— Вы меня должны извинить, полковник, ни одной свободной минутки просто нет. Замотался. Да-да, мы же собирались встретиться, помню, как же! Но потом это идиотское событие с бомбой… Потом стражи порядка навалились со всех сторон, каждый требует от тебя каких-то объяснений, будто никто сам думать и не собирается, замотали… Так какие проблемы, полковник, извините, мы не представлены?
— Вы запамятовали, Петр Ильич я.
— Ах да, простите великодушно! — изобразил полную уже свою растерянность доктор Баранов.
— Прощаю, — сухо ответил Огородников, и лицо его стало суровым. — Но, полагаю, вы правильно оцените этот мой шаг.
— Не совсем понял, но тем не менее внимательно слушаю вас, Петр Ильич. Дело в том, что лично у меня ни к вам, ни к вашей службе вопросов, как вам, должно быть, известно, не имеется. Стало быть, они есть у вас ко мне? Внимательно, повторяю, слушаю.
— Ну что ж, если вам нравится именно такая манера разговора, извольте. Что касается вопросов к вам, то не тешьте себя, доктор, они имеются, причем такие, на которые вам было бы трудно и, пожалуй, неприятно отвечать. Это относительно службы, которую я возглавляю. Соответственно имеются они и у меня. Но, памятуя о вашем желании сотрудничать в дальнейшем, к чему, кстати, были уже сделаны и первые шаги, как вам известно, я готов отнестись без предубеждения к вашим попыткам уйти от нашего разговора.
— Но помилуйте!.. — воскликнул Баранов.
— Не надо, — поморщился полковник. — Я не на прием к доктору явился. Дело не ждет, вот о чем пойдет разговор. Так что постарайтесь действительно выслушать меня внимательно. Для собственной же пользы… Итак, первое. Вы хотели освободить себе дорожку к креслу главного окружного нарколога? Вам ее освободили. Вы испугались возможных подозрений со стороны коллег и, особенно, власти и пожелали напустить туману вокруг собственной персоны? И это вам сделали… Логично было бы узнать, что вы еще задумали и как долго собираетесь тянуть с окончательным ответом?
— Минутку, мне никто не задавал никаких вопросов, поэтому и отвечать не на что!
— Неужели вы такой наивный, доктор? — усмехнулся полковник. — Неужто вы так и не поняли, что следователи господина Кучкина не спрашивали вас ни о чем после гибели вашей соперницы лишь по той причине, что вы сами оказались таким ловким? Так ведь дело легко поправить. И найдется как минимум пяток свидетелей, которые дадут против вас необходимые показания. И потом, неужели вы считаете, что истерика, которую вы закатили возле своей квартиры, действительно обеляет ваши поступки? Я и не мог подумать, что вы столь легкомысленны. Вы меня разочаровываете!
— Но если вы, как уверяете, решительно все знаете, то где же ваш служебный долг, господин полковник? Где ваша профессиональная честь? Уж не шантажировать ли вы меня приехали?
— Мне всегда нравились догадливые люди. Пусть и совершенно беспринципные. С ними можно позволить себе быть откровенным до конца. Судя по оговоренным вами с исполнителями условиям вашего хитроумного плана, вы показались мне человеком, с которым можно иметь дело. Если скажете, что я глубоко ошибаюсь, так и не проникнув в глубокий смысл ваших моральных построений, я готов немедленно покинуть этот кабинет и больше не общаться с вами, ибо… Ну как бы вам понагляднее объяснить? Ибо, скажем, не существует сумасшедших, которые захотят общаться с пустым местом. В буквальном смысле пустым. Или, точнее, с внезапно опустевшим, в связи с тем что его обитатель безвременно нас покинул. Вам это ни о чем не говорит? — Полковник посмотрел с насмешкой и полез в карман. Но достал не пистолет, как мелькнуло в голове Баранова, а пачку дорогих сигарет «Давыдофф» и золоченую зажигалку.
— Вы, надеюсь, не возражаете?
