– Разве это не merveilleux, Альфонсо? Теперь мы снова настоящие французы!
– Это потрясающе – быть французской колонией! Vive la France!
Прислушиваясь ко всем этим пересудам, Джейсон размышлял: какова будет реакция этих людей, когда они обнаружат, что правление Франции окажется очень коротким и что она, торжественно обещавшая вернуть эту колонию Испании, если не пожелает больше сохранять ее, уже продала ее Соединенным Штатам под носом законных владельцев? Он широко ухмылялся, зримо представляя бессильную ярость Испании и изумление креольского населения, когда прибудут и возьмут во всем верх нахальные американцы.
Первое, что сделал Джейсон, прибыв в Новый Орлеан, – открыл городской дом Бове. Он не хотел жить со своей матерью: эта холодная рассудительная женщина ужаснулась бы, если бы он предложил ей это. Анжелика Бове предпочитала не принимать во внимание ни свое замужество, ни своего сына. Для нее существовал только ее элегантный дом, и она решительно отказывалась говорить о Гае или Джейсоне, давая пищу немалым пересудам.
Несмотря на такую позицию матери, все встретили Джейсона с распростертыми объятиями. Женщины с особым удовольствием взирали на его широкоплечую, узкобедрую фигуру, а мужчины охотно зазывали его в разные места развлечений, которыми славился Новый Орлеан.
– Молодой Сэвидж – отличный парень, не так ли? – говорил один из мужчин. – Такой веселый и забавный, и такой искусный в обращении с пистолетом и шпагой!
Без всяких усилий Джейсон снова начал суматошное и фривольное существование: поздно вставал, направлялся в одну из бесчисленных кофеен, где присоединялся к приятелям, после полудня отправлялся на скачки или на петушиные бои, после ужина была карточная игра, выпивка. Он выбирал, в какой из домов пойдет, будучи приглашен восторженными дамами. Но сам Джейсон тяготился таким времяпрепровождением, находил его скучным – его удерживало в Новом Орлеане только письмо Джефферсона и ожидание того, что должно произойти в ближайшие месяцы. Сам он предпочел бы Землю Сердца.
Были вечера, когда он оставался дома. В один из таких вечеров он долго ходил по библиотеке, не будучи в состоянии выбрать какую-нибудь книгу и усесться с ней у очага, подобно старику, когда вошел дворецкий и доложил, что пришел сеньор Давалос и хочет его видеть. Выгнать его? Пусть идет ко всем чертям? А, собственно, почему бы и нет? Не ответит ли он на некоторые его вопросы? Ведь можно фехтовать и словами на прекрасном шерстяном ковре в библиотеке, где стены покрыты книжными полками.
Прошел почти год с тех-пор, как они встретились возле дома его отца в Вирджинии, но Джейсон почувствовал ту же неприязнь, когда Давалос, коротко поклонившись, удобно устроился на кушетке с высокой спинкой напротив камина. Джейсон предложил бренди и на неопределенный жест Давалоса заметил с сарказмом:
– Он не отравлен. Когда понадобится убить тебя, я сделаю это собственными руками. Подлый путь не по мне, ты это знаешь и можешь пить без опасений.
Давалос ответил ему легкой улыбкой.
– Значит, ты снова начинаешь с препирательств?
Да?
– А почему бы и нет? Или ты ожидал, что в приливе чувств я расцелую тебя в обе щеки?
– Нет. Но я помню время, когда мы были друзьями, и ты радовался, когда видел меня.
Он говорил мягко и укоризненно, но Джейсон – его зеленые глаза оставались непроницаемыми – спокойно возразил:
– Да, но это было до того, как ты убил нашего общего друга.
– Дьявол! Ты всегда будешь ставить между нами смерть Нолана? Он был шпионом, я тебе говорил об этом. Мне дали приказ задержать его. То, что он был застрелен, это случайность! – страстно, вскричал Давалос.
Джейсон, что называется, онемел от его слов. После долгой нервной паузы он холодно посмотрел на незваного гостя.
– Это ты говоришь? Ты пришел для этого? Чтобы еще раз заявить о своей невиновности? Не стоило трудиться. У меня тоже есть мои шпионы, и я знаю, что это ты настроил Гайозо против Нолана и ты настоял, чтобы за ним послали вооруженную группу. Почему?
