За спиной наступила тишина, только постукивание тяжелых пальцев по столику. Потом монотонный голос Натана Айслера:
— Молоденькие девочки. Проститутки. Ленни боится, жена узнает, что он к ним ходит.
— Маловато, — вздохнул Дадли. — Давай еще.
— Собирает порнографические открытки таких…
— Это мелочи, товарищ.
— Недоплачивает подоходный налог. Дадли громко расхохотался:
— То же делаю я, мой друг Малкольм, и так же поступал бы Спаситель Иисус Христос, вернись он на землю и поселись в Америке. Ты знаешь больше, чем говоришь, так что исправляй ситуацию, пока я не потерял терпение и не лишил тебя статуса дружественного свидетеля.
Мал слышал, как во дворе смеются детишки, маленькая девочка что-то лопотала по-японски.
— Говорите же, черт вас побери.
Айслер кашлянул, шумно вздохнул, снова кашлянул.
— Ленни не согласится стать информатором так же легко, как я. Ему нечего терять.
Мал глянул назад, увидел голову мертвеца и отвернулся снова; Дадли похрустывал костяшками пальцев. Айслер заговорил:
— Потом я буду думать, что сделал это во спасение Ленни, но всегда буду знать, что это обман. Он еще раз тяжко вздохнул и торопливо начал свой донос:
— В 48-м я ездил с Ленни и его женой Джудит в Европу. Поль Дуанель снимал свою серию с Рей-нольдсом Лофтисом и устроил прием для сбора средств на новый фильм. Он хотел, чтобы к этому подключился Ленни, и специально для него привел молодую проститутку. Джудит на вечере не было, и Ленни от той проститутки заразился гонореей. Джудит заболела и вернулась в Америку, тогда Ленни в Париже сошелся с ее младшей сестрой Сарой. И заразил ее тоже. Сара сказала, что больна, но не сказала, что от Ленни. После возвращения в Америку Ленни много недель не спал с Джудит под разными предлогами и лечился. Он всегда боялся, что Джудит логически объединит эти два события и поймет, что произошло. Ленни признался в этом мне, Рейнольдсу и нашему другу Дэвиду Йоркину, которого вы наверняка имеете в своем чудесном списке прокоммунистических организаций. Поскольку вас так интересует Рейнольде, видимо, вам не составит труда сделать его информатором.
— Благослови тебя Господь, товарищ, — сказал Дадли.
Мал прихватил дневник Айслера, молясь, чтобы материала в дневнике хватило для получения капитанских лычек и отвоевания сына. Уж слишком высока цена…
— Пошли брать Ленни, — сказал он.
Они застали его одного на заднем дворе. Он сидел за пишущей машинкой, стоявшей на карточном столе. Доносившийся из-за дома стук клавиш привел их к толстому мужчине в гавайской рубашке и легких брюках, тюкающему на старинном «ундер-вуде». Мал по его глазам понял: этого так просто не возьмешь.
— Мистер Леонард Рольфф? — спросил Дадли, выставив полицейский жетон.
Мужчина надел очки и осмотрел жетон:
— Вы из полиции?
— Мы из управления окружного прокурора, — сказал Мал.
— Но вы полицейские?
— Мы из следственного отдела прокуратуры.
— Ага, полицейские, а не юристы. Ваши имена и звания?
Мал подумал об их газетной утке и понял, что тут она не сработала.
— Я — лейтенант Консидайн, это — лейтенант Смит.
Рольфф усмехнулся:
— Недавно оплакивали кончину большого жюри, которое, как вижу, снова собирается заняться делом. Ответ, джентльмены, нет.
Мал притворился, что не понял:
— Что нет, мистер Рольфф?
Ральф посмотрел на Дадли, как будто знал: этот будет главным действующим лицом.
— Нет — это значит, что я не доношу на членов УАЕС. Нет— это значит, что я не отвечаю на вопросы о своем политическом прошлом и прошлом моих друзей и знакомых.
