Бог был миллионкрат ближе к человеку, чем в эпоху греков и римлян, не говоря о христианских и тем более настоящих временах. И человек в измерении «4,5», «5,5», «8» — в невероятных, умонепостижимых измерениях близости к Всевышнему — творил чудеса. Схождение богов и помазанников на землю и возвращение на блаженные острова и олимпийские престолы было доступно и понятно для тех людей.
1. Обращение начиналось с часа пришествия в мир и завершалось с последним земным вздохом. Внутри него различалось 50 ступеней: отверзение очес, раскрытие ума, сердца, прохождение испытаний, раскрытие внутреннего потенциала, чтение по небесным свиткам, хождение в иных мирах, пророчества и предсказания.
2. Покаяние входило в школу Универсума Премудрости и заключало тайну искупления, невозможную без Учителя, без Другого, без путеводителя. Тайну прощения грехов: великий вопль в пустыне и приобщение к высотам горнего Олимпа (где только и могут быть прощены грехи, а прочее — ловушки фарисейские).
Покаянием не ограничивались. Умиленными слезами, прозрением на грехи и даже очищением от них далеко не завершался путь святых атлантов. Жаждали они всем существом своим (3) посвящения в вечное девство. Вожделели его. Не находили слов описать блаженства при открытии девственных миров.
Целомудрие открывало им другие возможности, другие небеса. Начинались (4) помазания в крест как ключ к Царству Небесному, перевод в страстноoе и открытие тайн Премудрости через приобщение к Ее сферам, через особые посвящения Ей.
И начинался путь великого подвижничества, великой скорби в пустыне испытаний, юродства, отречения от прежних форм святости — пока наконец, помазание и умащение благовонными маслами не переходило в ступень совершенной невесты Всевышнего, Священноминэo. И подвижник сподоблялся жизни в вышней любви. Его заочно, по сути, прежде времени причисляли к лику обоженных, если ему удавалось пройти 4 ступени от обращения до помазания и стяжать венец совершенства.
Ничто земное уже не представляло для него ценности. Сердце такого непрестанно находилось в излиянии блаженств небесных.
…Аполлон любил Гиацинта, сына спартанского царя, и другого аристократического юношу — Кипариса. Овидий в «Метаморфозах» описывает как Аполлон учил их игре на кифаре и проводил много времени в спортивных состязаниях и божественных беседах.
Почему Аполлон оставлял олимпийских богов и приходил в Спарту к Гиацинту? Сердце этого божества света, великого ревнителя правды и суда Всевышнего, сгорало от любви. Аполлон желал смерти. Он подобно Христу жаждал более чем передать искусство муз и нимф — желал ценою жизни передать божественный свет.
Аполлон любил смертных больше богов. Умирать из любви доставляло ему наивысшее блаженство. Могут ли это понять обычные смертные? Но таковы теотические (брачночертожные) высшие существа, именуемые помазанниками, избранниками Мессии-Христа.
О священная дружба, исчезнувшая давно с лица земли!
Отношения мужчин понимаются сегодня примитивно. Собрались двое или трое — криминал, солдаты, воры или гомо… Меркантилизм и мамона погубили человечество. У людей исчезли высокие цели. Духовность предельно пала, а с нею умерло и самое святое, что есть у человека: дружба.
Ближний, посланный с неба как ангел. Второе «я». Душа-сестра… О радость наслаждаться пребожественным диалогом! О жемчужины, еще и еще сыплющиеся с неба! О радость непрестанного общения, неисчерпаемого в своем потенциале! Все богатства земные можно было бы отдать за одного друга, если Бог его пошлет.
Древние знали об этом и ценили дружбу, ее неисчерпаемые кладези превыше всех земных богатств. Друг восхищал на небеса. Друг есть наивысший дар от Бога.
Друг есть тот, через кого Всевышний говорит с тобой. Друг залечит все раны и травмы. Вместе с другом пройдешь ты счастливо испытания на земле. Никогда не будешь одинок, непонят, брошен, никому не нужен. Никогда не впадешь в уныние: всегда с тобой рядом рука истинного друга.
Но сколь велик потенциал дружбы! Ее основа — девство, непорочность, Священноминэo. Не смейте даже и помышлять о дружбе между юношами или мужами, отроковицами или женами, если они не принесли вышние обеты и не посвящены всецело Богу. Их дружба будет носить характер «эгоизма вдвоем» и не принесет никаких благ в конечном счете, служа обольщением.
Истинная дружба предполагает высокие идеалы: жертвенность, благородный нрав, готовность умереть за ближнего, разделить его крест и неотмирские юродивые ходы типа донкихотских ветряных мельниц, юродивого рыцарства в миру.
Нет в ней ни малейшей похоти, никакой своекорысти. Ничего личного и хищного. Она невозможна в человеческих образцах и нереальна даже в божественных. Если сам бог Аполлон недоумевает, каким образом брошенный им бронзовый диск мог попасть в голову прекрасного Гиацинта — о, что можно понять в этих отношениях? Но блажен кто войдет их тайными вратами и насладится общением истинной дружбы.
Ничего другого не нужно человеку. Но как непросто ее достичь!
Нищета духа — первое ее условие. Нет между друзьями меркантильных отношений. Упаси Боже примешается мамона и возникнет что-то свое в ущерб ближнему. Напротив, здесь непрестанно жертвуешь собой: отдаешь последнее, снимаешь последнюю рубаху. Здесь радость испытываешь только от того что служишь.
О, не было на земле такой любви между мужами. Чем она разрешится?…
Гиацинт жил одной дружбой с Аполлоном. Игра на кифаре, искусства, науки, тайны Всевышнего были только содержанием, которым наполнялась эта божественная любовь. Часто расспрашивал он о жизни богов и просил Аполлона рассказывать о его подвигах, о множестве великих судов совершенных, объяснить причины жестоких приговоров одним и несказанных милостей другим. Но Аполлон редко отвечал, а больше улыбался и молчал.
О чем были их нескончаемые беседы? О музах — Каллиопе, Урании и Мельпомене? Или Аполлон рассказывал Гиацинту о своей схватке с Гераклом за священный трезубец, обладатель которого получал дар пророчества? Или с горечью рассказывал своему земному другу о троянском жреце Лаокооне, предупредившем жителей Трои об опасности, исходящей от деревянного коня, и удушенном морскими змеями? Или как наказал Атлант жалкого сатира Марсия, вызвавшего самого покровителя муз на соревнование в игре на кифаре?
— О, бедный Марсий! Аполлон, расскажи о нем.
— Марсий был злодей от начала. Богиня Афина Паллада изобрела тростниковую флейту, но игра на ней не доставила ей никакого удовольствия. Внезапно богиня увидела, что от игры лицо ее становится безобразным. «Этот инструмент не может славить Всевышнего, — сказала она о тростниковой флейте и бросила ее. — И да будет навеки проклят тот, кто поднимет эту флейту и захочет играть на ней».
Не велено пользоваться музыкальным инструментом, не благословенным Всевышним! Не велено играть на флейте, гобое, клавесине, синтезаторе или рояле, если извлекаемые звуки обезображивают лик Всевышнего и, разумеется, самого исполнителя. Не велено. Прокляты такие.
Марсий был из числа современных рок-певцов. Этот завистливый блудник-сатир хотел превзойти своих современников. Премудрость открыла Марсию о проклятости тростниковой флейты. Словно застывшая змея лежала она на траве. Кожура ее блестела под лучами утреннего солнца. Искусился Марсий гордостью и поплатился за нее.