Домой возвращались на такси. Молодой человек всю дорогу жадно разглядывал улицы и площади столицы, засыпая женщин вопросами. Когда приехали, Антонина забежала вперед и своим ключом открыла дверь квартиры. Гость, чуть замешкавшись с вещами, бросил лукавый взгляд на Катю и, вздохнув, решительно переступил порог.
С этого момента Сергей Коршунов и приступил к выполнению нового, необычного и опасного задания.
Дело в том, что неделю назад Катю Светлову неожиданно вызвали в комитет комсомола. В кабинете секретаря сидел незнакомый широкоплечий парень. Катя поймала на себе его внимательный взгляд.
— Вот что, Светлова, этот товарищ должен с тобой поговорить, — строго сказал секретарь комитета. — Ну, не буду вам мешать.
Он вышел, а незнакомый парень встал, спокойно запер за ним дверь и положил ключ на стол.
Катя иронически осведомилась:
— Что это за таинственные приготовления?
— Серьезный разговор будет.
— Скажите, пожалуйста. А зачем же двери запирать?
— Надо.
— Интересно.
Парень вернулся на свое место.
— Давайте прежде всего познакомимся, товарищ Светлова. Вас-то я уже знаю, а вы меня еще нет. Вот, читайте.
Он протянул ей красную книжечку.
Пробежав ее взглядом. Катя с изумлением посмотрела на своего собеседника.
— Уголовный розыск?
— Совершенно верно.
— И… И ваша фамилия Гаранин?
— Тоже верно, — усмехнулся Костя.
В глазах Кати неожиданно запрыгали веселые искорки.
— Вы что же, хотите, чтобы я с вами преступников ловила? Но у меня, знаете, другая специальность.
— Нет, мы их сами ловим, — сдержанно ответил Костя. — А вот помочь нам вы должны.
— Я?..
— Да, вы.
— Чем же я могу вам помочь?
— Послушайте, Катя, вам никогда не приходилось выполнять боевые задания? — очень серьезно спросил Костя.
— Нет, — растерялась Катя. — А что?
— Мы хотим вам дать такое задание. Не перебивайте меня, — поднял руку Костя, заметив, что Катя порывается что-то сказать. — Сначала выслушайте. Так вот. Задание, прямо скажу, трудное. Но мы посоветовались с товарищами, подумали и решили, что вы справитесь. Вы, как говорится, девушка с характером. А задание это важное, и выполнить его — ваш комсомольский, гражданский долг.
— Ну хорошо. Ближе к делу, — нетерпеливо сказала Катя.
— Сейчас все узнаете. Но прежде я обязан вас предупредить. Хватит у вас духу выполнить это задание или нет, наш разговор вы не имеете права разглашать никому, ни при каких обстоятельствах. Даете слово?
— Конечно. Честное комсомольское.
— Это очень важно. А теперь слушайте. Мы сейчас заняты разоблачением большой и опасной группы преступников. Следы привели в вашу квартиру.
— Что вы говорите?
— Да. Я имею в виду ваших соседей. И тут у нас произошла заминка. Чтобы разобраться, надо ввести нашего сотрудника к вам в квартиру. Он должен познакомиться с этими людьми, не вызывая никаких подозрений. Пока ясно?
— Ясно… пока.
Катя почувствовала легкий озноб и зябко повела плечами.
Костя уловил тревогу в ясном взгляде этой славной кареглазой девушки, и на минуту в душе его шевельнулась жалость.
— Да вы не бойтесь, — мягко сказал он. — Тут нет ничего страшного. От вас требуется только выдержка и небольшое, как бы сказать… актерское мастерство.
— А я и не боюсь, — самолюбиво возразила Катя и не очень естественно засмеялась. — С чего вы взяли?
— Вот и хорошо. Скажите, ведь ваша семья живет в Иркутске? — неожиданно спросил Костя.
— Да, в Иркутске.
— И есть брат, старше вас, работает техником на заводе, его зовут Николай?
— Да, откуда вы все это знаете?
Костя добродушно усмехнулся.
