Кровавый рассвет - Микки Спиллейн 7 стр.


Рэндольф подождал, пока я сяду, потом кивнул своему парню, и тот отложил автомат в сторону.

— Это кто? — спросил я.

— Альберт Каттер. Несмотря на то что вы никогда не встречались, он о тебе наслышан.

Взглянув на Каттера, я отметил его особенную манеру сидеть на стуле. Под его корректным серым костюмом угадывались крепкие мускулы. Лет ему было под тридцать. Все признаки породы, образования и воспитания были налицо.

— Видимо, я должен сказать тебе это, Мэнн, — начал Рэндольф; на его лице было написано глубокое удовлетворение. — После того как нам не удалось натравить Конгресс на вашу группу, Мэнн, а у Мартина Грейди нашлись деньги и покровители, комитет решил держать вас под контролем и постоянно проверять.

— Ты, кажется, хотел сказать «изводить», приятель?

— Не перебивай старших, Мэнн.

Я улыбнулся ему:

— Конечно, кто-то должен убирать навоз после топорной работы ваших деревенских увальней.

— Политический аспект, — начал он, — был...

— Чушь! — взорвался я, вскочил на ноги и выпалил ему в лицо: — Я устал от вашей чуши! Многие из нас устали, поэтому мы и делаем свое дело как находим нужным. Наша страна опирается не на чертово правительство, которое допускает, чтобы крысы вроде Кастро или кремлевских подонков сеяли между нами рознь. Наша страна — это страна для народа. Пожалуйста, Рэндольф, запомни это! Когда в какой-то стране что-то случается и мальчики вроде вас, наложив в штаны, не могут ничего исправить, когда политиканы пасуют из боязни наступить кому-нибудь в верхах на мозоль и не быть переизбранными на второй срок, тогда за это беремся мы. Теперь запомните и передайте своим. Нас никто не остановит. Станем совать свой нос туда, куда не просят, и делать то, что по идее должны делать вы и ваши люди. Когда кто-то из нас умирает, другие продолжают делать дело. Мы все тренированные профессионалы, и ваши мальчики могут многому научиться у каждого из нас. Не раз мы вытаскивали вашу задницу из огня и потеряли на этом не одного хорошего парня. Никто нас не остановит. Никто. Теперь говорите по существу или убирайтесь!

Прошла минута, и мне показалось, что они взорвутся. Рэндольф и Уотфорд выглядели разъяренными, их лица покраснели. Только Каттер сидел тихо, и углы его губ кривила улыбка. Наконец Рэндольф сказал:

— Может быть, стоит здесь поставить точку, Тайгер. Видимо, нам придется вывести тебя из игры.

— Как?

Я знал, что он собирается на меня повесить; в этом случае он сможет сделать все, что угодно.

— Ты был в номере в Чемберлен-Хаус?

— Ну а что дальше?

Он проигнорировал меня и продолжал:

— Габен Мартрель дал нам подробное описание и опознал твое фото. Лифтер сделал то же самое. Мартрель получил политическое убежище, и твой поступок — акт насилия и нарушения закона.

— Вам понадобится уйма времени, чтобы доказать это.

— Мы можем задержать тебя и выяснить, что ты собираешься делать дальше.

— Для газет это будет интересно.

— Нам по силам замять дело.

— Может быть, и так, — согласился я.

Рэндольф мрачно усмехнулся:

— Ну а если мы попробуем. Мэнн? Несколько дней в одиночке сделают тебя сговорчивей.

— Но вы же не спрашивали меня, — усмехнулся теперь я.

Рэндольф потерял терпение и окрысился:

— О чем?

— О том, ради чего вы сюда пришли. Почему мы интересуемся Мартрелем.

— Ну хорошо, почему?

— Потому что он не собирается раскалываться. Он собирается хранить молчание, а вы будете сидеть, как у пещеры Али-Бабы, не зная волшебных слов «Сезам, отворись!», — он-то не побеспокоится шепнуть вам эти словечки. А вы ничего не сможете сделать, чтобы упрямец заговорил.

Я крепко прижал его, и он знал это. Он взвесил про себя все факты за и против и наконец сказал:

— А ты, как я понимаю, можешь помочь делу?

— Есть некоторые способы.

— Знаем мы твои способы. Их результат всегда один. Мертвецы и разрушенные людские судьбы.

— Я чувствую себя настолько же виноватым перед ними, как вы чувствовали бы себя по отношению к Гитлеру.

— С нами у тебя этот номер не пройдет.

