осознанное восприятие себя и мира. Если для этого мне придется часами созерцать игру теней от колеблющихся веток или из последних сил грести на лодке против течения — я буду это делать с осознанием и благодарностью за то, что мне дано это осознавать. Предельная трансформация и самореализация, в данном случае — это такое состояние, когда тебе дано воспринимать и осознавать каждой частицей твоего существа; когда тебе дана свобода беспрепятственно перемещаться во вселенной осознания, и тогда ты будешь абсолютно уверен, что путь твой не имеет конца, — следовательно, ты вечен и уже не ограничен, как прежде.
Я не верю в слияние субъекта и объекта, поскольку в таком слиянии исчезает движение, т. е. Жизнь. Неподвижная Жизнь возможна, на мой взгляд, только в голове философа; в Реальности неподвижная формация "субъект + объект" — Смерть для субъекта и Расширение для объекта, нарастание безличной психоэнергетической волны, захлестывающей безжизненную вселенную: осознание, обращенное на себя, исчерпывается собою же в единый миг, поскольку и пространство, и время сматываются в нерасчленимый клубок, т. е. становятся чистым нагуалем. "Истинная пара" прекращает свое существование — тоналя больше нет, значит, некому свидетельствовать ни рост, ни убывание универсальной энергии, красоту или уродство случайно оформившихся структур. Здесь смысла нет, как не было его до возникновения рефлексирующего сознания.
Человек с ужасом и содроганием закрывает лицо, не желая глядеть в Великую и Беспредельную Пустоту, открывающуюся перед ним, если вдруг, в порыве честного мужества, он не сорвет с себя научные, религиозные, мифологические одежды — сорвет, желая просто быть; быть, как это делает дерево или косяки рыб в океане, как странствующие стада на африканских просторах, как трава, волнующаяся под их копытами. Вот это самое простое быть — для человека страшнее, чем адовы пытки, ибо что в этом бытии, кроме безмыслия и одиночества, кроме изобилия снаружи и пустоты внутри?
В разделе, посвященном безупречности, я расскажу, почему просто быть — не так уж страшно. Достаточно выбросить наши мнимые «богатства», и тогда каждый блеск и каждая тень, каждый шорох и дуновение ветра, которые сейчас где-то далеко и блекло живут, мешая вам читать, — все станет вашим, вся полнота и изменчивость внешнего мира вернется к вам, чтобы наполнить пустые часы вашей жизни. Вам станет легко, потому что всякий, признавший мир снаружи, его изобилие, его непрестанное движение, не найдет внутри себя достаточно веской причины, чтобы страдать.
Дисциплина дона Хуана подобна идеальному растворителю: она растворяет фильтры и стены, всю многослойную скорлупу, построенную из идей — частных и утомительных. И если Теренс Маккенна говорит, что наше спасение — в уме, то он прав, ибо только ум может признать собственную несостоятельность и уйти в сторону, когда воспринимающий субъект по собственной воле готов познакомиться с Реальностью.
Быть "неведомым человеком" (или, как говорил дон Хуан, "безупречным воином") — все равно что быть "человеком дао". Это очень просто и невероятно сложно. Если вы научились отключать внутренний диалог, то в эти минуты вы и есть неведомый человек, потому что вам чужды те побуждающие импульсы (мотивы), которые заставляют поступать так или иначе. Своим существованием вы как бы отрицаете ценность бихевиоризма как психологической науки. Человеческое поведение, которое однозначно и предопределено по бихевиоризму, для вас — одна из множества альтернатив, предмет выбора, ничуть не более предпочтительный, чем любой другой. Вы как бы возвращаетесь в то состояние, когда социальных рефлексов (шаблонов, стереотипов) не существовало.
Это любопытная двойственность: вы помните, как ведут себя люди в разных ситуациях, и одновременно вы утратили автоматизм такого поведения — вы можете отказаться и вести себя иначе, хотя бы для того, чтобы посмотреть, как люди будут воспринимать вашу импровизацию. Нечто подобное вызывал у своих учеников Гурджиев. Но это лишь маленький кусочек свободы, ветерок от крыльев пролетевшей мимо свободной птицы. По крайней мере вы утратите страх и начнете видеть массу излишних условностей, которые человек в виде опор вставил в свое описание мира. Самое важное — вы увидите дистанцию между собой и своим описанием мира. Это предвестие больших перемен в вашей психологии.
"Растения силы" использовались доном Хуаном, в первую очередь, для этой цели. Они делают это с огромной скоростью и очень эффективно. В случае Карлоса — даже слишком эффективно. Он испугался и сбежал. Тональ убедил его, что таким образом он может сойти с ума — отговорка, но действует практически на всех! Удивительно: мы создали цивилизацию шизофреников, но при этом страх сойти с ума — один из самых сильных в данной гипнотической системе.
Никто не задумывается над простой вещью: своим гипертрофированным интеллектом мы создали психотическую реальность. Когда невидимые и не существующие в Реальности объекты (явления, процессы) детерминируют поведение индивида, вызывают вполне реальные страхи, обиды, зависть, уверенность или неуверенность в своих способностях, гнев, радость, подъем сил или глубочайший упадок — иными словами, обусловливают весь диапазон эмоционального реагирования, то что это, как не шизофрения? Общественный договор, или конвенциональность, скрывает от нас психопатологию происходящего. Поскольку человеку всегда был свойствен конформизм, то он просто следует за большинством, которое уже договорилось между собой, как и на что реагировать в разных ситуациях жизни. Социум живет в условном мире, давно позабыв о его условности и принимая фикцию за реальность; точно так поступает шизофреник, но его мир уникален, он только для него — вот почему окружающие считают его больным и помещают в клинику.
Наше мировосприятие, таким образом, продукт психологической эволюции, все более приближающей нас к весьма специфической патологии. Утрата непосредственного контакта с Реальностью, торжество описания мира вместо его восприятия, постепенное усложнение описания вплоть до абсолютного доминирования искусственных понятий и самодельных ценностей, вполне естественно привели к массовой потере смысла жизни, поскольку под видом смысла жизни стали выдвигаться умозрительные идеи, никогда не осуществимые в Реальности. Я называю это массовой шизофренизацией, хотя можно прибегнуть и к более мягким определениям. В любом случае, патологический процесс зашел далеко, и это подтверждают исследования психологов и психиатров, связанные с осознанием смысла бытия.
В.Франкл убедительно показал, что подавляющее число социально-психологических расстройств во всем рационалистском мире имеет отношение именно к проблеме смысла жизни: алкоголизм, наркомания, возрастающее число самоубийств, устрашающий процент невротиков в последние десятилетия и т. п. Логотерапия, терапия смыслом, предложенная этим ученым, к сожалению, не всегда эффективна, поскольку не в состоянии вырвать человека из замкнутого круга социальных ценностей — они вросли в наше бессознательное, и потому их искоренение требует часто чрезвычайных усилий.