Последним пришел гражданин Кислярский, который не будучи дворянином и никогда не служа в гвардейских полках, из краткого разговора с Остапом сразу уяснил себе положение вещей.
— Крепитесь, — сказал Остап наставительно.
Кислярский пообещал.
— Вы, как представитель частного капитала, не можете остаться глухи к стонам родины.
Кислярский сочувственно загрустил.
— Вы знаете, кто это сидит? — спросил Остап, показывая на Ипполита Матвеевича.
— Как же, — ответил Кислярский, — это господин Воробьянинов.
— Это, — сказал Остап, — гигант мысли, отец русской демократии, особа, приближенная к императору.
«В лучшем случае два года со строгой изоляцией,
— подумал Кислярский, начиная дрожать. — Зачем я сюда пришел?»
— Тайный
Остап был неумолим.
— В присутствии самого Ипполита Матвеевича считаю эти разговоры излишними.
Ипполит Матвеевич наклонил голову. Купцы пожертвовали в пользу
— не мог найти улицы имени Плеханова.
Во главе свадебного стола сидел марьяжный король — сын турецко-подданного. Он был элегантен и пьян.
Гости шумели.
Молодая была уже не молода. Ей было не меньше
Увы! Пришлось оставить любимой записку: «Выезжаю с докладом в Новохоперск.
К обеду не жди. Твой Суслик». А стул я захватил в столовой. Трамвая в эти утренние часы нет — отдыхал по пути.