Я посмотрел на них долгим взглядом и ничего не ответил.

— В чем ты на самом деле заинтересован, Тайгер?

— В том же, в чем и вы.

— Тебе придется отдохнуть пару деньков, пока не скажешь более конкретно.

Они не шутили. И мне пришлось бросить им кость.

— Билл Копли работал следователем по страхованию в агентстве Уоттса. Установлено, что парень умер ночью от отравления газом. Никто не знает, над чем он работал, но у него могут быть заметки, связанные с Мартрелем. Осмотрите крючок входной двери и проверьте труп — возможно, Копли сделали инъекцию, которая привела к удушью раньше, чем по квартире распространился газ. Аутопсия может показать, какой тип инъекции был использован. Я предполагаю, что некто открыл замок, выбил плечом задвижку, бросил ему на лицо подушку и держал до тех пор, пока тот не потерял сознание. Потом сделал укол и инсценировал самоубийство.

Во время моей речи они обменивались взглядами, стараясь ухватить суть того, что я им наговорил.

— Это известно полиции? — наконец спросил Уотфорд.

— Не потрудился узнать. Я проник туда в качестве репортера. Собирать такую информацию — их дело.

— А как вообще ты завязал контакт с этим Копли? Ты что, знал его прежде?

— Нет. Мне позвонили, назвали его имя, адрес и сказали, что у него есть кое-какие данные, которые меня, безусловно, заинтересуют. Я пришел поговорить с ним, но нашел покойника.

— Но ты пришел как репортер, — заметил Рэндольф. — Под прикрытием.

— Я всегда так поступаю, приятель. Не могу рассчитывать на случай. Никогда не знаешь, на что можно наткнуться. Почему бы вам этим не заняться?

Рэндольф поднялся и пошел к телефону.

— Собираюсь принять душ, это вам не помешает?

— Валяй, валяй...

Я как следует вымылся, производя уйму шума в ванной, и, вытершись досуха, натянул шорты. Когда я вошел в комнату, Рэндольф как раз вешал трубку.

— Что новенького?

Он спокойно сказал:

— Нашли след от иглы на бедре.

— Это ваша главная зацепка. Теперь вы знаете столько же, сколько и я.

Томас Уотфорд поднялся, Каттер последовал его примеру.

— Я подумаю. Если ты пустил нас по ложному следу, мы придем снова.

— Как вы меня нашли? Следили за Эдит Кейн?

Уотфорд мрачно улыбнулся и кивнул:

— Да, твоя Рондина недостаточно умна, чтобы заметить нашего Каттера. Советую тебе оставаться в городе.

— Постараюсь, джентльмены. Теперь, если вы позволите, я хотел бы отдохнуть без свидетелей.

Они прошли мимо меня к двери, и только Каттер пожелал мне спокойной ночи. Он был профессионалом и сразу узнавал своих. Я подмигнул ему и закрыл за ними дверь.

Но не лег в постель, а запаковал свое барахло в чемодан, убедился, что коридор пуст, и по внутренней пожарной лестнице спустился в холл. Когда у тебя в руках десятидолларовая бумажка, портье не задает лишних вопросов.

Я устроился в «Брайам-отеле» под своим именем, позвонил Рэю Уоттсу и рассказал ему, что случилось с Биллом Копли. О Мартреле я не упоминал. Если у Рэя есть вопросы, пусть докапывается до сути сам.

Рэй быстро все понял и сказал, что обо всем позаботится. Его волновало, почему Копли не оставил после себя никаких бумаг. Думается, у убийцы было время, он давно уже нашел все, что Копли оставил, и дело не поправишь. Я положил трубку и рухнул на кровать. День был слишком длинным. Я сообщил в Ньюаркский контрольный центр свои координаты и заснул.

Она могла бы предварительно позвонить, но не позвонила. Вместо этого постучала в дверь около двенадцати ночи, вырвала меня из объятий кошмарного сна и заставила судорожно схватиться за кобуру пистолета.

Когда я открыл дверь, она улыбнулась моему испугу. И опять я не сразу узнал ее. На этот раз «серая мышка» была воплощенной мечтой в соответствующем платье и накидке. Белокурые волосы пышной короной венчали голову. Энн Лайтер была самой ловкой чертовкой из всех, которых я знал.

— Заходи давай. Прости, но я не одет.

— В таком виде, да еще с пистолетом в руке, ты бы отлично смотрелся на обложке журнала.

— Благодарю за комплимент.

Она захлопнула за собой дверь и прошла в комнату.

