Ли спросил:
– Док, у этого ублюдка были какие‑нибудь познания в медицине или анатомии? Почему он вырезал внутренние органы?
Доктор изучающе посмотрел на кончик своей сигары.
– Да кто его знает. Органы, которые находились в верхней части тела, он мог вытащить достаточно легко, а вот те, что находились в нижней, вырезал ножом. Скорее всего, они как раз интересовали его больше всего. У него могло быть медицинское образование, но в равной степени он мог иметь ветеринарное или биологическое образование, или обладать навыками набивщика чучел, или просто прослушал курс по физиологии в одной из городских школ, или ходил на мой курс по патологоанатомии для новичков, который я читаю в Калифорнийском университете. Кто его знает. Я скажу вам одно: она скончалась за шесть – восемь часов до того, как вы ее нашли, а убили ее в каком‑то отдаленном и безлюдном месте, где была проточная вода. Гарри, у этой девушки появилось имя?
Сирз попытался ответить, но из‑за волнения не смог. Положив руку ему на плечо, за него это сделал Миллард:
– Элизабет Шорт.
Отсалютовав своей сигарой, доктор сказал:
– Господь да смилуется над тобой, Элизабет. Рассел, когда найдешь подонка, который ее так изуродовал, дай ему под яйца и скажи, что это от Фредерика Ньюбарра, доктора медицины. А теперь выметайтесь отсюда. Через десять минут у меня свидание с прыгуном‑самоубийцей.
* * *
Выйдя из лифта, я услышал голос Эллиса Лоу, который звучал немного громче обычного и отдавался эхом по коридору. До меня долетели фразы: «расчленение красивой молодой женщины» и «психопат‑оборотень», а также: «Мои политические пристрастия подчинены моему желанию помочь правосудию свершиться». Открыв дверь в Отдел по расследованию убийств, я увидел надежду Республиканской партии, вещающего в радиомикрофон. Рядом стояла команда звукооператоров. К лацкану его пиджака был прикреплен патриотический значок Американского легиона – возможно приобретенный по случаю у пьяницы‑легионера, который спал на автостоянке, расположенной во дворе звукозаписывающей компании, у того самого, которого Лоу в свое время так непримиримо преследовал за бродяжничество.
В комнате зазвучали совсем уж патетические фразы, поэтому я пошел через зал в сторону офиса Тирни. Вокруг стола капитана Джека толпились: Ли, Расс Миллард, Гарри Сирз и еще двое полицейских, которых я едва знал, – Дик Кавано и Берн Смит. Все они внимательно рассматривали какую‑то бумагу, которую держал в руках босс.
Я заглянул Гарри через плечо. На приклеенных к листу трех фотографиях была изображена эффектная брюнетка, рядом были помещены еще три снимка с крупными планами трупа. В глаза бросался разрезанный до ушей рот жертвы; капитан Джек объяснил:
– Снимки получены из полицейского управления Санта‑Барбары. В сентябре 1943 года они арестовали Шорт за незаконное распитие спиртных напитков и отправили домой к матери в Массачусетс. Бостонская полиция, кстати, час назад сообщила ей о случившемся. Завтра утром она прилетает для опознания трупа. Бостонское управление теперь пытается найти других родственников погибшей. С сегодняшнего дня все сотрудники ФБР работают без выходных. Если кто‑нибудь будет жаловаться, я покажу ему эти фотографии. Расс, что сказал доктор Ньюбарр?
Миллард ответил:
– Ее мучили два дня. Причина смерти – рваная рана на лице или черепно‑мозговые травмы. Изнасилования не было. Внутренние органы отсутствуют. Смерть наступила за шесть – восемь часов до того, как мы ее обнаружили. Что еще мы о ней знаем?
Тирни покопался в бумагах на столе.
– За исключением этого ареста больше ничего нет. Четыре сестры, родители в разводе, во время войны работала в армейском магазине. Отец живет здесь, в Лос‑Анджелесе. Так, что еще?
Только я удивился, когда главный обратился за советом ко второму номеру.
