Теперь, когда мы заражены намерением проникнуть в толтекское энергетическое сновидение — таинственное и «магическое», необходимо найти в себе бесстрастие и трезвость, сосредоточиться на технике и объективном исследовании. Вот настроение, которое я хочу передать вам всем содержанием и стилем данной книги. Сновидение требует исключительной уравновешенности, ибо его материал зыбок, подвижен и во многих своих аспектах довольно опасен.
Однако вернемся к тем вопросам, которые хотя бы вкратце надо рассмотреть в самом начале работы.
Какой объем воспринимаемого в сновидении относится к сигналам из внешней реальности? Скептики, отвечая на этот вопрос, останавливаются на очевидностях. Понятно, что наше спящее тело не утрачивает чувствительности полностью, что органы чувств, несмотря на общую заторможенность их активности, все-таки не заблокированы от внешнего поля, а значит, некие сигналы так или иначе достигают сознания. Нет также сомнений в том, что сигналы от внутренних органов, мышц и тканей (проприоцептивная сфера) поступают в мозг и оказывают влияние на образную продукцию сновидений. И это не так уж мало.
Более того, экспериментальная психология подтверждает, что в состоянии сна с известной регулярностью наблюдается гиперчувствительность к сверхслабым сигналам — тем подпороговым импульсам, что наяву, как правило, не осознаются. Есть и модели, которые, по мнению исследователей, объясняют данный феномен. Я не стану на них останавливаться, поскольку сами по себе они только продолжают принятое естествознанием описание мира, преломленное в науке о ЦНС, где возбуждение и торможение нервных тканей входят в различные отношения друг с другом. Это вполне рабочий «способ говорить», но сути явлений он не объясняет.
Стоит, однако, обратить внимание на то, что сновидение — парадоксальное состояние психики, и этим оно подобно гипнозу, медитации, трансу. Парадокс заключается в том, что сознание относится к поступающим извне сигналам, нарушая фундаментальные законы бодрствующего восприятия — сильные сигналы могут категорически вытесняться, слабые же — попадать в фокус внимания и там значительно усиливаться. Концепция «точки сборки» объясняет этот феномен весьма просто, в отличие от принятых нейрофизиологических моделей. Если мы признаем, что есть некий «центр» перцептивного аппарата, который определенным образом строит воспринимаемое поле со всеми присущими этому полю характеристиками, а также, что этот «центр» во сне (в трансе, под гипнозом и т. д.) «смещается», то парадоксы чувствительности перестают быть парадоксами. Достаточно допустить подвижность всей системы перцептивных координат, и «сила» сенсорного сигнала тут же становится относительной величиной. В позиции бодрствования сигнал А является «сильным», в смещенной позиции (например, в сновидении) тот же сигнал А оказывается «слабым». И наоборот — весьма слабый наяву сигнал В в позиции сновидения вызывает ураганную реакцию. Причем это необязательно имеет отношение к семантике сигнала, его значимости для спящего (как, например, шепот, тихий скрип двери, звук шагов, которые могут разбудить при полной отсутствии реакции на вопли за окном или мощный рев мотоцикла). Ситуация сложнее — гиперчувствительность не всегда вызывается психологической обусловленностью. Можно сказать, что она (чувствительность) во сне вообще ведет себя непостижимым образом — так, словно у сенсорных сигналов есть ряд характеристик, которые мы не можем учитывать (т. е. этих характеристик вообще нет в принятом наяву описании мира).
Таким образом, даже не привлекая экстрасенсорных возможностей восприятия во сне, мы получаем довольно странную картину.
Слабые сигналы становятся сильными и попадают в центр восприятия, сильные уходят на периферию и практически перестают осознаваться, тонкие и почти неуловимые телесные реакции на внешнее поле обретают силу, четкость, детализацию и объем. Сенсориум «сдвинут» по отношению к осознанию, и весьма значительно. Этим мы сразу же отвечаем на второй, важный для сновидящего вопрос: всегда ли внешнее присутствует в сновидении? ВСЕГДА. Проблема заключена в том, чтобы осознать это присутствие.
И здесь мы находим непосредственную связь между объемом внешнего восприятия и силой, тренированностью нашего внимания. Самое тусклое, самое бессознательное сновидение на периферии, на неразличимом фоне бледных и автоматических образов содержит неявный энергетический след внешней Реальности. Объем внешнего восприятия обусловлен интенсивностью внимания.
А сила нашего внимания постоянно колеблется. То, что происходит с нашим вниманием наяву, продолжается во сне. Всплески сосредоточений сменяются провалами рассеянности и даже забвения. Погрузившись в поток сновидческих образов, обычный человек в лучшем случае испытывает одно-два мгновения сосредоточенности. В эти короткие секунды его сознание разворачивается вовне и он получает несколько впечатлений из Реальности. Даже в том случае, если впечатление относится к привычному диапазону первого внимания, ему не хватает времени, чтобы верно «узнать», соотнести его с инвентаризационным списком. Остается лишь неясная тень, призрак, неуверенное чувство.
Дальше начинается «сказка». Внимание истощилось и перешло в режим забвения, рассеянного блуждания по пространству самого тоналя — обрывки ассоциаций, мыслей, фрагменты образной, эмоциональной и чувственной памяти. Всплеск внимания становится триггером, запускающим историю из образов, мыслей и чувств. Тональ рассказывает сам себе «сказку», которую мы иногда можем припомнить и рассказать утром. Это и есть обычное сновидение обычного человека. В нем либо вовсе нет ничего «внешнего» (оно забыто и вытеснено), либо сохранилась крохотная его часть, искаженная до неузнаваемости.
Изменить это положение может только специальная дисциплина. Суть ее сводится к выработке такого навыка работы с вниманием, чтобы даже во сне бдительность смогла победить нашу заторможенность и самопогруженность. Для этого мы нуждаемся в дополнительной энергии и разных типах тренировки. Нагуализм может дать и то и другое, в результате чего объем восприятия внешних сигналов в сновидении многократно возрастает.
Однако следует иметь в виду, что вместе с увеличением объема внешних восприятий способность к галлюцинированию также усиливается. Активизация внимания не может не привести к возбуждению большей части тональных структур. Решать эту проблему приходится с помощью сталкинга, специального очищения всего пространства тоналя — идей, образов, подсознательных установок и архетипов, а также качественно иных видов внимания, выработанных в процессе тотального выслеживания.
В конечном итоге сновидец накапливает опыт осознания и опыт тела, который переводит его по «мосту сновидения» в реальность второго внимания. Это магическое путешествие я постараюсь описать.
Роль энергетического сновидения в Трансформации
Какое вообще отношение к Трансформации энергетического тела человека имеет сновидение.