Произошло убийство, поэтому они снова надели пальто, перчатки, закутались в шарфы и вернулись в дом, где живут Холдинги. Время — десять минут девятого. На этот раз их работа заключалась в том, чтобы стучать в двери и поднимать с постели людей. Очень скучно и утомительно. Ни одному копу не нравится такое занятие. Так же, как ни одному копу не понравится схватить пулю в перестрелке, но если есть выбор, многие хорошую потасовку предпочли бы этой работенке, при которой требуется задавать одни и те же вопросы по сто раз.
За единственным исключением, все, кто проживал по адресу Гровер-авеню, 967, и был разбужен детективами, хотели бы знать — неужели необходимо задавать подобные вопросы в такую рань? Знают ли господа детективы, что на календаре сегодня первое января? Так ли уж трудно сообразить, что многие вчера (точнее сегодня) поздно легли спать? Неужели нельзя подождать хотя бы до полудня? За единственным исключением, все в доме были потрясены, узнав, что девочка Холдингов и ее няня убиты этой ночью. Они могли бы понять, если что-то в таком роде случилось в пригороде, ноздесь!Ведь дом на охране и все такое? За единственным исключением, все опрошенные не слышали и не видели ничего необычного в промежуток времени между половиной первого и половиной третьего. Многих вообще не было дома в это время, другие легли спать почти сразу же после полуночи. За единственным исключением.
— Вы немного поздно, не правда ли? — спросил их открывший дверь мужчина.
— Что вы имеете в виду? — опешил Мейер.
— Да весь этот спектакль прошлой ночью, — включилась в разговор жена. — Здесь был целый полицейский департамент!
— Два копа в форме и детектив, — уточнил мужчина.
В противоположность другим жильцам, поднятым с постели и потому встречавшим сыщиков в пижамах и халатах, Уигеры — так написано на дверной табличке — были полностью одеты для утренней пробежки по парку, иплеватьим на то, что случилось ночью.
— Что все-таки стряслось ночью?..
— Нас ограбили, вот что, — сказала жена.
Ширли Уигер. Брюнетка, лет около тридцати, прекрасно выглядит, одета в серый тренировочный костюм с эмблемой университета штата Мичиган, красные кроссовки «Рибок». Копна черных волос, на голове красная повязка. Ясные карие глаза. Рот как у Кэрли Симон. Она великолепна, хорошо это знала, и держалась соответствующим образом. Как артистка стриптиза.
— Мы вернулись домой около половины второго, — сказала она. — Грабитель как раз вылезал через окно из комнаты, где стоит телевизор. Вообще-то сейчас это у нас вторая спальня.
Когда она произнесла слово «спальня», ее глаза расширились. Казалось, ей доставляло удовольствие наблюдать события изнутри. Хотя при этом, как большинство порядочных горожан, она путала кражу с ограблением. В отличие от уличного воришки или жулика любой другой специализации, который без запинки может перечислить статьи уголовного кодекса, относящиеся к каждому виду преступлений, и полагающиеся за них максимальные сроки. Точь-в-точь как полицейский. В этом бизнесе тоже пригодится тетрадь для записи счета, чтобы знать, что представляет собой каждый игрок.
— Мы сразу же позвонили в полицию, — сказал Уигер.
— Они были здесь через три минуты, — добавила Ширли. — Два копа в форме и детектив — маленький кудрявый парень.
«Уиллис», — подумали оба.
— Детектив Уиллис? — спросил Карелла.
— Да, точно!
— Должно быть, услышал сообщение по рации в машине, — предположил Мейер.
Карелла согласно кивнул.
Департамент полиции в этом городе — большая организация, если принимать во внимание тот факт, что количество полицейских приближается к двадцати восьми тысячам. Даже внутри одного участка не всегда можно проверить, имеет ли одно дело что-то общее с другим.