— Неужели у Мартина Грейди нет денег на более приличный номер? Мне кажется, я и то живу лучше, чем ты! — Она улыбнулась и скользнула в кресло. — И пожалуйста, протри глаза.

— Я только что вскочил.

— Ясно. Но я думала, что мужчины с такими дарованиями никогда не спят в одиночестве.

— Тебя надули, крошка. С чем ты пришла?

Она покачала головой и скорчила мне рожицу:

— Мне рассказали, каким ты был. Я почти не поверила. «Как поживает сова», Тайгер? Как дела в Советском Союзе?

— Он тверд, един и нерушим. Теперь давай рассказывай.

Я кое-как натянул на себя одежду. Энн даже не отвернулась. Одно из преимуществ зрелого возраста в том и заключается, что ты сам выбираешь время и место. Эта дама волнует меня, сама того не зная, и ей бы лучше поостеречься. Однажды она сделает неверный шаг или скажет неверное слово, и ей придется научиться покорности и делать то, чего не приходилось делать прежде и не придется впредь. Возможно.

Однако, как всякий истинный профессионал, Энн мгновенно сменила тему.

— С деталями или кратко? — спросила она.

— Только основное.

— Хорошо. Твой приятель Рэй Уоттс дал Копли задание выследить Дутко. Тот проверил аэропорт и нашел женщину, подходящую под ее приметы. Она путешествовала под именем Элен Белл. Нам повезло: одна из стюардесс дала подробное описание и опознала фото. Не важно, что та изменила имя, — девушка знала ее историю и полагала, что Дутко хочет лететь анонимно. Она взяла такси от аэропорта.

— Водитель найден?

— Конечно. Он ее высадил у «Шривспорт-отеля» в районе верхних тридцатых улиц. Здесь следы теряются. Она там не появлялась, и никто похожий на нее тоже не был замечен.

— Многовато работенки для одной ночи.

— Это — «Платон», — напомнила Энн.

— Проверяли близлежащие отели?

— Все.

— Такси?

— Все, что было возможно. Мы еще не закончили, Хукер и Джеймс сейчас идут по следу.

— А Билл Копли?

— О нем вообще ничего. Либо он напал на ее след и пошел за ней, либо вернулся домой, решив остановиться там же, где споткнулись и мы. Но это только мое предположение.

Я потянулся за телефонной книгой. «Шривспорт-отель» оказался женским, и, конечно, порядки в нем — как в пансионе для девушек, недавно приехавших в город и определившихся на временное место жительства, пока не найдут работу.

— Соня не стала бы жить в такой дыре, — сказал я.

— Мы тоже так подумали. Я считаю, что она просто сказала шоферу первый попавшийся адрес, а потом поменяла машину.

— Где теперь Хукер и Джеймс?

— Они по очереди проверяют отели. Один отдыхает, а другой просматривает книги регистрации жильцов.

— Хорошо. Что ты думаешь делать?

Она усмехнулась, встала, сбросила накидку и начала стягивать с себя одежду:

— Я хочу выспаться, Тайгер. Я... видишь ли, не успела найти комнату и собираюсь спать здесь. Возражения будут?

— Пожалуйста, будь моей гостьей!

Она высвободилась из блузки, и я удивился тому, что она вовсе не худенькая и незаметная, как мышка. У этой разбойницы грудь была хоть куда. Я в жизни не встречал такой полногрудой женщины. Призывная зелень ведьми-ных глаз была настолько очевидной, что она даже прикрыла их пушистыми ресницами.

Я не хотел больше смотреть, а она, как нарочно, дразнила во мне зверя. Но, продолжая игру, я одобрительно посмотрел на ее пальцы, нащупавшие «молнию» на юбке, и сказал:

— Не теряй времени, крошка.

У нее был чудесный грудной смех.

— Твои таланты все еще не проявились, Тайгер?

— Когда они проявятся, ты будешь кричать.

— Громко?

— Тебя услышат все кругом.

— Жду не дождусь. — И она легла на кровать нагая.

* * *

Я взял такси и отправился в женский отель. Первое, что я увидел, были две старые совы за конторкой, которые одновременно повернулись в мою сторону и поджали сухие морщинистые губы. Я был мужчиной, а по их понятиям это означало быть дьяволом.

Дама с туго стянутым пучком седых волос на затылке спросила:

— Да? — и стала ждать ответа.

— Я хотел бы посмотреть регистрационную книгу за позавчерашний вечер.

— С какой целью?

— Ищу подружку. Возможно, она тут, но под чужим именем.

Назад Дальше