— Перестаньте мне угрожать, плевал я на ваших возможных свидетелей. Нет их у вас и быть не может. Но выслушать вас я готов. Курите, — безнадежно махнул рукой доктор и, встав, открыл настежь форточку. Садясь, спросил: — Значит, я получаю конкретное предложение?
— Вы не совсем правильно поняли, — сказал полковник, затягиваясь и выпуская струю по направлению к форточке, — предложение о сотрудничестве, судя по совершенной недавно акции, вами уже принято, — словно бы пошел на попятный полковник. — Речь идет лишь о том, как будут налажены рабочие связи и как вы сами сумеете создать свой… ну, скажем, производственно-творческий актив. Будут трудности на первых порах — ничего страшного, мы поможем и своими связями, и возможностями.
— А какой товар вы имеете в виду? — спросил Баранов. — И какой процент будет определять мою долю?
— Вот это более серьезный разговор, — удовлетворенно кивнул полковник. — Учитывая ваши сложности на первых порах, мы могли бы предложить вам… ну, к примеру, десять… даже двенадцать процентов от общей стоимости доставленного к вам товара. Учтите, вы не один, и ваша личная сумма уже на первых порах составит что-нибудь порядка пятидесяти тысяч.
— Вы о «зелени»?
— Разумеется. Ежемесячно. В дальнейшем процент может увеличиться. А на фоне ваших сегодняшних заработков — по всем направлениям, — полковник подмигнул с пониманием, — вы до конца текущего года, если оставите за собой исключительно одну организацию дела, ну и, естественно, подбор кадров, сможете увеличить свой личный капитал до миллиона. Это вполне реально. Скажу больше: нам это даже выгодно, ибо сытый человек действует осмотрительнее и изобретательнее голодного. Уж поверьте моему опыту. Убедил?
— Пожалуй, да, — ответил Баранов и задумался.
Перспективы рисовались головокружительные. Если полковник не врал. А он, похоже, не врал, хотя почти наверняка преувеличивал — именно с целью заставить слушателя трепетать при виде сверкающих уже в ощутимой близи россыпей.
— А зачем тогда нужна была странная встреча с этими… Исламбеком… Вахтангом?
— Вы будете иметь дело напрямую со мной. Либо с моим собственным представителем. А эти? Каждое серьезное дело составляет определенная цепочка заинтересованных лиц, которые желают знать, с кем придется работать. Это естественно. Но вам лучше эти имена на время забыть. Позже — видно будет. Дальнейшее определит уровень, доходы, иные слагающие.
— А насколько я могу быть уверенным, что должность главного нарколога…
— Вы хотите сказать: не уйдет ли она к другому? Это также, кстати, зависит в первую очередь от вас. От вашего твердого слова. Вам же теперь известно, что мины могут взрываться. Или не взрываться. В зависимости от точки зрения и даже воли заказчика, посредника, непосредственного исполнителя и так далее. Мы в данном случае заинтересованы, чтобы конкретно вы заняли этот пост. Он даст вам больше возможностей, верно?
— Смотря, что вы имеете в виду, — осторожно ответил Баранов.
— Да бросьте вы, ей-богу, — махнул рукой полковник.
Он поднялся, подошел к окну, небрежно выкинул окурок в форточку, по-хозяйски закрыл ее.
— Так как, я могу передать?
— Я согласен, — совершенно севшим от волнения голосом проговорил Вячеслав Сергеевич.
— Прекрасно, договорились. Вашу руку! — Полковник крепко пожал ладонь Баранова. — Товар вам привезут, возможно, в самое ближайшее время. С примерными расценками. По поводу качества можете не сомневаться.
— Но у меня могут быть встречные предложения, — возразил Баранов.
— Мы их… я с удовольствием вас выслушаю. А мой служебный кабинет для вас открыт. Мобильный телефон — круглосуточно. Любой вопрос и любая сложность у нас решаются немедленно, в этом и успех кампании.