Миллард ответил:
– Я хотел бы расклеить в Лаймарт‑парке фото убитой. Мы так и сделаем – я, Гарри и еще пара человек. Затем я хотел бы поехать на Университетский участок и просмотреть там бумаги, а также посидеть на телефоне. Лоу уже отдал в газеты фото погибшей?
Тирни кивнул.
– Да, и Биво Минс сообщил, что отец убитой продал «Таймc» и «Геральд» старые фотографии девушки. Она будет на первых страницах вечерних выпусков.
– Проклятье! – воскликнул Миллард, других ругательств он не употреблял. – Изо всех щелей попрут. Отца уже допрашивали?
Тирни отрицательно помотал головой и сверился со своими записями.
– Клео Шорт, Саут‑Кингсли, дом 1020/2, район Уилшир. Я приказал позвонить ему и сказать, чтобы он никуда не отлучался, что мы пришлем людей побеседовать с ним. Как думаешь, Расс, много будет придурков, желающих взять вину на себя?
– А сколько у нас чистосердечных признаний?
– Восемнадцать.
– К утру будет в два раза больше, а то и в три, если Лоу подогреет прессу своими увлекательными рассказами.
– Хочу заметить, лейтенант, что мои рассказы мотивированы и полностью соответствуют действительности.
В дверях стоял Эллис Лоу, за ним Фриц Фогель и Билл Кении Миллард впился глазами в «радиолюбителя».
– Слишком много шумихи только вредит делу, Эллис. Если бы ты был полицейским, ты бы это знал.
Лоу вспыхнул и протянул руку к своему нагрудному значку выпускника престижного университета.
– Я – влиятельный чиновник, уполномоченный муниципалитетом осуществлять связь между полицией и гражданами Лос‑Анджелеса.
Миллард улыбнулся.
– Ты – гражданский, советник.
Задетый этим замечанием, Лоу повернулся к Тирни. – Капитан, вы уже послали людей побеседовать с отцом жертвы?
Капитан Джек ответил:
– Еще нет, Эллис. Скоро пошлю.
– Как насчет Фогеля и Кенига? Они достанут нужную информацию.
Тирни посмотрел на Милларда. Лейтенант еле заметно покачал головой. Капитан сказал:
– Ну, Эллис, в больших делах об убийстве выбор за тем, кто непосредственно ведет расследование. Э‑э, Расс, кто, по‑твоему, должен пойти?
Миллард внимательно посмотрел на Кавано и Смита, на меня, хотя я старался выглядеть как можно незаметнее, на Ли, который, зевая, стоял возле стены. Оглядев нас всех, Миллард сказал:
– Блайкерт и Бланчард, наши бравые полицейские, допросите отца мисс Шорт. Свой отчет принесете завтра утром на Университетский участок.
У Лоу инстинктивно дернулась рука, которой он покручивал свой значок, и тот упал на пол. Билл Кениг метнулся к двери и поднял его. Лоу развернулся и вышел в коридор. Фогель, сверкнув глазами на Милларда, отправился вслед за Лоу. Гарри Сирз, от которого несло виски, сказал:
– Он отправил в газовую камеру нескольких негритосов, вот крыша и поехала.
Берн Смит заметил:
– Должно быть, негры сознались.
Дик Кавано тоже вставил реплику:
– С такими, как Фрици и Билл, сознается кто угодно.
Завершил разговор Миллард:
– Тупорогая спесивая сука.
* * *
Вечером, каждый на своей машине, мы с Ли подъехали к дому 1020/2 по Саут‑Кингсли. Собственно, это была крохотная квартирка в полуподвальном помещении большого викторианского особняка. Внутри горел свет. Позевывая, Ли сказал:
– Ты – хороший, я – плохой, – и позвонил в дверь.
Ее открыл тощий мужичонка лет пятидесяти.
– Легавые, да?
У него были такие же темные волосы и серые глаза, как у девушки на фотографиях, отданных в газеты, но на этом их сходство ограничивалось.