— Я просто подготовился к разговору. Так вот, Катя. План такой…
Костя говорил спокойно, неторопливо, но Катя чувствовала, как у нее все сильнее колотится сердце, и не могла унять охватившего ее озноба. В голове вихрем проносились какие-то обрывки мыслей. Зачем ее впутывают в такое дело? Что думает о ней этот человек? Какой он спокойный и, наверное, очень смелый. А она? Нет, она тоже смелая. И раз надо… Ну, раз так надо, неужели она не сможет?.. Как он смотрит на нее, как будто все понимает. Хороший у него взгляд, прямой и честный. Ему можно довериться. А что, если прямо сказать, что она не сможет?.. Не сможет? Нет, нет. Ни за что. Она сможет. Это действительно боевое задание. А во время войны комсомольцы шли и не на такие дела. Например, Лиза Чайкина, Зоя… И он очень доверяет ей, Кате, верит в нее. Вот лицо у него строгое, а глаза улыбаются, так хорошо улыбаются. Господи, да что с ней делается, при чем тут его глаза?
— Вы думаете, я не справлюсь, да? — вдруг с вызовом спросила она. — Думаете, струшу?
— Нет, не думаю, — очень просто и серьезно возразил Костя. — Я вас знаю.
— Откуда вы меня знаете?
— Но ведь я не ошибся, правда? — он не смог удержать улыбки.
Костя вдруг почувствовал, что ему нравится эта девушка, просто нравится и ему не хочется кончать разговор, не хочется уходить от нее. Это было так неожиданно, что Костя невольно сбился с ясного, делового тона и сам рассердился на себя за это. Раньше с ним такого никогда не случалось.
— Допустим, что не ошиблись, — сухо сказала Катя. — Это еще ни о чем не говорит. И… и скажите: мне, что же, и обнять его надо будет, да?
— Обязательно, — подтвердил Костя. — Завтра вы познакомитесь с Сергеем. Это очень хороший парень. Между прочим, мой друг.
Катя улыбнулась.
— Это тоже ни о чем не говорит. Но раз надо, значит, надо, — вздохнула она.
— Итак, вы выполните наше задание, да Катя?
Вопрос прозвучал совсем не так, как это требовалось, и Костя снова рассердился.
— Да, товарищ Гаранин. Придется выполнить, — сдержанно ответила Катя.
На этом разговор окончился, и Костя с непонятным сожалением пожал Кате руку.
Первые дни Купцевич старательно избегал встречи с новым жильцом. Когда возвращалась с работы Антонина, то, по безмолвному согласию, супруги переговаривались вполголоса, включив радио. Из их комнаты уже не доносились обычные крики. Присутствие в квартире постороннего человека тяготило обоих. Но если Купцевич старался сделаться незаметным, то Антонина, наоборот, дольше обычного задерживалась на кухне или топталась в коридоре, завязывая разговор с Полиной Григорьевной, Катей, а если удавалось, то и с Сергеем.
Сергей вел себя очень просто, был весел, общителен, охотно и громко болтал с Антониной, но не делал никаких попыток познакомиться с ее мужем. Если разговор происходил в коридоре, то Купцевич подходил к двери и настороженно подслушивал.
Но все-таки случилось так, что они однажды утром столкнулись в коридоре. Купцевич молча отступил на шаг, давая Сергею пройти, но тот, удивленный и обрадованный, остановился и шутливым тоном сказал:
— А я-то уж думал, что в монастырь женский попал. Оказывается, мужчины здесь, слава богу, водятся. Значит, сосед?
— Сосед.
— Вот и хорошо. Будем знакомы. Николай Светлов. Сестренку проведать приехал. Ну и вообще…
Сергей протянул руку, и Купцевич не очень охотно ее пожал.
— Купцевич Яков, инвалид войны и пенсионер.
— Значит, человек свободный. Красота! А что это я вас не видел?
— Врач прописал на воздухе быть, гуляю.
— Ну, а вот этого самого он вам, надеюсь, не запретил? — и Сергей выразительно щелкнул себя по горлу. — Может, все-таки отметим знакомство? А то я прямо-таки истосковался в дамском обществе.
— Нет, отчего же, — оживился Купцевич. — Это от всякой болезни помогает. И опять же приезд как-никак.
— Так прошу в мои хоромы, — Сергей широким жестом указал на дверь комнаты. — Сестра в институте, а наша уважаемая старушка отправилась по магазинам. Самое время нам.
Купцевич решил, что будет не лишним, если он познакомится с приезжим.
За водкой и легкой закуской, «организованной» Сергеем, знакомство завязалось быстро. Через полчаса они уже называли друг друга на «ты» и по имени. Сергей с увлечением рассказывал о Сибири, Купцевич охотно, но в самых общих чертах, вспоминал фронтовую жизнь.
