Из Купчино через Центр проскочили без пробок, а вот на самом Крестовском пришлось помучаться с парковкой - желающих вкусить не балующего своим вниманием питерского солнышка было хоть отбавляй. Но кто ищет - тот находит, и Смолов с ювелирной точностью втиснул свои «Жигули» между фонарем и киоском «Роспечати». Автомобиль сиял чистотой, его пришлось помыть после того, как кто-то из коллег-шутников написал на пыльной крышке багажника: «Машина охраняется клопом-спидоносцем».
Народ в парке был разный, все разбредались по интересам: кто на яркие шумные аттракционы, кто подальше и потише, к Елагину. Дочка, конечно, сразу потащила в «Диво-Остров», на карусели.
– А тебе плохо не будет, Терешкова? - поинтересовался Смолов, недоверчиво глядя на бешено вращающуюся во всех плоскостях капсулу.
Сам он с детства не переносил всего, что связано с поступательно-вращательными движениями. Когда сдавал экзамены в училище, думал: если на комиссии начнут на табурете раскручивать, то все - «прощайте, адмирал Нельсон»! Но тогда обошлось - снаряд был всего один на все потоки, так что его к летчикам на весь день поставили. Вот их, бедолаг, будущих истребителей-перехватчиков, тогда разгоняли!… У-ух… Смолова и сейчас от одной только мысли об этом начинало мутить.
– Да нет, не будет… Пап, а можно мне ваты? Ну, пожалуйста,- весело улыбаясь, ответил ребенок. Ребенку было уже почти тринадцать, но ведь дети - они как деньги: какими бы большими ни были, все равно кажутся маленькими.
– Вежливость, красота и непосредственность - страшное оружие в руках маленьких принцесс,- обреченно вздохнул Смолов и полез в карман за наличностью.-
Вот, это на билет и леденцы. Беги, а мы с мамой отсюда посмотрим… Только смотри, аккуратно.
– Ну, папа!…
– Давай, давай…
С сахарной ватой на чудо техники не пустили, и Лене пришлось отдать ее на временное хранение родителям. Потом все начало раскачиваться и крутиться. Смолов успел два раза помахать в ответ дочке рукой и, не выдержав, отвернулся и закурил.
– И что ты все куришь, а? - с раздражением высказалась жена.
– Вера-а…- успокаивающе протянул Смолов.
– А что Вера, что Вера? Я уже сорок… Неважно, сколько лет Вера, а ты все дымишь и дымишь,- набирала обороты борьба за мир во всем мире.
– Вера-а-а,- с легким удивлением от неожиданно эмоционального настроения супруги, но достаточно мягко произнес Смолов.
– Нет, я просто не понимаю, что это за удовольствие такое - свое здоровье самому же и гробить?! - с непонятной решимостью выяснить это раз и навсегда, здесь и сейчас заявила жена.
– Вера!…- Теперь в голосе Смолова звякнули стальные нотки.
Жена внимательно, не моргая, посмотрела на него и «все поняла». После этого ей мгновенно стало безразлично само существование никотина в природе,
– Я курю,- добавил он после паузы. Аттракцион остановился. Прибежала довольная Ленка и вернула себе лакомство. Она была совершенно не восприимчива к нагрузкам на вестибулярный аппарат. Глядя на нее, Смолов улыбнулся, испытывая в эту минуту смешанное чувство гордости и зависти.
После каруселей были еще «русские горки» и «машинки», на которых Смолов с дочерью так увлеклись взаимными преследованиями, таранами и бортами, что катались три раза подряд.
Вдоволь накричавшись и нагонявшись, они вылезли из «болидов» под мамины аплодисменты и пошли гулять в парк, куда Смолов заманил своих женщин рассказом о лебедях, которые берут булку с руки. Булочных по дороге не было, поэтому они взяли сосисок в тесте. Смолов уверил, что это то что нужно и что за такое угощение птицы обязательно исполнят им «Танец маленьких лебедей». Если Ленка, конечно, правильно напоет мотив…
Как и предсказывал глава семейства, три лебедя благородно качались на середине водоема.