Если буду вызван в суд, то стану свидетелем противной стороны, буду опираться на Пятую поправку и готов пойти в тюрьму за неуважение к суду. Вы не заставите меня назвать никаких имен.
Дадли улыбнулся:
— Уважаю принципиальных людей, как бы они ни заблуждались. Извините меня, джентльмены, я забыл кое-что в машине.
Улыбка стала холодней. Дадли отошел, Мал заговорил:
— Вы можете не поверить, но мы выступаем на стороне законопослушных левых, не коммунистов.
Рольфф указал на лист бумаги в пишущей машинке:
— Не будь вы полицейским, из вас вышел бы хороший юморист. Вроде меня. Фашисты разрушили мою карьеру сценариста, теперь я пишу исторические романы под псевдонимом Эрика Сент— Джейн. Причем мой издатель в курсе моих политических взглядов. Как и работодатель моей жены; она профессор в университете Калифорнии. Вам не причинить нам неприятностей.
Устами младенца глаголет истина.
Ленни Рольфф возобновил работу над страницей 399 своего романа «Следы потерянных дублонов». Машинка продолжала стучать. Мал смотрел на скромный каменный дом и прикидывал, что этому удалось скопить побольше, чем Айслеру, и хватило ума не жениться на японке. Стук клавиш не утихал. Страницу 399 сменили 400 и 401 — Рольфф пек их как блины. И тут раздался ирландский говорок Дадли — лейтенант лицедействовал:
— Благослови меня грешного, отче. Я никогда не исповедывался, потому что я еврей. Но сейчас я постараюсь это исправить. Монсеньоры Смит и Консидайн — мои исповедники.
Мал обернулся и увидел Дадли с пачкой фотоснимков. Рольфф оторвался от машинки и поднял голову. Дадли сунул ему под нос один снимок.
— Нет, — спокойно сказал Рольфф.
Мал обошел вокруг стола и рассмотрел карточку. Это был расплывчатый снимок голой девушки с раздвинутыми ногами. Дадли прочел на обороте:
«Ленни. Ты был великолепен. С любовью от Мэгги. Касбах, Минни Роберте. 19 января 1946».
Мал затаил дыхание. Рольфф встал, посмотрел в глаза Дадли и сказал твердым голосом:
— Нет. Мы с женой простили друг другу наши маленькие неверности. Думаешь, я держал бы иначе такие карточки в своем столе? Нет. Вор. Паразит фашистский. Ирландская свинья.
Дадли бросил карточки на траву. Мал показал ему сигнал «не бить». Рольфф харкнул и плюнул в лицо Дадли. У Мала перехватило дух. Дадли взял лист рукописи и вытер им лицо.
— Да, потому что милая Джудит не знает о славной Саре и о триппере, которым ты ее наградил, и мне кажется, я знаю, где ты сам лечился. Терри Лаке ведет подробные истории болезней, и он обещал мне содействие, если ты мне в нем откажешь.
— Кто это вам рассказал? — спросил Рольфф твердым голосом.
Дадли сделал знак: записывать дословно.
— Рейнольде Лофтис, под гораздо меньшим давлением.
Мал думает: чем может кончиться такая авантюра? Если Рольфф поговорит с Лофтисом, все их допросы выплывут наружу. УАЕС из опасения провокаций прервет набор новых членов, и внедрение в их среду Дэнни Апшо будет сорвано.
Он вынул блокнот с авторучкой, взял стул и сел.
Дадли упрямо гнет свою линию:
— Все-таки да или нет, мистер Рольфф. Я жду ответа.
На висках Леонарда Рольффа пульсируют жилки.
— Да, — говорит он.
— Прекрасно, — констатирует Дадли. Мал пишет на новом листе: Л. Рольфф. 18.01.50. Допрашиваемый поправил очки.
— Мне придется давать показания на открытом заседании суда?
Мал говорит:
— Скорее всего, письменные показания под присягой. Начнем с…
Дадли впервые повышает голос:
— Позвольте, советник, я спрошу свидетеля. Не возражаете?
Мал тряхнул головой, повернул свой стул, сел верхом и пристроил блокнот на спинке стула.