На следующий день с утра Купцевич уже топтался в коридоре, поджидая появления Сергея и не решаясь сам постучать: Полина Григорьевна была дома. Сергей, однако, не спешил.
Когда, наконец, приятели встретились, Купцевич обхватил Сергея за плечи и потащил к себе. На столе опять появилась водка.
Не успели, однако, за нее приняться, как Купцевич неожиданно вскочил, подбежал к окну и без видимой причины переставил большой горшок столетника с подоконника на стол. Сергей сделал вид, что ничего не заметил. Потом Купцевич решил поставить чайник и потащил Сергея с собой на кухню: он явно не хотел оставлять его одного в комнате. Сергей не возражал.
Сели играть в карты. Купцевич довольно быстро выиграл.
— Ох-хо-хо-хо! — победно орал он, хлопая себя по ляжкам.
Потом Сергей объявил, что хочет пойти в Третьяковскую галерею, побродить по Москве, и пригласил Купцевича с собой. Тот отказался.
Вечером, за обедом, Полина Григорьевна недовольным тоном сказала:
— Напрасно ты, Коленька, дружбу с этим завел. Напрасно. Намедни во сне видела, как Гелиотроп-то кричал перед казнью! Не к добру это.
— Это еще кто такой? — удивился Сергей.
Катя весело рассмеялась.
Как ни старались Катя и Сергей, им так и не удалось добиться ответа, кто был этот таинственный Гелиотроп.
— А все-таки не к добру, — упрямо повторила Полина Григорьевна. — И нечего тебе с этим-то связываться.
Сергей добродушно махнул рукой.
— Парень он ничего, только пить любит. Ну, да сибиряка не перепьешь.
Полина Григорьевна в ответ вздохнула и неодобрительно покачала головой.
— Вон мужчина из собеса тоже плохое про него суждение имел. Смотри, детка.
Сергей вдруг вспомнил, что вернул Купцевичу не все проигранные деньги, и постучал к нему в комнату. Разговор через порог длился одну минуту, но Сергей успел заметить, что столетник снова стоит на окне.
В тот вечер Сергей был задумчивее обычного и рано ушел спать.
Что же касается Кати, то она все эти дни ловила себя на том, что почему-то ждет звонка. Она сердилась, гнала от себя эту мысль, доказывая, что, конечно, он ей не позвонит, все уже сказано, обо всем условлено, они больше не увидятся и надо выбросить все это из головы. Но по утрам, еще не открыв глаза, она представляла, как раздастся сейчас телефонный звонок в коридоре, как она вскочит с постели, накинет халат и побежит к двери, как услышит в трубке знакомый голос. Бессознательно Катя с вечера даже клала свой халатик так, чтобы побыстрее можно было его надеть. Она с удивлением и с испугом чувствовала, как тянет ее к этому большому, на вид неуклюжему, очень милому парню.
…На следующий день с утра Сергей ушел прогуляться по городу, а потом они с Купцевичем снова играли в карты и пили, причем Купцевич, как и в прошлый раз, поспешил убрать с окна цветы.
Сергей теперь чувствовал себя у Купцевича свободнее, вставал, разгуливал по комнате, крутил рукоятку приемника, разглядывал телевизор. Над приемником висела полка с книгами. Сергей просмотрел и их. Его внимание привлекла толстая истрепанная книга. Одна из страниц ее была заложена старым письмом. Сергей не позволил себе его взять, но вместо этого порывисто обернулся к Купцевичу с каким-то вопросом, и тот не успел отвести настороженного взгляда. «Следит», — мелькнуло в голове у Сергея.
Игра продолжалась. Через некоторое время Сергей, поеживаясь, сказал:
А у вас в комнате куда холодней, чем у Полины Григорьевны.
— Это потому, что под ней котельная, а под нами подвал. С пола дует, — пояснил Купцевич, сосредоточенно глядя в карты и обдумывая очередной ход.
Вскоре Купцевич на минуту вышел из комнаты. Сергей быстро встал, подошел к книжной полке и выхватил из толстой книги конверт. Затем он поспешно вынул оттуда письмо, сунул конверт на место, а письмо вложил в другую книгу. На все это потребовалось не больше минуты, после чего Сергей уселся на прежнее место и взял в руки карты.
