Правоту Дэнни подтверждали прилагаемые к рапортам об аресте сведения с упоминанием группы крови. Томас Милнз, шесть футов два дюйма, оголялся перед маленькими мальчиками и просил задержавшего его полицейского отлупить его резиновым шлангом; Клетус Уорделлл шесть-один, 29.04.04, носил с собой дрель, с помощью которой обустраивал новые места работы: мужские туалеты в ресторанах. Будучи в заключении, выставлял задницу на поток в рабочей комнате для заключенных, за пачку сигарет с человека. Уиллис Бурдетт, шесть-пять, 1.12.1900, сифилитик, уличный давала, избит до потери сознания группой заразившихся от него неизвестных. Дэрил «Голубая лаванда» Уишник, шесть футов, 10.03.03, устраивал оргии на голливудских холмах и любил трахать красивых мальчиков в форме служащих Вооруженных сил США.
За четыре часа просмотрено четыре шкафа. У Дэнни от голода сосало под ложечкой, и хотелось пропустить рюмашку, что он обычно делал в середине дня. Это ему доставляло приятные минуты расслабления; теперь такое же удовольствие он получал, поминутно проводя пальцами по-новому остриженной голове и прикидывая, какие детали своего нового «я» он сегодня обсудит с Консидайном: в его квартире должен быть полный беспорядок — он только что из Нью-Йорка; выступая в роли комми, он должен оставлять дома пушку, наручники и жетон.
То, что он обнаружил в первых четырех шкафах, к его подозреваемому не могло иметь ни малейшего отношени. Дэнни перешел к пятому шкафу…
Здесь папки с делами стояли в отменном порядке — на каждой стоял штамп: «Без привлечения к суду», или «Обвинение снято», или «Поднять в случае последующих арестов». Дэнни просмотрел первую пачку дел — все аресты за мужеложство без передачи дела в суд: прерванное совокупление в автомашине; донос шокированной домохозяйки на сожительство мужчин; свидание в туалете, из-за которого владелец театра поднял скандал, а потом замял дело, испугавшись широкой огласки. Половой акт, описанный четким языком: аббревиатуры, специальная терминология, несколько комичных замечаний шутника-следователя из отдела нравов.
Дэнни почувствовал внезапное волнение. Папка состояла из сдвоенных желтых формуляров — два комплекта черно-белых фотоснимков обоих секс-партнеров. Он смотрел даты рождения и физические данные, но потом возвращался к снимкам, мысленно накладывал их друг на друга, представляя лица облагороженнее, без тюремной печати. После пяти-шести папок у него выработался ритм: взгляд на фото, беглый просмотр рапортов об аресте, снова фото и сопоставление действий с мысленно облагороженными лицами, приколотыми к первой странице. Рот со ртом, рот в промежности, содомия, минет, поза «шестьдесят девять». Мысленная камера показывает непристойности, и тоненький голосок повторяет: «это в интересах следствия». Вдруг Дэнни видит нечто, от чего его тошнит так, что, кажется, кишки вывернет наружу; никаких следов высокого седого человека среднего возраста, и он не может остановиться и подумать! Просто картинки мелькают одна за другой как в грошовом кино…
Смятая и мокрая от пота любовников постель…
От вида обнаженного тела блондина у него перехватило дух, в ногах запульсировала кровь.
Крупным планом сменяющие друг друга ужасные физиологические подробности.
«Это в интересах следствия».
Дэнни прервал поток образов, усилием воли заставляет себя увидеть вместо смазливых мальчиков совершенно седого сорокапятилетнего убийцу. Остановился на мысли, что убийца использует секс во зло, и это помогло ему обуздать разыгравшуюся фантазию. Дэнни с грохотом задвинул последний ящик. Вспомнил лексикон гомосексуалистов и переложил на него вопросы, которые он будет задавать Феликсу Гордину. Теперь он предстанет тертым детективом, умеющим быть на равных с любым, даже если разговор будет касаться порочного секса и будет вестить со сводником голубых.
От копа до вуайера, от вуайера до копа.
От копа до вуайера, от вуайера до копа.