Выглядели они вполне упитанными и сытыми и подплывать к берегу в ближайшее время явно не собирались.
Лена пыталась подавать птицам разные призывные знаки, по ее мнению наглядно иллюстрирующие то, как много здесь вкусной и полезной лебединой еды. Смолов же, присев на корточки у берега, с абсолютно серьезным видом раскрошил по воде в радиусе полутора метров одну сосиску с тестом и для закрепления результата начал издавать звуки, отдаленно напоминающие кряканье охотничьего манка на утку.
Вера с Леной смеялись в голос. На что отец семейства невозмутимо отвечал, что звук и запах прекрасно передаются по поверхности воды, и если девушки не будут так хохотать, то лебеди обязательно проникнутся к нему родственным чувством и подплывут поближе. Но, несмотря на все приемы и уловки, птицы по-прежнему продолжали мерно раскачиваться там же, где и раньше. Энтузиазм дочери стал постепенно иссякать, и тогда Смолов решил зайти с другой стороны:
– А вы знаете, что лебедь, когда теряет подругу, поднимается высоко в небо, а потом бросается оттуда на камни и погибает?
– А почему он так делает? Разве ему не больно? - задала вполне естественный вопрос Лена.
– Конечно, больно. Просто одному, без нее, ему еще больнее,- задумчиво ответил Смолов.
– А разве других красавиц-лебедушек вокруг нет? - искоса взглянула на него жена.
– Эх, Вера, Вера!… Вот сколько живем с тобой, а ты все не понимаешь разницу между одной и остальными,- вздохнул Смолов.
– Почему же они не возьмут и не улетят отсюда? Туда, где им хорошо? - спросила дочь.
– Так им, Ленка, крылья подрезают, чтобы много о себе не думали…- ответил Смолов, улыбнувшись, чтобы спрятать грусть.
Наконец царь-птицы словно почувствовали, что на берегу говорят о них, и, похоже, это пробудило в них гораздо больший интерес, нежели намокшая булка. Лебеди развернулись и стройным флагманским маршем направились туда, где стояли Смолов с семьей. Через минуту они уже подбирали с поверхности воды разбросанную провизию и ловили клювом подброшенные кусочки хлеба.
Лена взяла самый, по ее мнению, лакомый кусочек и смело вытянула руку вперед. Одна из птиц, оценив гастрономические прелести предложенного угощения, целенаправленно двинулась к ней. Ленка затаила дыхание… и в этот момент пустая пивная бутылка с брызгами врезалась в воду. Напуганные лебеди кинулись врассыпную. За спиной Смолова раздалось довольное ржание.
Он медленно развернулся. Развернулся неохотно, так как все остальное должно было быть вполне банально и предсказуемо.
Чуть позади стояли трое парней лет эдак по двадцать пять. Двое держали в руках недопитое «Петровское». Третий, судя по Всему, допил. Весело им было одинаково, а общее состояние близилось к обманчивому чувству стайки и безнаказанности. «Как это все всегда типично,- посетовал про себя Смолов.- Типично и вечно. Похоже, мир не изменить».
– Парни, так вы в людей попытайтесь пошвырять,- нехорошо прищурился Смолов и сделал шаг навстречу троице.
– Витя, может, пойдем? - скорее для приличия сказала Вера, зная характер главы семейства. Она была не из тех жен, которые во время драки виснут на руках у мужей. Лена же смотрела на отца, широко раскрыв глаза.
– Чего тебе, дядя? - нагло сказал один из парней, тем самым обнаружив себя как цель, по которой надо бить в первую очередь.
– Ничего особенного. Просто я здесь с дочкой гуляю. Не мешаю?
– Мне - нет,- безразлично ответил один.
– Гуляешь? Вот и гуляй дальше! - отправил его второй.
– Я ждал хамства, и я его получил,-с неприятным чувством вздохнул Смолов.
– Дядя, ты пользуешься тем, что с ребенком? - пригрозил первый и подошел ближе.
– Блин, сколько раз я видел подобное в дешевых фильмах…- тихо произнес Смолов, а затем более громко развил свою мысль: - У тебя, красавец, есть несколько вариантов.