Возможно, Уиллис во время обычного патрулирования своего сектора принял по рации шифрованное сообщение 10-21, произошла кража. Они догадались, что он принял сигнал и, сэкономив время, не стал передавать информацию в участок. Рапорт, который Уиллис так яростно печатал, когда Мейер и Карелла вернулись на работу, мог быть о краже в квартире Уигеров. Они не сказали ему тогда, что на Гровер-авеню, 967, произошло двойное убийство. А он не сказал им, что расследует кражу по тому же адресу. Никто не спросил и никто не рассказал. Так можно заблудиться в трех соснах.
— Так что случилось? — спросила Ширли. — Вам нужно что-то уточнить?
Они рассказали ей, что случилось.
Казалось, Ширли не очень потрясло услышанное. Ее больше интересовало, что предпримет полиция, чтобы вернуть кольцо с рубином, которое Чарли купил ей в подарок во время их медового месяца в Калле-ди-Вольпе на острове Сардиния. И еще ее волновала судьба нового видеомагнитофона «Кенвуд», купленного Чарли в этом году на Рождество.
— Ах да, уже в прошлом году, правильно? — сказала она и звонко рассмеялась. Она хотела знать, как долго продлится беседа, потому что ей уже жарко в спортивном костюме.
Карелла объяснил — на все вопросы о возвращении похищенного должен ответить детектив Уиллис, а ему и его напарнику хотелось бы побольше узнать о типе, которого они видели вылезающим в окно...
— Да, на пожарную лестницу, — вставила Ширли.
...потому что кража здесь, на шестом этаже, может быть каким-то образом связана с двойным убийством, совершенным двумя этажами ниже.
— О-о, — протянула Ширли.
— Да, — ответил Мейер.
— Тогда вы не будете против, если я сниму свитер, — спросила она, — потому что здесь в самом делеоченьжарко.
Не дожидаясь разрешения, в котором она не очень-то и нуждалась, Ширли стянула через голову тренировочный свитер, представив на всеобщее обозрение широкие красные подтяжки и тонкую белую футболку. Лифчика под футболкой не было. Она скромно улыбнулась.
— Так было около половины второго, — спросил Карелла, — когда вы вернулись домой?
— Да, — робко вымолвила Ширли. Теперь, полураздетая, она играла роль монахини из маленького монастыря в горах Швейцарии. Ее муж все еще был в «аляске» и, хотя тоже начал покрываться испариной, упорно не снимал ее. Возможно, он решил, что таким образом сможет заставить детективов поторопиться с окончанием беседы. Он даст им понять, что хочет смотаться отсюда к черту, то есть в парк. Тонко намекнет, что ему нет дела до ребенка, которого придушили двумя этажами ниже. Как и до ее няни. А до чего ему есть дело, так это до его похищенного пальто верблюжьей шерсти, которое было куплено у Ральфа Лорена больше чем за штуку.
— Вы говорите, взломщик был в спальне и вылезал в окно, когда вы вошли...
— Да, грабитель, — сказала Ширли, — с моим видеомагнитофоном под мышкой.
— Как он выглядел? — спросил Мейер. — Вы хорошо его рассмотрели?
— О, да, — вздохнула Ширли. — Он обернулся и посмотрел на нас.
— Когда мы вошли в спальню, — уточнил Уигер.
Карелла уже достал блокнот.
— Он был белый? Черный? Испанского типа? Восточного?
— Белый.
— Возраст? Хотя бы примерно...
— Восемнадцать — девятнадцать.
— Цвет волос?
— Блондин.
— Глаза?
— Не заметила.
— Я тоже.
— Как вы думаете, какого он был роста?
— Трудно сказать. Он же согнулся, когда вылезал из окна...
— Вы можете оценить его телосложение?
— Он очень худой.
— Он был одет во все черное, — вмешалась Ширли, — а в черном все кажутся тоньше.
— Все равно худой, — настаивал Уигер.
— Лицо бритое или была борода, усы?
— Усы.
— Усики.
— Точнее,чахлыеусы. Знаете, это был совсем мальчишка.
— Как будто он их только начал отращивать. — Но все же пушистые усики?
— Да, да, именно такие.
— Вы говорили; что он был одет в черное...