Через два часа, собравшись уходить, Сергей, между прочим, сказал:
— Дал бы хоть книжонку почитать. Скука!
— А ты у сестры попроси. У нее, небось, книжки умные, ученые, — усмехнулся Купцевич.
— Да ну их, умные! Мне бы чего полегче, покрасивей.
— Бери, жалко, что ли, — равнодушно согласился Купцевич, но когда Сергей направился к полке, озабоченно добавил: — Только ту, большую, не бери, сам почитываю.
Вечером, когда Сергей возился с книгами, разыскивая спрятанное в одной из них письмо, к нему зашла Катя. Роясь в шкафу, она будто невзначай спросила:
— А что, твой товарищ, этот самый… Гаранин не будет мне звонить?
— А что? — невинным тоном переспросил Сергей.
— Так просто.
— Ой, не просто, — засмеялся Сергей, — не просто, дорогая сестренка.
Катя нахмурилась. Сергей встал, дружески обнял ее за плечи и, понизив голос, сказал:
— Ты только не сердись. А звонить ему сюда нельзя. Но скажу тебе честно. Костя много бы дал, чтобы иметь повод позвонить, а еще лучше — увидеть тебя. Но что же поделаешь, коли повода нет, — и Сергей сокрушенно развел руками.
— Сознайся, ты все это выдумал, — смеясь, возразила Катя.
— Клянусь, что нет! — с пафосом воскликнул Сергей, потом наклонился к Кате и многозначительно прибавил: — Зато у тебя скоро такой повод будет.
— А мне он вовсе и не нужен.
— Зато для дела нужен, — серьезно сказал Сергей. — Ты пока иди займи Полину Григорьевну, мне одному надо побыть.
Катя понимающе кивнула головой и, чему-то радуясь, выбежала из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Оставшись один, Сергей осторожно, двумя пальцами, извлек из под кровати пустую водочную бутылку, из которой два дня назад он потчевал Купцевича, и внимательно рассмотрел жирные следы пальцев на ее стенках. Потом он достал из чемодана два небольших фанерных квадратика, на один из них поставил бутылку, другой положил на ее горлышко и туго стянул фанерки веревкой, после чего завернул все это в газету, которая уже не касалась теперь стенок бутылки и не могла стереть имевшиеся там следы. Перевязав пакет, Сергей поставил его под кровать и снова взялся за книги, принесенные от Купцевича. В одной из них он нашел интересовавшее его письмо.
Письмо было старое, буквы, написанные мягким карандашом, полустерлись, размазались. Читать было невозможно; Сергей с трудом разбирал лишь отдельные слова. Но само написание букв, особенно заглавных, заставило Сергея задуматься. Необычный и почему-то знакомый почерк. Кто так писал? Кто так тщательно, с завитками выводил отдельно каждую букву? Сергей снова склонился над письмом и еле-еле разобрал несколько слов в нем. Одно из них, последнее, заставило его вздрогнуть. Это было слово «приход».
«Ложкин!» — пронеслось в голове у Сергея. Конечно же, только Софрон Ложкин, старый знакомец, употреблял это слово и так выводил буквы. Сергей вспомнил найденное им у Ложкина письмо. Уж не в этот ли «приход» собирался тогда Ложкин, не Купцевичу ли писал? Это очень важно установить. Для этого надо сравнить тексты обоих писем — это раз. Второе: Сергею надо вспомнить содержание того, первого письма. Значит, придется попросить Гаранина прислать ему копию.
Сергей снова выдвинул свой чемодан, достал оттуда небольшую фотокамеру и принялся за работу. Письмо Ложкина было тщательно переснято, а пленка в особой упаковке вложена в пакет с бутылкой. После этого Сергей принялся за письмо Гаранину, причем писать он старался так, что, попади это письмо в руки постороннего человека, он бы не понял его истинного смысла. Приемам такого письма, как и многому другому, Сергей уже успел научиться, работая в МУРе.
Окончив работу, Сергей запечатал письмо в конверт и позвал Катю.
— Вот что, сестренка, слушай внимательно. Завтра утром из института позвони вот по этому телефону Гаранину. Попроси его немедленно приехать. Пропуск у него есть. Передашь ему сверток и письмо. Пусть он завтра же к вечеру привезет тебе ответ. Ясно?
— Но мне неудобно звонить ему первой, — растерянно ответила Катя.