Дэнни поехал домой, принял душ и стал выбирать костюм под новую прическу. Остановился на черной шерстяной паре, которую ему купила Карен Хилтшер. Костюм ему казался слишком стильным: чрезмерно зауженный и с маленькими лацканами пиджака. В костюме он выглядел как человек, с которым шутки плохи — вдобавок, из-под приталенного пиджака топорщился револьвер. Выпив две рюмки и прополоскав рот, он отправился в «Шато Мармон».
Вечер был холодный и влажный, дело шло к дождю. Во внутреннем дворе «Мармона» волнами лилась музыка — звуки струн сменялись ритмами буги-вуги, за которыми плыла мелодия старых баллад. Дэнни направил стопы к бунгало 7941, чувствуя, что потеет в узком костюме. 7941-й залит светом, бархатные гардины, в щель между которыми он заглядывал прошлый раз, раздвинуты, то, что три вечера назад было танцевальным залом, блестело пустым паркетом. Дэнни поправил пиджак и позвонил.
Раздался мелодичный звон, и дверь отворилась. На пороге стоял невысокий человек с темной бородкой и тщательно уложенными редкими волосами на голове. На нем был смокинг и широкий клетчатый пояс-шарф, в опущенной руке — коньячный бокал. Дэнни почувствовал запах «Наполеона» пятидесятилетней выдержки, какой он покупает себе в награду за Рождество, проведенное с мамой. Человек спросил:
— Да? Вы из управления шерифа?
Дэнни сообразил, что он расстегнул пиджак и револьвер торчал наружу:
— Да. Вы Феликс Гордин?
— Да, и я не терплю бюрократических накладок. Заходите.
Гордин посторонился, Дэнни вошел и обвел взглядом зал, где не так давно он видел танцующих и целующихся мужчин. Гордин подошел к книжному шкафу, дотянулся до верхней полки и вернулся с конвертом. Дэнни разглядел адрес: 1611, Саут Бонни Брей, территория отдела нравов центрального офиса управления шерифа, где получают по заслугам непокорные букмекеры и упрямые шлюхи, где подсчитывают откат от бандитских «крыш»…
— Я всегда отправляю это почтой. Передайте лейтенанту Мэттьюзу, что я не желал бы личных визитов, которые мной рассматриваются как давление с целью получения дополнительной платы.
Дэнни не шелохнулся, и рука Гордина долго оставалась протянутой — полированные ногти, перстень с изумрудом, который потянет тысяч на десять:
— Я не сборщик податей. Я расследую дело о тройном убийстве.
Гордин улыбнулся и положил конверт в карман:
— Тогда позвольте обрисовать вам картину моих отношений с вашим управлением, мистер…
— Помощник шерифа Апшо.
— Мистер Апшо, я тесно сотрудничаю с управлением шерифа. В обмен мне предоставляются определенные любезности. Например, когда вам требуется какая-либо информация, мне звонят по телефону. Вы меня понимаете?
Дэнни охватило странное чувство: холодная вежливость Гордина передалась ему:
— Понимаю. Но поскольку я уже здесь…
— Поскольку вы здесь, позвольте вам помочь, чем смогу. Меня еще никогда не допрашивали в связи с тройным убийством, и, честно говоря, меня это заинтриговало.
Дэнни разом выпалил три фамилии:
— Мартин Гойнз, Джордж Уилтси, Дуэйн Линденор. Все мертвы. Изнасилованы и забиты насмерть.
Тон Гордина стал еще холоднее:
— О Мартине Гойнзе никогда не слышал. В течение ряда лет я представлял Джорджа Уилтси другим людям. Мне кажется, Джордж упоминал Дуэйна Линденора.
У Дэнни было такое ощущение, будто он шагает по айсбергу. Понял, что тут нахрапом не возьмешь:
— Дуэйн Линденор был шантажистом, мистер Гордин. Он познакомился с Чарлзом Хартшорном, одним из ваших гостей, и пытался его шантажировать.
Гордин пригладил лацканы смокинга:
— Хартшорна я знаю, но с Линденором, помнится, я не встречался.