых он выбрал карту центрального Осло, карту Осло и его пригородов и дорожную карту Южной Норвегии. Прибавив к ним путеводитель по городу, он расплатился за покупку деньгами из толстой пачки норвежской валюты, лежавшей в бумажнике Мейрика. Про себя он решил пересчитать деньги, как только окажется в своем номере.
Он вышел из магазина с намерением вернуться в отель, где можно будет не торопясь изучить карты и сориентироваться. Возле перекрестка он остановился и взглянул на угол здания – туда, где обычно висит табличка с названием улицы. Табличка была на месте: Roald Amundsens Gata.
– Гарри!
Он повернулся к отелю, но кто‑то крепко ухватил его за локоть.
– Гарри Мейрик! – в голосе слышался гнев.
Рыжеволосой, зеленоглазой женщине, остановившей его, было на вид около тридцати лет. Весь ее облик выражал негодование: губы были плотно сжаты, на щеках выступили пунцовые пятна.
– Я не привыкла к тому, чтобы меня дурачили, – резко сказала она. – Где вы пропадали все утро?
У Денисона бешено застучало в висках, но он вовремя вспомнил высказывание портье по поводу его голоса.
– Я простудился, – через силу выдавил он. – Я лежал в постели.
– Есть вещь, которая называется телефон, – сердито сказала она. – Его изобрел Александр Грэхэм Белл – не припоминаете такого?
– Я принял снотворное и отключился, – запротестовал Денисон. Какой‑то частью рассудка он отметил, что это, возможно, чистая правда. – Кажется, я переборщил с дозой.
Выражение ее лица немного изменилось.
– Голос у вас и впрямь простуженный, – признала она. – Что ж, может быть, я прощу вас, – в ее английском чувствовался легкий американский акцент. – Это обойдется вам в хорошую выпивку, мой дорогой.
– Пойдем в отель, – предложил Денисон.
– Сегодня слишком хороший денек, чтобы сидеть под крышей. Прогуляемся до Studemterlumden, – женщина взмахнула рукой, указывая на разноцветные зонтики и зеленый сад за трамвайной линией.
Покорно следуя за ней через улицу, Денисон чувствовал себя зайцем, загнанным в ловушку, но он понимал, что если хочет разобраться в личности Мейрика, то ему предоставлен шанс, который нельзя упустить. Несколько лет назад на улице к нему подошла женщина, очевидно, знакомая с ним, хотя он не имел ни малейшего представления о том, кто она такая. В разговоре, происходящем в такой ситуации, рано или поздно наступает момент, после которого уже невозможно дать обратный ход и честно признаться, что не знаешь собеседника. В тот раз Денисон с честью вышел из положения, поддерживая бессмысленную беседу в течение получаса, и тепло попрощался со своей спутницей. Он и по сей день не знал, как ее зовут. Он мрачно подумал, что тот случай должен послужить хорошей репетицией для сегодняшнего экзамена.
– Сегодня утром я видела Джека Киддера, – сказала женщина, когда они шли через улицу. – Он спрашивал о вас.
– Как он поживает?
Она рассмеялась.
– Как и всегда – превосходно. Вы же знаете Джека.
Вы же знаете Джека. – Само собой, – буркнул Денисон. – Старый добрый Джек.
Им с трудом удалось отыскать свободный столик в летнем кафе. При других обстоятельствах Денисон извлек бы для себя массу удовольствия от общения с хорошенькой женщиной в незнакомом городе, но сейчас его внимание было сосредоточено на более важных проблемах. Они сели друг против друга; Денисон положил пакет с картами на край столика.
Одна из карт выскользнула из пакета, и незнакомка поддела ее хорошо наманикюренным ногтем.
– Что это такое?
– Карты, – тупо ответил Денисон.
– Карты чего?
– Карты города.
– Осло? – се изумление было неподдельным. – Зачем вам понадобились карты Осло? Не вы ли недавно хвастались, что знаете Осло лучше, чем Лондон?
– Я купил их для друга.
"Мейрик хорошо знает Осло; вероятно, часто ездит сюда, – мысленно отметил Денисон. – Держись подальше от сплетен и местных тем. Могут возникнуть новые проблемы".
– Ах, вот оно что, – она потеряла интерес к этому предмету.
Денисон столкнулся с еще одной трудностью особого рода. Он не знал, как зовут женщину. Поскольку в разговоре люди нечасто называют друг друга по имени, то шансов на случайный успех было немного. Может быть, спросить напрямик или залезть в ее сумочку и поискать паспорт?
– Дайте мне сигарету, дорогой, – попросила она.
Похлопав себя по карманам, Денисон вспомнил, что оставил портсигар и зажигалку в номере отеля. Он никогда не курил, поэтому ему просто не пришло в голову положить их в карман вместе с другими принадлежностями Мейрика.
– Мне очень жаль, – выдавил он. – Сегодня я сижу без сигарет.
– Боже правый! – она покачала головой. – Великий профессор Мейрик бросил курить? Теперь я действительно верю, что от курения заболевают раком.
"Профессор!"
Денисон снова воспользовался преимуществами своего Мнимого недомогания.
– Я попробовал выкурить одну с утра, но она воняла соломой. Похоже, придется временно воздержаться от курения, – он протянул руку. – Взгляните на эти никотиновые пятна и представьте себе, на что похожи мои легкие.
Она покачала головой с насмешливым видом.
– Это все равно что низвергнуть с пьедестала статую национального героя, – сказала она. – Мне так же трудно представить себе Гарри Мейрика без сигареты, как Париж без Эйфелевой башни.
К столику подошла официантка. Денисов посмотрел на свою спутницу и вопросительно приподнял бровь.
– Что будем пить?
– Как обычно, – она с безразличным видом раскрыла свою сумочку.
Денисон нашел спасение в неожиданном приступе кашля. Судорожно прижимая к губам носовой платок, он услышал, что незнакомка делает заказ, и закашлялся с новой силой. Когда официантка отошла, он сунул платок в карман.
– Действительно скверный кашель, Гарри, – сказала женщина. – Похоже, вы правы: пора отложить в сторону раковые палочки. С вами все в порядке, мой дорогой? Может быть, вам лучше вернуться в постель?
– Все в порядке.
– Вы уверены? – настаивала она.
– Совершенно уверен.
– Узнаю голос прежнего профессора Мейрика, – ехидно заметила она. – Всегда и во всем уверен.
– Не надо называть меня профессором, – раздраженно сказал Денисон. Это был нейтральный ход, вполне безопасный в том случае, если Мейрик и впрямь был профессором, и полезный, если собеседница пыталась грубо прощупать его. Англичане никогда не отличались излишней щепетильностью в использовании профессиональных титулов. К тому же этот выпад мог спровоцировать ее на какое‑нибудь полезное замечание по поводу обстоятельств жизни Мейрика.