На щеке Давалоса задергался мускул. Полагая, что Джейсон по-прежнему мало что знает; он сказал обиженно:
– Я думаю, сам понимаешь.
У Джейсона изогнулась темная бровь.
– Ты ведь не говорил мне, что это из-за Фанни, не так ли? Я знаю, ты оказывал ей серьезные знаки внимания, пока в Натчезе не появился Филипп и она не положила глаз на него. После этого ни у кого уже не оставалось шансов ни на что. И если ты думал, что Фанни примет в качестве второго мужа человека, который убил ее первого, ты здорово ошибся в этой женщине! Она скорее перегрызла бы тебе глотку!
– Проклятие! Ты думаешь, я бы убил из-за женщины? Пф! Они немного значат в моей жизни.
Тогда из-за чего? – мрачно потребовал Джей сон.
Неожиданно на тонких губах Давалоса появилась легкая улыбка. Закинув ногу за ногу, он сказал:
– По той же самой причине, по которой у тебя была эта сверхсекретная встреча с банкирской фирмой в Англии.
Джейсон напрягся и осторожно опустил хрустальный бокал.
– А что ты знаешь ОБ ЭТОМ, дорогой? – спросил он спокойно.
Давалос, казалось, был целиком поглощен покроем куртки Джейсона. Через секунду он перевел глаза на его лицо.
– А ты думал, что я ничего не знаю? – спросил он с сарказмом. – И это после того, как единственный человек, знавший ее местонахождение-? был случайно убит – а это была случайность, верь мне, смерть Нолана не принесла мне ничего хорошего, – я бы позволил тебе просто так отправиться в путешествие, чтобы украсть ее у меня из-под носа? – грубо рассмеялся он и добавил:
– О, нет, дружище! Я не глуп! Но ты, я полагаю, был достаточно глуп, чтобы занять деньги и отправиться за ней. Эти консервативные банкиры поверили твоей карте?
Сделав непонимающий вид, Джейсон спросил:
– Моей карте?
– Да! Ты должен был каким-то образом найти туда путь, поэтому должен был иметь карту – у Нолана ее не было!
– И тогда, – сказал Джейсон, рассуждая вслух, – ты нанял Гораса, чтобы тот обыскал мое жилище. Могу я узнать, как скоро ты последовал за мной в Англию?
– А зачем? Это не имеет значения! Важно лишь то, что я последовал за тобой и что я знаю о твоей встрече с Хоупом и Бэрингом. С тех пор меня чрезвычайно интересовали все твои передвижения. Ты так быстро исчез из Англии, что я решил: банкиры согласились вложить деньги. Поверь мне, – нахально разглагольствовал Давалос, не замечая опасного спокойствия Джейсона, – я был так уверен, что ты попал в мою сеть и уже держишь путь в Новый Орлеан, что сел на первое же судно, следующее в Луизиану. Можешь представить мое смущение, когда я обнаружил, что ты туда не прибыл. Это была трудная гонка, дружище. Я искал тебя по всей Мексике, а когда вернулся назад с пустыми руками, то обнаружил тебя здесь, в Новом Орлеане, наслаждающимся жизнью.
– А где мне еще быть? И зачем мне Мексика? – беспечно спросил Джейсон, снова поднимая свой стакан.
Давалос с подозрением проследил за этим его движением, но, поскольку дальше ничего не последовало, он зло захохотал:
– Ты меня не надуешь! Я знаю, что нашли вы с Ноланом!
– Так что же мы нашли? – последовал безмятежный вопрос.
Чрезвычайно раздраженный этим бессмысленным, по его мнению, словесным фехтованием, Давалос выпалил:
– Как что же! Сиболу, семь городов из золота! Только привычный контроль за собой удержал его челюсть на месте. Джейсон думал, что от изумления она у него отвалится. А затем, когда до него дошел смысл сказанного, он разразился диким смехом. А он-то нервничал и дрожал, как кошка над котятами, что Давалос каким-то образом проник в тайну правительственного соглашения! А этот дурак просто гоняется за какой-то мифической картой! Джейсон тут же протрезвел: испанец действительно верил в историю с семью городами из золота.
С горечью Джейсон смотрел на сидящего перед ним разъяренного человека. Из двух людей, бывших как бы второй половиной его существа, Давалос одного убил, поддавшись элементарной жадности.