Теперь скажите мне, каким образом наши французские обычаи, особенно, что касается плотских удовольствий, отвечают благосостоянию страны? Во имя чего они вынуждают девушку, это бедное создание, так упорно держаться за свою девственность? Ведь это вопиющий вызов Природе — Природе, которая внушает ей избавиться от этого бремени; кроме того, это прямой ущерб ее здоровью, которое жестоко страдает от этого! Вы можете ответить, что она должна попасть в руки своего мужа чистой и незапятнанной. Но почему вы не допускаете, что это выдумка умов, извращенных предрассудками? Подумать только: чтобы доставить какому-то самцу удовольствие сорвать первые плоды, бедной девушке приходится десять лет отказываться от собственной сущности! Ради чего должна она заставлять мучиться сотни своих поклонников, чтобы в один прекрасный день выбрать одного из них и доставить только ему наслаждение? Можно ли представить что-нибудь более неразумное, существует ли более чудовищный замысел? Можете вы — я вас спрашиваю! — привести столь же красноречивый пример попрания всеобщих интересов? Есть ли у человечества более опасный враг, чем эти отвратительные условности? Да здравствуют те, кто, пребывая в неведении относительно таких беспочвенных глупостей, тем больше уважает юных представительниц нашего пола, чем непристойнее они себя ведут! Только в постоянных безумствах заключается истинная добродетель девушки: чем чаще она отдается, тем больше ее любят; чем больше она совокупляется, тем большую радость она излучает и тем вернее способствует счастью своих соотечественников. Какие же они варвары — те мужья, что одержимы призрачным удовольствием сорвать первую розу! Ведь они деспоты, если, держатся за это свое право, отказывая в нем другим мужчинам. А возьмем это неуважение к девушке, когда она, не имея опыта с мужчинами, не смогла дождаться, чтобы подарить одному из них самое ценное, что у нее есть, и, услышав зов Природы, имела все основания не ждать этого момента. Теперь рассмотрим вопрос добродетельности женщин, которые стали женами. В данном случае речь идет о супружеской неверности, о поведении, которое принято считать дурным.
Наши обычаи, правила поведения, религиозные верования, общественные установления — короче, все эти ничтожные факторы — не выдерживают никакой критики; и дело совсем не в том, чтобы доказать, что адюльтер является преступлением, скажем, в глазах и лапландцев, которые его допускают, и французов, которые его запрещают, — дело в том, чтобы решить, ошибается ли на сей счет человечество, и оскорбляет ли это Природу. Во-первых, чтобы принять такую гипотезу, надо абсолютно отрицать мощь плотских желаний, которые наша матушка-природа вложила в мужчин и женщин. Вполне очевидно, что если бы одному мужчине было достаточно одной женщины, или если бы одна женщина могла удовлетвориться одним мужчиной, тогда, согласно этой гипотезе, тот, кто нарушает законы, бросает вызов Природе. Но если плотские желания таковы, что женщине одного мужчины совершенно недостаточно, а ему, в свою очередь, требуется много женщин, я надеюсь, вы согласитесь, что в таком случае любой закон, сковывающий эти желания, можно назвать —деспотическим и противным Природе. Ложная добродетель, называемая целомудрием — самый смешной из всех существующих предрассудков, — ни в коей мере не делает никого счастливым и наносит непоправимый урон всеобщему благу, ибо подобная добродетель приводит к слишком жестоким лишениям; я утверждаю, что подобная псевдодобродетель есть идол, который питается страхом перед супружеской изменой, следовательно, долг каждого здравомыслящего человека — внести девственность в число самых отвратительных способов, придуманных человеком для того, чтобы преградить путь к матушке-природе… Давайте посмотрим в корень: потребность в совокуплении не менее важна, чем потребность в питье и еде, и надо относиться и к той и другой с одинаковым уважением.
Скромность — можете быть уверены в этом — с самого начала была не чем иным, как стимулом к похоти: смысл ее заключается в том, чтобы отсрочить осуществление желания и тем самым усилить возбуждение, а позже глупцы стали называть добродетелью то, что, на самом деле, побуждает к распутству. [25] Утверждать, что целомудрие есть добродетель, столь же смешно, сколько считать добродетельным того, кто добровольно лишает себя пищи. Да будет вам известно, что почти всегда мы придаем слишком большое значение тому, что называем добродетелью или пороком; пора положить конец предрассудкам. Вот когда заявить кому-нибудь о своем желании совокупиться с ним станет таким же обычным делом, как в чужом доме попросить чего-нибудь поесть или попить, когда это будет повседневностью, тогда предрассудок рухнет и исчезнет, целомудрие перестанет считаться добродетелью, а супружеская измена — преступлением. Ну, подумайте сами — что дурного я делаю, кому делаю плохо, когда, встретив приятного мне человека, говорю ему: «Прошу тебя предоставить в мое распоряжение часть твоего тела, от которой я получу удовлетворение, а если тебе хочется того же, ты можешь насладиться любой частью моего тела».
Так чем же мое предложение оскорбляет встреченного мною человека? Какой вред принесет ему принятие этого предложения? Если во мне нет ничего такого, что может возбудить его страсть, ну что ж — тогда удовольствие легко получить за деньги, и он, быть может, даже поторговавшись, без дальнейшего промедления отдаст мне свое тело; я имею неоспоримое право применить силу и принуждение, если, удовлетворяя его доступными мне средствами — будь то мой кошелек или мое тело, — он хоть на секунду заупрямится и не захочет отдать мне то, что я по справедливости должна получить от него. Оскорбляет Природу тот, кто отказывается удовлетворить желание своего ближнего. Я, например, ничем не оскорбляю ее, когда покупаю то, что вызывает мой интерес, и плачу справедливую цену за то, что мне предлагается. Еще раз повторяю: целомудрие не есть добродетель, это — условность и ничего больше. Целомудрие придумали распутники, вечно ищущие новых утонченных наслаждений, посему это нечто искусственное, но ни в коей мере не естественное чувство. Женщина, предоставляющая свои услуги первому встречному, проституирующая направо и налево, в любой момент и в любом месте, возможно, и совершает поступок, противный обычаям, принятым в ее стране, но никоим образом не делает, и не может сделать, ничего дурного окружающим, которым такое поведение не вредит, а скорее, нравится так же, как нравится Природе. Сама Природа подталкивает нас к самому изощренному разврату и злодейству. Воздержанность — будьте уверены в этом! — добродетель глупцов и фанатиков, она чревата погибелью и не влечет за собой ничего путного; она вредна как для мужчины, так и для женщины; она разрушает здоровье, так как семя от этого застаивается и пропадает, оставаясь в чреслах, между тем как оно для того и накопляется, чтобы быть выброшенным из организма как любое другое выделение. Словом, самое ужасное извращение неизмеримо менее опасно для здоровья, чем целомудрие, и самые известные народы земли, так же, как и самые знаменитые их представители были одновременно и самыми развратными. Совокупление — беспрепятственное, прилюдное и всеобщее — вот желание Природы, и этот обычай широко распространен по всему миру, пример тому — животные. Но абсолютно противоречит замыслам нашей праматери обычай, когда мужчина берет себе только одну жену, как это делают в Европе, или когда женщина выходит сразу за нескольких мужчин и становится их собственностью, как это бывает в некоторых землях Африки, или же когда один мужчина берет в жены несколько женщин, как, скажем, в Турции.